Работа с жидким пронием была крайне вредным производством. Рик отработал пять лет и понял, что ещё два года он не выдержит. А если выдержит, то превратится в развалину, в старика, которому уже не нужен ни серебряный циклоп, ни привилегия, ни свобода. Поэтому, собрав остатки былого здоровья, он сбежал и спрятался, разумеется, у батюшки с матушкой.

Обнаружив такой подарочек, Хокки Ют намекнул папаше Олу, что готов закрыть глаза на присутствие в его доме Рика, если второй сынок придёт в гости к родителям в течении суток. Для спасения старшего, который сильно подорвал здоровье, и которому и впрямь требовалось лечение, старик Ол согласился пожертвовать младшим сыном, тем более что Хокки заверил его: убивать Гая они не будут… только поговорят!

В темноте Гая пронесли один квартал, положили в тележку грузового скутера и вывезли к дому Тецуя Рюйодзаки.

* * *

Проклятый Рюй открыл глаза. В голове будто забивались сваи: тыдынц-тыдынц-тыдынц…

Он всё ещё был в комнате Хо Шитао… Остатки еды и выпивки на столе… грязные тарелки, сдвинутые матрасы — следы недавнего разгула. По времени — глубокая ночь. В комнате только Рюй — нет ни хозяина, ни второго охранника.

— Пул-л-е! — завопил Тецуй и дёрнул ногой. — Ты где, скотина, — промычал он уже тише.

Отис не отозвался. Рюй сел, обвёл мутным взглядом интерьер. Интересно, куда делись его собутыльники?

Последнее, что помнил Рюйодзаки, было лицо их нового повара, ещё тяжесть на животе, как будто его придавили бревном… Хорошим таким бревном в пару тонн… Ещё у бревна были лапы, каждая размером с самого Тецуя, и они стискивали его когтями… Привидится-же такая хрень на пьяную голову! Надо меньше пить!

На этой торжественной минуте просветленья Рюй сел, перебрал бутылки и слил в стакан остатки коньяка. Выпил. Закусил.

И где шляются эти два придурка!

— Отис! Мать твою…

Так… стоп… Пуле уходил за лекарством от обжорства… Угу… А Шитао выдвинул требование: обняться немедленно и стать ему другом. Тецуй содрогнулся. Подышал несколько минут с закрытыми глазами. Стал припоминать, что он точно сопротивлялся, а сынок полковника Хо… точно к нему приставал!

Рюйодзаки торопливо оглядел себя сверху. Отметил, что одежда растерзана в нескольких местах, но это могло произойти и процессе интенсивного телодвижения. Тьфу! Неприятное, двусмысленное сочетание в данной ситуации.

Тецуй с трудом поднялся. Дошагал до дверей и выпал в коридор. Народ казармы свободный от службы спал.

На вахте караульный с недовольной миной передал ему письмо. Рюй сунул его в карман, спросил. — Арестант мимо не пробегал? С охраной на хвосте?

— Пробегал! — с явной насмешкой ответил караульный. — Четыре часа назад!

— Правда что-ли? — удивился Рюйодзаки.

— Его под конвоем перевели в дворцовую тюрьму…

— Не хрена себе! — свистнул Рюй. — А я почему не в курсе?

— Об этом ты поговоришь завтра с комендантом Хименесом. Он очень хотел увидеть тебя в менее спящем и более адекватном состоянии. Тебя и рядового Пуле, который спит на столе, на кухне…

— Блин… А эти каракули кто передал?

— Письмо от твоего приютского другана Хокки — принесли час назад.

— Понял…, - нетвёрдой походкой Тецуй направился на выход — подышать холодным ночным воздухом.

На улице он отстегнул нагрудный карман и позвал светоч. Вытащил записульку Хокки. Ют писал: в гости к Тецую приехал старый друг издалека и ожидает его у него в доме… скучает без хозяйского внимания.

— Отлично! — оскалился Рюй и скомкал записочку. Настроение у него резко пошло вверх. Уже более твёрдо Рюйодзаки потопал в ангар за своим скутером.

Через тридцать минут Тецуй въезжал в ворота собственного дома. Во дворе в один ряд у стены стояли скутера ребят, в окнах горел свет. Тецуй заглушил мотор. Свою машинку он поставил с краю, снял шлем и повесил его на руль.

На крыльцо вышел Ют с довольной мордой и лениво изобразил приветственный жест.

— Кого выловили? — негромко спросил его Рюй.

— Этого… Гая. Как ты и просил. С тебя девки и выпивка… и закусь.

— Хорошо. — Тецуй прошёл через двор, на минутку задержавшись у своего куста. Совсем недавно от греха подальше он накрыл кустик очень дорогим прозрачным кубом из прония — два метра в высоту. А то желающих пошариться под кустом стало слишком много! Например, соседские коты!

Вдвоём с Хокки они зашли в дом.

Несчастный Гай Ол в самом лучшем виде, то есть совершенно голый, сидел на полу. Вокруг Гая стояли его поимщики.

— Привет, — сказал ему Рюйодзаки. Он выставил стул по центру комнаты — перед Гаем и между его ног, и сел на стул, как в седло — с раздвинутыми ногами, лицом к спинке стула. Руки уложил поверх спинки одна на другую, сверху лёг на них подбородком. Глаза Рюя сверху и глаза Гая снизу оказались на одной линии. Гай Ол смотрел так как надо, то есть затравленно и с диким ужасом.

— Пристегните…, - еле слышно бросил Тецуй.

Хокки с одной стороны и Стив с другой достали из карманов наручники и пристегнули ноги пленника каждую по отдельности за щиколотки к ножкам стула, на котором сидел Рюйодзаки. Получилась некая конструкция, которую в принципе было легко нарушить, если только Тецуй встанет.

— Больно, — проскулил Гай, которому кольца наручников передавили на щиколотках всё что можно — сосуды, нервы, ткани… кости.

— Так и должно быть, — «нежно» пояснил Рюй. — Слышал, ты недавно уделал охотников, — Голос Тецуя был мягче тёплого воска.

— Я очень извиняюсь, — заторопился пленник и подёргал ногами. — Мой хозяин тоже не одобрил. Посмотрите на мою задницу… А господа охотники первые начали…

— Да пофиг! — оборвал его Рюй. — Скажи, кто научил так махаться!

Гай наклонил голову и закрыл глаза. Вот она! Главная ошибка их необдуманной драки! Теперь Рюй точно знает, где Нико!

Тецуй медленно провёл языком по внутренней стороне зубов, ощупал клычки и дёсны.

— Меч…,- в полголоса приказал он. Стив кинулся подавать меч. Не тот, который висел у Рюя на поясе, а тот который Тецуй использовал в подобных случаях при допросе.

Гай опять задёргал гачами.

— У тебя дети есть? — печально спросил проклятый лейтенант, и упёр остриё меча в пол — в двух миллиметрах от мужского хозяйства Гая.

— Нет…, - прошептал Гай, начиная дышать чаще и глубже.

— Жаль. С другой стороны — зачем тебе дети? Может оно и к лучшему…

— Стой! Стой! Стой! — завизжал Гай. — Я всё расскажу! Что ты хочешь?!

— Ну… я уже практически всё знаю… Сенсея твоего зовут Нико. Он мелкий, наглый и драчливый. Так?

Гай с готовностью кивнул.

— Мне нужно, чтобы этот малыш выбрался на поверхность за пределы ваших складов и чтобы он был в таком состоянии… как бы это сказать — очень спокойном. Настолько спокойном, чтобы добровольно, без лишних телодвижений сесть на мою лошадь и поехать со мной в ту сторону, куда я захочу.

— Что ты с ним сделаешь?! — в ужасе прошептал Ол.

— Представь себе ничего! — Рюйодзаки лицом изобразил глубокое разочарование. — У меня на него заказ. Кое-кто хочет пообщаться с этим ребёнком. Вот и всё. Могу тебе сказать, что в дальнейшем его ждёт неплохое будущее. Он будет жить в отличных условиях при натуральной еде — даровой, заметь! Его оденут в шёлк и хлопок, ну и так далее. Всем бы так!

Гай вспомнил белобрысого незнакомца в Мертвецком проулке. Сдаваясь, он спросил. — Его не будут мучить?

Рюй хохотнул и подмигнул в остекленевшие очи Ола. — Разве что в самом начале… немножко, — прошептал он и быстро провёл языком по губам. — Немножко приятно помучают, — повторил он с особенной интимной интонацией.

Ют мерзко оскалился в похабной улыбке.

Гай опять наклонил голову. Размышлял. Он подумал: Может для Нико это и лучше? Чем сидеть на «Игуане» всю оставшуюся, не очень длинную жизнь? Игуана — это такая хрень, которая сокращает тусклые человеческие будни приблизительно в три раза… почти как жидкий проний, работу с которым выбрал его глупый братец для реализации своих жизненных планов. Вот только с производства прония можно соскочить, а с игуаны — нет!