Надо же еще ехать в этот особняк и играть спектакль перед журналистами, которые могут очень легко написать всякого рода небылицы, за что все же получают особый вид наказания. И пусть только попробуют о чем-то неподобающем упомянуть, тут же вся их карьера будет закончена, не успеют выйти за пределы дома, где свадьба продолжаться должна. Где гости ждут новоиспеченных мужа с женой, а они никак не приезжают. Так как нужно было преподать урок Блэр, указать на ее место. Ведь чем больше она сопротивляется, тем больше я могу боли ей принести. Даже мог в машину затолкать, если бы ее внешний вид не приводили в порядок.
Вместо этого выхожу из церкви, спускаюсь по ступенькам и останавливаюсь рядом с черным лимузином, за рулем которого какое-то доверенное лицо Эдуардо. Молодой человек остался в качестве не только водителя, но и телохранителя, в обязанности которого входит присмотреть за мной и моей новой женушкой. А так как я велел нас некоторое время не беспокоить, он оставался в машине. И даже сейчас не вышел из нее, когда я подошел к ней очень близко. Хочу же дверь для Блэр открыть, выступить перед ней в роли галантного кавалера.
— Твоя жена — очень даже милая девушка, — позади раздаётся соблазнительный шёпот, от чего ехидная улыбка появляется на лице, а томящийся во мне Дьявол готов выполнить любое её низменное желание в обмен на некоторую услугу. Ведь Исабель Рамос настолько испорчена, что в ней можно увидеть мою родственную душу, отличную демонницу для темноты в моей душе. — Только она намного моложе всех твоих прочих жён, совсем еще жизни не знает. — Проводит по моему плечу своим острым ноготком, опаляет горячим дыханием щеку, шепчет прямо в ухо. Эта соблазнительница с ума меня готова свести. Может добиться того, что сорвусь к чертовой матери и трахну прямо на заднем сидение машины. — Испортишь всю ее чистоту и невинность, Родриго, за один лишь только вечер.
Поворачиваюсь к ней лицом, чтобы лицезреть ее всю. Стройное тело, облаченное в платье, горящие похотью глаза с поволокой, ехидная улыбка, тронувшая губы в бордовой помаде. Но больше всего внимания привлекла аппетитная грудь, выглядывающая из декольте. Явно под тканью не надет лифчик, ибо я отчетливо вижу ее возбужденные соски, что так и манят по ним языком провести, облизать, укусить, причинив ей сильную боль. Как она любит, как ее больше всего заводит.
— Как раз чистота и невинность меня в ней привлекли. — Смотрю в сторону выхода из церкви в надежде на скорейшее возвращение Блэр. Ведь сколько же можно в порядок приводить эту девчонку? Ничего же серьезного не произошло. Только макияж да та рана на щеке. — При виде нее я словно вернулся на десять лет назад в прошлое, в тот злополучный день в Рио-де-Жанейро. К той русской семье, с которой все и началось.
Вспомнив об этом, тут же стараюсь из памяти вновь стереть воспоминания, рассказанных когда-то Исабель в минуты слабости. Уже даже хотел в машину сесть и приказать парню ехать в особняк, оставив жену здесь. Пусть сама добирается как ей хочется, ждать ее уже надоело. Только вот малышка Блэр на улице появляется, придерживает подол платья, опустив глаза вниз, не смотрит на меня, просто идет ко мне. Отчетливо ощущаю, как сердце ее бешено бьется, как мурашки по телу бегут. Но в тоже время в ней угадывается некоторая покорность, что видна невооруженным глазом.
— В себя пришла? — Задаю ей лишь один вопрос, на что она головой кивает и делает два шага к машине. — Это твой урок номер один, милая женушка. — Шепчу ей на ухо, открыв дверцу автомобиля и помогая сесть внутрь. Все эти ее пышные юбки так и хочется порвать на мелкие кусочки, ведь их нужно поправлять через какое-то время, так как от любого неловкого движения помнется ткань. — Репетируй счастье на лице, Блэр. Тебе еще перед журналистами показываться во всей красе. — Резко дверцу захлопываю, подхожу к Исабель и, обняв ее за талию, к себе притягиваю. Она издает восторженный стон, явно почувствовав мое возбуждение.
— Отправляйся следом за нами. — Провожу пальцем по ее ключице вниз, прямо до окончания декольте. — В особняке есть множество комнат. — Тяну ткань платья вниз, слегка оголяя ее полную грудь. Насрать, что жена все это может увидеть. Мне плевать на ее мнение, так как верность хранить я ей не собираюсь. Будет у меня и супруга в доме, и любовница в квартире, и мимолетные связи со всевозможными девками города. — Одна из них нам точно подойдет. — Намекаю ей на совместное времяпрепровождение, от чего глаза Исабель загораются дьявольским блеском. Наверняка, она уже придумала, как мы с ней развлечься сможем.
— Не опаздывай. — Развернувшись на пятках, поворачиваюсь к ней спиной, обхожу машину и сажусь на заднее сидение около Блэр, которая вздрагивает при моем появлении, вцепившись в ткань свадебного платья. — Можешь ехать, — говорю водителю, откинувшись на спинку кожаного кресла. Наконец-то мы можем покинуть это место, отправившись на встречу с журналистами, которые явно нас уже заждались.
— К чему все это? — Слегка поворачиваю голову на удивленный голосок Блэр, которая сидит ближе к окну, всматривается в происходящее на улице и проводит пальцем по стеклу. Она по-прежнему очень сильно меня боится, наверняка, страх жуткий испытывает, находясь со мной в одной машине. И если я сейчас к ней прикоснусь, девушка точно закричит на весь салон, оглушая всех вокруг. Возможно и люди на тротуаре услышат ее и проявят любопытство из-за внезапно раздавшего громкого голоса. А мне сейчас скандалы совсем не нужны, недавно только от одного смог избавиться. Лучше уж дождаться первой брачной ночи, где на звук не сбегутся удивленные прохожие.
— О чем ты? — Делаю вид, что не совсем понимаю, о чем она мне сейчас говорит. Даже немного расслабляюсь, вытянув ноги перед собой. Благо просторный салон лимузина мне это позволяет.
— Вся эта свадьба, — еле слышно произносит жена, головы не повернув и не отрываясь от затемненного стекла. Как будто такое ее поведение поможет ей спастись от той участи, что ей уготована. Ведь сегодня же Блэр поедет в мой дом, переступив его порог и навсегда моей станет, во всех возможных смыслах.
— Глупый вопрос. — Выпрямляюсь, протягиваю руку и дотрагиваюсь до ее плеча. Она тут же каменеет, напрягается и не издает ни звука. — Ответ на который я тебе уже давал недавно.
Заставляю ее повернуться ко мне, в глаза посмотреть, да и вообще обратить на меня свое внимание. С трудом, из-за многочисленных юбок, ей удается сесть прямо и повернуть голову в мою сторону. Все же стилист хорошо поработала над ее лицом. Как будто не было слез и потекшей туши, ссадины на щеке и искусанных губ. С девушкой чудеса произошли, за что перед журналистами ее не стыдно будет показать.
— Ты мое выгодное приобретение, Блэр. — Провожу большим пальцем по ее нижней губе, мечтая заменить его кое-чем другим. — Вся лишь мне принадлежишь, никто на тебя прав не имеет. Даже твой глупый парень Кейд. — При упоминании его имени малышка тут же в лице меняется, зрачки расширяются от удивления, а рот слегка приоткрывается.
Ей должно быть интересно, откуда я знаю этого мальчишку, только вот отвечать я ей не намерен, так как мы уже въезжаем в кованные ворота особняка, что был снят специально для этого события. Не хотелось каких-то ресторанов или кафе. В свой собственный дом я бы точно никого из этих людей не пригласил, тем более журналистов, которые уже обступили машину и пытаются своими камерами сделать фотографии через тонированное стекло приехавшей пары. Ведь это единственный для них способ осветить сие событие. Внутрь огромного поместья им нет хода, вот они и работают усиленно за его пределами. Моя охрана не позволяет им на территорию проникнуть, хотя некоторые из них точно попытаются это сделать.
— Сеньор Морейра. — Водитель впервые заговаривает со мной. — Проехать еще дальше? Или же можно тут остановить машину? — Выглядываю в окно, осматривая то место, где автомобиль замедляет свой ход и практически тормозит. Вокруг заросли каких-то кустарников, что не позволяют репортерам видеть нас. К тому же двое парней в темных костюмах проходят мимо нас, сканируя периметр. Просто киваю головой молодому человеку, что видит мой жест в зеркале заднего вида. Без слов понимает мое решение и останавливает машину, заглушив мотор. Вот мы и приехали на продолжение нашего торжества.
