Впрочем, я платила ей тем же. И несмотря на то, что иногда мне хотелось просто залезть под одеяло с головой и никого не видеть и не слышать, жалея себя. Ради неё я натягивала приветливую улыбку на лицо и шла с ней в кафе, кино или цирк.

А её сын…

С Эшли нас познакомили в раннем детстве, мне было около трёх лет, а ему – семь. Я тогда была слишком мала, чтобы составить о нём своё мнение. Но так как наши семьи дружили, мы встречались довольно часто и даже изредка жили друг у друга. Тогда он мне нравился, очень. Настолько, насколько может нравиться четырёх-пятилетнему ребёнку старший брат, ну или огромный плюшевый мишка. Потом внезапно умер его отец. А вскоре после этого в результате долгой болезни скончалась и моя мама. Эшли отправили в школу-интернат, а мой овдовевший отец женился…

Так в наших жизнях всё изменилось…

Время шло…

Мы с Эшли взрослели отдельно друг от друга. Я обучалась дома, и несмотря на то, что тётя Хэлен была частым гостем в нашем доме, до моего поступления в эту школу с Эшли мы больше ни разу не виделись. Я забыла его. Годы безжалостно вытравили память о нём из моего сознания полностью…

Когда крёстная приехала в школу-интернат первый раз – где-то через два месяца после моего поступления в него – она, с трудом расшевелив меня, взяла нас с Эшли вместе погулять в город.

Надо ли говорить, что в тот момент я была совсем не настроена на позитивное общение ни с ним, ни с ней, да и ни с кем?

Но Хэлен чудесным образом смогла достучаться до меня, и я начала оттаивать. Она же – заново познакомила нас с Эшем.

Мы до этого пару раз сталкивались с ним в интернате на переменах или в столовой. Но я тогда его не узнала, точнее, я до этого момента даже не предполагала, что мы знакомы, и более того – когда-то дружили. К слову сказать, он тоже меня не узнал.

К Эшли, как ни странно, я почти сразу прониклась симпатией и доверием. Хотя, может быть, это произошло потому, что он был такой же светловолосый и рослый как мать, с приветливой улыбкой на открытом лице и голубыми – в точности как и у неё – глазами.

Крёстная постоянно говорила о том, что его долг – оберегать меня и помогать мне.

В тот момент, когда Эшли, приобняв меня за плечи, честно обещал ей быть по отношению ко мне рыцарем, я была так тронута его словами, что даже всплакнула от нахлынувших чувств. Ведь предполагалось, что я больше не буду одинока, у меня теперь есть защитник, почти что брат. Ради него – нет, я не готова была разрушить стены, защищающие мою душу – со временем могла слегка приоткрыть дверь…

Поначалу, стоит признать, так и было. Он был со мною терпелив, добр и снисходителен. Я в силу возраста ему, конечно, сильно навязывалась. Ходила за ним буквально хвостиком, вызывая добродушные насмешки его друзей. Но меня это мало трогало, ведь я так нуждалась в друге. И независимо от его желания мы много времени проводили вместе.

– Марго, ты опять пробралась в мою комнату? Сколько можно говорить, что мужская часть общаги – это не место для девочки, – ворчал Эш, пытаясь вытащить меня из-под кровати.

Я сопротивлялась, как могла, но силы были явно не равны.

Его сосед по комнате – Степан – всё-таки умудрился поймать меня за лягнувшую его ногу.

– А-а-а, отпусти! Ты за это ответишь! Извращенец!!!

Кричала я, неистово пинаясь и вертясь. Пытаясь вырваться.

– Держу… – пыхтел Стёпа.

– Тащи её, – завозился рядом Эш.

Но не тут-то было. Одним прицельным пинком я высвободилась из захвата и, судя по витиеватой и не вполне цензурной тираде, надрывно произнесённой Степаном, я попала. Имею в виду – в цель.

– Отойди, Эш, я сейчас прибью её…

Нет, наверное, всё-таки просто попала…

Я забилась в самый дальний от них угол и возблагодарила бога за то, что все ножки кроватей в общаге прикручены к полу.

– Марго, вылезай… Ты же не планируешь провести всю ночь под моей кроватью?

– Пока Степан не извинится – не вылезу, – как можно обиженней прохлюпала я.

– Что-о-о? Да это ты меня лягнула, а мне извиняться…

– А не надо было лапать!

– А нех… Прости, неза…

– Прощаю, – пропела я и, кряхтя, вылезла из-под кровати, чтобы насладиться бордово-возмущённой физиономией Стёпы.

Не поверите, но я его совершенно не боялась. Он добрый и милый парень…

Ну…

Насколько может быть милым почти двухметровый рыжеволосый верзила с широким веснушчатым лицом, всю жизнь играющий в регби. У него есть две младшие сестры, которых он очень любит, несмотря на их постоянные проказы. И меня он воспринимает так же. Поэтому мне очень сильно повезло.

– Ладно, не злись, я не нарочно. Мне же из-под кровати не видно, куда я бью. Тем более сам же меня и учил, – почти извинилась я, откровенно любуясь своей работой.

Он хмуро потёр покрасневшую скулу.

– Хочешь, буду отдавать тебе все подачки мачехи целый месяц?

– И полдники… – уже почти смеясь, пробасил он, направив в мою сторону указательный палец, в уточняющем жесте.

– Нет, ну это наглость… – развела я руками.

Но видя как, его глаза возмущённо поползли на лоб, я сдалась:

– Ну ладно, ладно… И полдники, но только неделю… Мир?

– Мир, – звонко хлопнув своей огромной ладонью по моей протянутой ладошке, рассмеялся тот.

Эш толкнул его локтем.

– Со мной поделишься?

– Не-а, это мой честно заработанный гонорар за участия в боях без правил. В которых ты, между прочим, был всего лишь организатором.

– Ну а на процент-то я рассчитывать могу? Сам же сказал – ОРГАНИЗАТОР. Так что – делись, – поставил точку Эш в их споре.

– Так, Марго, и чему мы обязаны твоим визитом? – уже смеясь, спросил меня Эшли.

– Физике, – лаконично ответила я, понурившись.

– Ладно. Давай сюда, так и быть, взгляну.

Стёпа пригладил руками как всегда, взлохмаченные волосы. Помогло не сильно.

– Так, ребята, я пошёл. С физикой я вам помочь не смогу. Точные науки – не самая сильная из моих сторон, – сказал Стёпа и, посмотрев на часы, добавил. – За пару часов, думаю, управитесь. Пойду, прогуляюсь… Из кафешки на обратном пути что-нибудь прихватить?

Мы сделали заказ и занялись моей домашкой.

Вернувшийся Степан застал нас спящими в обнимку.

Физика нас добила…

Не могу сказать, что отец держал меня в чёрном теле. Нет. Мне ежемесячно переводили неплохие деньги на личные расходы, а регулярно, раз в неделю приезжавшая мачеха привозила разнообразные вкусности – которые я сразу раздавала одноклассникам – и иногда одежду, которая не распакованной так и лежала на полках моего шкафчика.

Я не хотела, просто не могла позволить себе пользоваться её подачками. Поэтому, всё что мне было нужно, или просто хотелось, я приобретала сама. Несмотря на то, что попечительский совет интерната обеспечивал нас всем необходимым и для учёбы и для жизни, от стандартных ручек до одинаковой зимней формы, а по уставу интерната младшие и средние классы не могли самостоятельно покидать его стены, под угрозой отчисления…

Но кто же нас удержит?

Тем более что приближался Новый год – 328 год от Опустошения нашего мира.

За недолгое время, проведённое мной в интернате, во многом благодаря подачкам мачехи незаметно для себя я сблизилась с некоторыми одноклассниками. При этом – вы понимаете? – что не с самыми примерными и послушными. И мы на регулярной основе устраивали побеги из интерната, часто попадая в небольшие неприятности, из которых – надо отдать им должное – нас постоянно вытаскивали жутко злой Эш и жутко довольный Степан.

Вот и сегодня нас снова понесло в лавку сувениров и карнавальных костюмов.

В интернате Новый год всегда отмечали грандиозным балом-маскарадом, и этот год не стал исключением. Некоторые учащиеся делали себе костюмы сами – неуклюжие и простенькие, кому-то присылали из дома – очень дорогие и милые, но в основном – банальные.