(Неделю назад Дзюн приобрёл ёмкую магическую ловушку, как будто предвидел данные обстоятельства!)

Маг вытащил ловушку, завернул её в полотенце и побежал спасать подопечного. Когда он открыл дверь в комнату лейтенанта Хо, глазам его предстала неожиданная и прекрасная картина. Вокруг столика с остатками еды, величественным синим и золотым кольцом, лежал молодой дракон. В передних лапах он бережно стискивал придавленное тело Тецуя Рюйодзаки. Длинная драконья морда, очень грустная, лежала у последнего поперёк живота.

Рюй тихонько шевелился, но не мог выползти из крепких драконьих объятий. Увидев Дзюна, он шёпотом просипел. — Спасите….

* * *

К двадцати одному ноль-ноль из дворца прибыл конвой с королевским приказом: препроводить арестованного Хо Шитао в камеру дворца.

Бедный комендант Умберто Хименис трясущийся рукой подписал собственное согласие на отправку арестанта во дворец. Против королевского приказа не попрёшь!

Пьяного в лоскуты лейтенанта Хо в наручниках посадили на лошадь и помахали ему ручкой. Через десять минут после отправки Шитао, из ворот казармы на скутере выехал военный курьер. Поехал он в сторону холма «Пристань», а конкретнее — к дому Тайбая и в сумке у него лежало письмецо, в котором подполковник Хименис после извинений на полстраницы кратко начертал основной доклад: её Величество под конвоем забрала Шитао в дворцовый каземат. Спасайте сына!

Во дворце лейтенанта Хо действительно спустили в подвалы в одну из камер. Правда перед этим из камеры разогнали грызунов, продезинфицировали её, тщательно вымыли, прогрели и натаскали туда тюфяков набитых не презренной соломой, а стриженой шерстью овец.

Через тридцать минут после того, как тело лейтенанта было аккуратно уложено на тюфяки, подвал посетила её Величество. Охрана королевы осталась у входа. В гордом одиночестве Элишия прошагала по длинному сводчатому коридору. Эхо многократно повторяло звонкий стук её каблуков. Королева улыбалась. Она переиграла папашу Тайбая! Вывернула его дурацкий арест собственного сына себе на пользу. Теперь, пока действует приказ полковника Хо, лейтенант Хо будет в её владении! Целых три дня! … Нет — уже два…

Казематы дворца представляли из себя выемки в стенах, перекрытые решётками, с одной стороны. В каждой из камер было отверстие для фекальных стоков и вентиляция, через которую нагнетался воздух. Для особо почётных узников, подаваемый воздух прогонялся через систему отопления и поступал в камеру горячим, чтоб тюремные постояльцы не загнулись от мертвенного холода подвальных стен.

В камере Шитао было тепло… и светло… и даже уютно. Элишия через решётку с улыбкой смотрела на своего драгоценного лейтенанта. Его безупречное тело покоилось на трёх слоях толстенных матрасиков в чехлах, лицо было повёрнуто в сторону решётки, глаза закрыты. Грудная клетка медленно поднималась и опускалась.

«Спит мерзавец…», — ласкала глазами королева своего пленника.

Шитао не спал. Он думал. Прогулка от казарм до дворца частично проветрила его организм, насыщенный коньячной субстанцией, так что он был вполне адекватен. Перевод в эту камеру его не испугал. Тем более, что некоторое время назад произошло кое-что похуже. Он превратился в дракона! На глазах у Тецуя и даже обнюхал его… и вроде бы даже полизал по скуластой роже!

Шитао, полный досады, бурно вздохнул. Открыл глаза. Напротив него через решётку стояла сияющая королева. Лейтенант Хо сел, заулыбался и сделал приглашающий жест, мол, пожалте в гости! Элишия игриво показала ему ключ.

В нескольких соседних камерах было не так тепло и не так светло, и не так чисто и точно не было тюфяков. Зато там были обитатели.

Не сказать, что тюремные подвалы дворца ломились от постояльцев — Элишия не любила тратиться на преступных иждивенцев. На сегодняшний день здесь обитали несколько бывших дворцовых чиновников, пойманных на крупных взятках. Ещё был один аристократ — растлитель малолетних, и несколько заговорщиков. Взяточники ожидали принародной порки, растлитель — кастрации, а заговорщикам в скором времени собирались отрезать языки, нацепить на них рабские циклопы и отправить на принудительные работы в производственные цеха Низины.

Элишия открыла камеру и зашла внутрь. Просто так без всякой цели. Она хотела пояснить пленнику, что поскольку арест домашний он будет немедленно помещён в более комфортабельное место! По одному его слову!

Лейтенант Хо налетел как буря, подхватил её и закружил по камере в танце. Вместо музыки татамкал ей в ухо ритм вальса: Та-там, там. Та-там, там… та-та там-там-там…

Губы Шитао касались то её щеки, то уха, то виска. Элишия вся покрылась мурашками. Он кружил её, как хотел, и гнул, как хотел. В конце танцевальной и музыкальной импровизации лейтенант легко поднял королеву на руки, сделал несколько поворотов вокруг собственной оси и до-кружил до тюфяков, куда она и плюхнулась после короткого и захватывающего полёта.

На тюфяках Шитао перекинул ногу через лежащее королевское тело, сел на него и стал расшнуровывать корсет. Любой словесный протест королевы перекрывался страстным поцелуем в губы. Через минуту её Величество… передумала относительно изначального намерения — просто мило поболтать. Грех было упускать такую возможность!

Сопровождение Элишии, оставленное у входа, состояло из двух молодцов эскорта, двух фрейлин и Дзиро Каценаги. Минут через тридцать после одинокого ухода королевы в глубины тюрьмы, по коридору докатилась долгая серия вздохов, стонов и вскриков. Молодцы эскорта налились краснотой, фрейлины смущённо переглядывались и только один Каценаги остался невозмутим, как каменная горгулья на фасаде дворца. Этот товарищ уже давно был закалён в «боях». Ещё через сорок минут глазам сопровождающих предстала совершенно растерзанная в причёске и одежде её Величество. Взгляд Элишии блуждал в прострации. С неадекватной улыбкой она расслабленно и благодушно проговорила своему секретарю. — Дзиро…, переведи нашего гостя наверх… и прикажи отравить всех остальных… родственникам скажешь, что в тюрьме завелась кишечная зараза…

глава 24

Тяжёлые будни Гая Ола

Комната Гая была крохотная и без окна. Просто коробка три на три метра. Из мебели там находились кровать и сейф с личными сбережениями от щедрот Амадеуса. Одежда в очень небольшом количестве висела на перекладине, кою поддерживали две стойки.

Требование о выдачи преступников пока не последовало, поэтому Гай всё ещё был здесь — в ожидании оного. Через сутки после порки в комнату к нему заглянул папочка Амадеус. Гай не смог поприветствовать хозяина должным образом. Поскольку был не в состоянии! Он лежал на животе — вспухшей задницей кверху и испускал болезненные стоны.

Хольке прошёлся по комнате (по сути — крутанулся вокруг собственной оси) и благожелательно объяснил. — Не обижайся…, ты меня подставил… после всего, что я сделал для тебя!

Гай отрицательно затряс головой. Слёзы, которые Ол сдерживал в «красной комнате», теперь в изобилии полились на подушку. Гай принялся хлюпать носом и дрожать плечами.

— Хорошо, что ты понимаешь, — заметил Амадеус. — Объясняю — ты не подумал о последствиях ссоры с «охотниками». А у нас и так натянутые отношение…

— Зачем тогда «копоэйра»? — проскулил Гай.

— Капоэра не для них! — Амадеус топнул ногой. — А для ребят из бригады Грека! И для всех прочих, кто вздумает перекрыть мне кислород! Охотников это никак не касается. Это внутренние разборки, мой мальчик. Тебе повезло… не знаю почему, но Тайбай не стал требовать возмездия! А ведь я собирался выдать тебя и остальных участников драки! Так что всё обошлось.

Гай всхлипнул последний раз и с облегчением затих.

— Однако…, - вкрадчиво продолжил Хольке. — Лично я продолжаю чувствовать себя оскорблённым. Ты обманул моё доверие, Гай… ты обокрал мою заботу… Как будешь исправлять ошибку, Гай?

— Выполню любой ваш приказ! — со слезами благодарности ответил Ол.

Хольке улыбнулся и даже соизволил наклониться и похлопать его по плечу. — Нико друг тебе? — задал он следующий вопрос.