Осирину, не отрывая блудного взгляда от прекрасных глаз, ответил:
– Прекрасная повелительница! Я жмурюсь, ослепленный твоей красотой и готов поведать тебе историю про поединок с двуногим ящером. Наша страна обширна и богата густыми лесами, реками, озерами и диковинными животными. В теплом, благодатном климате все живое быстро размножается и растет. Обилие травоядных живых существ породило хищников разных размеров и форм. Среди них есть настоящие гиганты – живое воплощение ужаса – двуногие ящеры. Эти чудовища хватают своими зубами все, что движется. Кстати, у дельты вашей реки мы видели такого зверя, пьющего воду из реки…
Изида, подвинув свое кресло вплотную к креслу Осирину, и положив холеную ручку на его колено, нетерпеливо перебила лемурийца, воскликнув:
– Невероятно! Я думала, что это местные досужие сказки про ящеров, а выходит, что люди не лгали. Извини за мою бестактность и продолжай.
Смущенный лемуриец, пытаясь унять волнение, охватившее его при ощущении руки красавицы, медленно движущейся к паху, с трудом продолжил рассказ:
–Однажды наместник – майен моего славного родного полиса решил поохотиться, и мне было велено сопровождать повелителя. В наших местах охота весьма опасное дело. Часто охотники сами становятся жертвами тех, на кого охотятся. Люди пожаловались, что их козы, коровы, свиньи и лошади часто бесследно исчезают самым невероятным образом, не оставляя кроме лужиц крови останков туш. Сначала думали, что разбойничает стая львов, либо оборотни – корроги уводят раненых животных, чтобы съесть их в укромном месте лесной глуши. Эти твари в полтора раза выше человека, разумны, но примитивны. Если такое чудище прислонится к коре дерева, скале, или сидит в засаде в кустах, его невозможно заметить, ибо оно принимает окрас и очертание тех предметов, которые у них за спиной. Их нападения внезапны и почти всегда успешны. Иногда, в зависимости от ситуации, они могут принимать облик некоторых зверей: тигров, львов, бегемотов, крокодилов и даже людей. Но я несколько увлекся и возвращаюсь к рассказу о встрече с двуногим ящером. Мы скакали на конях по лугу, у самой кромки леса, весело переговариваясь. Десятку самых крепких воинов все было нипочем. Однако шевеление молодых деревьев в подлеске меня насторожило. О своих опасениях я поведал майену, тот повелел охотникам сосредоточиться и наш отряд с копьями наперевес двинулся в направлении шевелящихся кустов и деревьев. Никто не предполагал, что боги судьбы уготовили нам страшное испытание. Огромная голова с полною зубов пастью с локоть, возвысилась над нами совершенно внезапно, вынырнув из густой листвы. Хищник сделал пару шагов на своих мощных лапах, схватил ближайшего охотника вместе с лошадью и заскрежетал зубами, круша кости и брызгая кровью. Его огромный желтый глаз уставился на меня, и я понял, что чудовище уже выбрало очередную жертву. Между тем, лошади майена и воинов взвились на дыбы и понесли всадников прочь от этого страшного места. Лишь мой конь, околдованный желтым глазом ящера, застыл как вкопанный. Я понял, что один точный бросок верного копья мог спасти мне жизнь. Размахнувшись, я бросил копье в голову монстра, и увидел, что попал в желтый глаз. Ящер взвился и стал заваливаться своим громадным телом на подлесок, ломая кроны молодых деревьев и напарываясь на их торчащие стволы. Что есть силы, я вонзил шпоры в бока коня, и едва избежал участи быть раздавленным тушей чудовища. Таким образом, народ напрасно славит меня за сей совершенный подвиг. В той ситуации страх чуть не парализовал меня, и лишь небесные боги спасли от неминуемой гибели. С тех пор постоянно ищу опасности, ибо мне и поныне стыдно от охватившего меня тогда малодушия. Этого я никому никогда не рассказывал, но почему-то именно ты вытянула из моих уст это признание. У меня к тебе вопрос: почему кучке атлантов удалось покорить столь многочисленные и свирепые местные племена?
Изида ответила, лаская нежной ручкой тело лемурийца:
– Секрет прост. Знак переплетенных змей на броне наших воинов ввергает варваров в панику. Рассказы далеких предков о небесных богах, сделавших их из зверей людьми, еще живы в этом народе. И этот знак означает ту переплетенную спираль, которая послужила процессу изменений в животном мире и, по мнению местных, появлению людей. Как и вы, они поклоняются небесным богам и приняли нас за их вестников. Однако мы увлеклись разговорами и я хочу, чтобы ты отбросил смущение и обнял меня. Мне так хочется мужской ласки…
Буря любви поглотила Осирину и Изиду целиком, и они отдались на волю бушующих волн страсти.
На следующий день лемурийского героя призвал правитель. Перед Фаросом стояло блюдо с фруктами, и его лик был нахмурен. Было жарко, и черный раб усердно обмахивал повелителя веером из страусинных перьев. Разговор состоялся с глазу на глаз, не считая черного немого опахальщика. Фарос устремил свой сверлящий взгляд на стоящего перед ним дюжего лемурийца и затрубил:
–До моих ушей дошло, что ты злоупотребил моим радушным гостеприимством и разделил ложе с моей дочерью. Пусть Изида вольна делать что хочет, но ты должен был держать себя в рамках приличия. Я давно решил выдать ее замуж за более достойного мужа, чем низкородный сотник из презренной Лемурии. Мой выбор пока пал на благородного Анубиса, и твоя голова остается на плечах лишь только потому, что я ныне не ищу вражды с лемурийцами. Поэтому требую оставить мою дочь в покое. Иди и помни, что политическая обстановка может кардинально измениться и из гостей вы станете моими пленниками и рабами.
Осирину повернулся и вышел, не поклонившись. В его душе скребли полосатые местные кошки, и прогоняя от себя образ возлюбленной, он побрел к гавани. Ремонт биремы шел полным ходом. Корабль лежал на боку, словно громадный кит, выброшенный на берег. Капитан, со зверским выражением лица, орал на нерасторопную команду и многочисленных рабов, присланных наместником для помощи в проведении ремонтных работ. Корпус был почти отремонтирован, и скоро его предстояло просмолить. Увидев сотника, капитан поклонился и поприветствовал народного героя:
– Могучий Осирину! Хвала богам, что ты чувствуешь себя значительно лучше и перестал хромать. Скоро мы хлебнем свежего ветра и пустимся в долгое путешествие. До Атлантиды нам предстоит совершить неблизкий переход и хвала гостеприимному Фаросу, что оказывает нам всестороннюю помощь.
Осирину мрачно спросил:
– Уважаемый капитан! Когда мы уйдем в море?
Бывалый моряк приподнял свое ястребиное лицо к небу и твердо сказал:
Через пару – тройку дней мы будем готовы спустить бирему на воду. Лишь бы небесные боги не прогневались и не наслали на нас лихо. А меня беспокоит то, что в небе появилась новая яркая звезда, и она с каждым днем увеличивается. Я по местному говорить не разумею, но лишь чувствую, что появление этой новой звезды добром не кончится. У меня к тебе просьба: разузнай, что думает наш благодетель и его звездочеты по этому поводу и сообщи мне.
Осирину заверил капитана, что попытается выполнить эту просьбу и немедленно сообщит ему все, о чем разузнает. Со стороны брусчатой дороги послышался цокот копыт, и собеседники обернулись на приближающихся всадников. Впереди, на белом красавце – коне мчалась раскрасневшаяся Изида. Резко становив коня перед собеседниками, красавица, сверкнув глазами, гневно обратилась к Осирину, не обратив ни малейшего внимания на поклонившегося капитана:
– Скажи мне могучий Осирину, или я что-то сделала не так, или повела себя неподобающим образом? Ты ушел, даже не пожелав мне доброго утра и не вкусив со мной завтрак. Разве я не заслужила пусть не любви, а простого уважения?
Капитан деликатно ретировался, сославшись на срочные дела, и Осирину и Изида оказались наедине, если не считать немых воинов сопровождения в блестящих латах, но из числа местных смуглых людей.
Сотник поклонился дочери наместника и смущенно молвил:
– Прекрасная Изида! Мне не удалось пожелать тебе доброго утра, ибо ты крепко спала, и я не посмел будить мою прекрасную возлюбленную. Покинул тебя только потому, что был срочно призван твоим отцом для беседы. Будучи всегда по – солдатски прямолинейным, выскажу тебе правду. Твой отец хочет, чтобы мы не встречались и ты вышла замуж за более благородного человека – Анубиса. Не боюсь смерти и готов встретить ее любя тебя, ибо за сладкие мгновения в моей суровой жизни надо платить. И пусть этой платой будет моя голова.
