Нико жил на складах уже третий день. Первые два его держали запертым на карантине. Никакой необходимости в этом не было, и пикинью расценил свою изоляцию, как некое проявление власти. Мол, мы здесь хозяева, и делаем что хотим. А ты теперича просто иждивенец, так что не рыпайся! На третий день ему, наконец, позволили погулять и осмотреться, и дали в проводники Гая.

На самом деле приход Нико был скоростным и неожиданным и два дня карантина оказались необходимыми для того, чтобы быстро прикрыть следы кое-какой деятельности банды. А конкретнее работорговлю детьми. Так что пока грустный Нико сидел в карантине на верхнем этаже, на нижних быстро зачищали любые признаки присутствия маленьких рабов.

Этажей в складах было восемь вместе с надземной частью. Гай показал Нико четыре, начиная отсчёт сверху вниз. На третьем этаже были сосредоточены все местные развлечения и даже публичный дом. Его называли «комнаты красных фонарей».

Перед одной из таких комнат они сейчас с Гаем и стояли.

— Зайдём? — спросил Гай и небрежно кивнул в сторону дверного проёма с фонариками и звенящей занавеской из бусин, нанизанных на шнурки. — Девчонки у нас супер… Отдерём парочку горячих сучек, — убеждал волчонок гостя.

Нико переминался с ноги на ногу, с щеками красными от волнения. Понятно, что он не мог произвести действие, которое от него ожидалось… в силу отсутствия некоторых, необходимых для этого органов. И даже «чудесные» трусы лейтенанта Хо не могли помочь в таком щекотливом деле.

Гай смотрел на малыша озадачено, мол, в чём проблема?

— У тебя денег нет? — спросил он. — Первый раз бесплатно…

— Да не-е-е…, - прокряхтел Нико.

— Ты девственник? — озарился Гай шокирующей догадкой. Он бы в жизни не подумал, что красавчик и хулиган Нико в семнадцать лет всё ещё девственник!

— Ну-у-у… я-я-я… это…, - Нико стал красный весь — по самые уши. — Не хочу просто.

— Да что б меня!.. Точно девственник! Или ты мальчишек любишь?! — озарился Гай следующей догадкой.

— Слы-ышь!

— У нас и мальчишки есть… Ты сверху или снизу?

— А пяткой в нос?!!

— Снизу…, - проницательно скумекал волчонок и прищурился на Санчеса. Нельзя быть таким красивым, таким тоненьким, маленьким, и при этом сверху! Теперь понятно, почему пикиньо любит пушистых кроликов!

— Ладно, пойдём… никому не говори! — волчонок схватил Санчеса за локоть и потащил его по коридору прочь от комнат со шлюхами.

— Чего не говорить?

— Что ты снизу… если не хочешь гостей в свою комнату… по ночам!

— Пару кровохлёбов и гости иссякнут! Понял? Со мной не забалуешь!

Гай хохотнул, но про себя отметил, что Нико не стал опровергать его предположение, что он… снизу. В голове Гая возникли некие — собственные, очень волнующие перспективы. Он спросил. — Хочешь, я останусь сторожем в твоей комнате на несколько ночей? Лягу у порога: если кто войдёт, первым делом наткнётся на меня.

— А что, в дверях нет замков?

— А смысл?! Наши пацаны любые замки откроют!

Нико помрачнел. Он надеялся на изолированность. Как-то не хочется быть застигнутым врасплох, когда моешься или справляешь естественную надобность.

— У нас и бассейн есть! Хочешь поплавать? Можно голышом…

— Нет!!!

— Чего вопишь! Нет, так нет… А почему нет? Не любишь плавать?

— Не умею…

— А-а-а… так я научу!

— Слышь! Я сюда не плавать пришёл! Где тренировочный зал? А ну покажь!

Огромный тренировочный зал находился на четвёртом этаже. Собственно говоря, он и занимал четвёртый этаж практически полностью. В нём можно было в равной степени заниматься и бегом, и спаррингом в различных боевых искусствах, и тренировкой на мечах. Он был разделён сеткам на ринги различные по площади, и окружён беговой дорожкой. Помимо всего прочего здесь имелись силовые тренажёры и небольшая волейбольная площадка. Амадеус Хольке очень-очень заботился о своих парнях.

(Быть королём для своих людей только запугивая их — не эффективно в плане ответной преданности.)

— Вау! — сказал Нико, когда увидел спортзал.

— Круто. Да? — заулыбался Гай. — А самое главное — никто не знает, что под одноэтажным непримечательным строением вот такая красота. Смотри и ты не проболтайся!

— Могила! — ответственно заявил Нико.

Гай улыбался.

— И который мой? Где я буду тренировать?

— Вот этот, — волчонок ткнул пальцем в сторону большого ринга у стены.

— Здорово! — Нико сиял.

Около десятка человек в зале подошли знакомиться. Несколько парней были с повязками на лбу.

— Это Нико… э-эй не напирайте… Лимбус не лезь! — Гай выступил вперёд и стал отпихивать руками здоровяка с явными негроидными признаками, который придумал нависать над крохотным по сравнению с ним пикиньо.

— Этот? Величайший мастер чего-то там? — здоровяк с кликухой «Лимбус» оттопырил нижнюю губу и опустил углы рта в акте тотального презрения. — Давай, тронь меня, малыш…

— Ч-чх-хв!.. Мля! Где ты видишь малыша! — предсказуемо окрысился пикиньо.

— Это ты зря, — Гай потряс пальцем перед чёрной рожей задиры.

— Отойди в сторонку, Гай, — Лимбус начал подпрыгивать и делать небольшие выпады руками.

— Отойди, Гай! — тоже завопил Нико. — Ты мне мешаешь!

Гай всё ещё стоял между ними. С одной стороны Лимбус поощрительно тыкал ему кулаками в рёбра, с другой Нико азартно подталкивал его в позвоночник. Зрители образовали небольшой радостный круг. События развивались по традиционному сценарию самоутверждения.

На самом деле Гай нисколько не боялся за Нико. Рано или поздно, с ним или без него, Лимбус или кто-то другой затеют шуточную или не шуточную ссору и Нико придётся демонстрировать своё искусство защиты.

— Зря ты малышом его назвал, — повторил он с торжественным осуждением, и качнулся в сторону. То есть, он даже шагнуть не успел — просто качнулся! Нико за его спиной крутанулся, встал на одну руку, его нога со свистом вписалась в свободное пространство, где только что был волчонок, и въехала Лимбусу в живот. Мулат загнулся вперёд и соответственно стал ниже ростом. Подбородком он лёг Гаю на плечо, который присел от эдакой неожиданной тяжести. Морда Лимбуса оказалась вполне доступной для пятки Нико… Через одну треть секунды мерзкий хрустящий звук обозначил знаменитый кровохлёб.

Скорость действий малыша Нико была просто невероятна… Он сделал два удара за одну секунду!

С руками прижатыми к лицу, Лимбус тяжело рухнул на колени. Через пальцы лил обильный кровяной водопад. Мулат кашлял и задыхался. Зрители стояли с открытыми ртами.

— Кто теперь малыш? — свирепо провопил пикиньо. — Меня только мамаша так называет! Ей можно, тебе нет!

Со стороны донеслись аплодисменты. И Нико и зрители оглянулись. Через весь спортзал к ним шёл повелитель этого мира — Амадеус Хольке. Подчинённые склонились в глубоких поклонах. (Амадеус любил поддерживать раболепную дисциплину.) Хольке ответил небрежным кивком. Санчес, между прочим, кланяться не стал — не приучен был. Он остался стоять в вольной позе — с ногой, отставленной в бок, и руками на талии. Это был ни его хозяин! Почему он должен кланяться!

— Ты, драгоценный ребёнок, — Хольке был серьёзен. — Учи моих парней хорошо.

— За две недели я дам только навыки. Отрабатывать будете сами — без меня.

— Тогда останься на месяц, или на два.

— Это вряд ли!

Хольке покивал и ласково улыбнулся. — Там видно будет…

* * *

Шёл третий день без Тецуя Рюйодзаки. Неожиданно Хенрику стало грустно. Оказывается, он привык к своему телохранителю! Без этого негодяя время стало тянуться со скоростью спящего ленивца. А из развлечений остались: Клаус, прекрасная, но часто недосягаемая Лукреция, и Артур.

— Где он? — спросил его Высочество у фаворита. Тигер пожал плечами.

Господин и его игрушка сидели за обеденным столом. Сам обед только начался. Место Артура пустовало. Над нетронутой тарелкой с горячим грибным супом стоял ароматный пар.

Артур с самого утра сказался больным и не стал завтракать, теперь, похоже, не собирался и обедать.