Сумма, которую получали от прибыли, зависела только от того, являетесь ли вы полноправным членом или рекрутом.

Каждый новобранец клуба должен был взять на себя обязательства и мириться с тем количеством дерьма, которое братья заставляли его делать, как бы долго это не длилось, пока они не решат сделать его полноправным членом клуба. «Хаос» строго следовал этому правилу, так что парни знали, что, когда пытка закончится, будь это через полгода или год, они получат свою долю, набьют татуировку на спине и станут полноценными членами клуба. Это никогда не длилось меньше полугода, но и никогда не длилось больше года, прежде чем члены клуба сядут и проголосуют за нового человека.

И под дерьмом, которое они поручали рекрутам, я имею в виду все, что угодно.

Что угодно.

Это действительно могло быть что угодно, когда вы жили в мире байкеров.

Таким образом, новобранцы получали зарплату, потому что они также работали в магазине или гараже, но им платили меньше.

Клуб не делал различий в оплате труда в соответствии с условиями членства для полноправных братьев. Суммы в чеке зависели от прибыли и даже в самые неприбыльные месяцы они не были убогими.

Это означало, что, имея скромную квартиру и не покупая одежду около шести лет, Шай сидел на куче денег.

Так что Шай, как и все братья, вносил свою лепту в магазин, а также работал в гараже. Насколько я могла судить, он делал и то и другое в равной мере. Поэтому он не соблюдал распорядок дня, уходил, когда уходил, возвращался домой, когда заканчивал работу, и часто бывал дома.

Он также делал вещи со своими братьями для клуба в дневные часы и иногда ночью, которыми он не делился со мной, и я знала достаточно о жизни, чтобы не спрашивать. Нет, не в смысле забей на это и никогда не спрашивай. Если бы он хотел, чтобы я знала, он бы мне сказал. Я слышала, как мои родители ссорились достаточно, чтобы усвоить этот урок.

Я знала, что клуб был чистым, папа боролся, чтобы сделать его таким.

Но золотое правило для любой старухи «Хаоса» состояло в том, чтобы при необходимости прикрывать спину своему мужчине, стоять рядом с ним, не задавать вопросов, чтобы не получить ложь и знать, что доброта ее мужчины перевешивает то, что ему может понадобиться сделать ради процветания клуба. Если она не будет следовать этому золотому правилу, то перестанет быть старухой.

Другими словами, когда Шай был рядом, мы проводили время вместе, разговаривали, занимались любовью, ели вместе, смотрели телевизор, но у Шая также была своя жизнь, свои дела и свои мысли, поэтому не делиться о докторе Придурке было к лучшему.

– Он все еще издевается над тобой? – спросил Лэн, и я отвлеклась от своих мыслей на него.

– Это его обычное дело, – попыталась я отмахнуться, но его глаза сузились.

– Все стало лучше или хуже?

– Зависит от дня, Лэн, – покачала я головой. – Это всего лишь он. Он делает это со всеми.

«Хотя не так сильно, как он это делает со мной», – подумала я, но не поделилась этим.

– Не круто. Ты тихая на вечеринке со своим мужчиной и семьей, потому что этот придурок не выходит у тебя из головы, – настаивал Лэндон.

Он не ошибался.

– Такова жизнь, – все же пробормотала я и снова пожала плечами.

Он убрал руку с моих плеч и повернулся ко мне.

– Таб, я знаю, ты хочешь убедиться, что у тебя нет репутации легкомысленной или проблемной на работе, но, если кучка людей терпит дерьмо этого парня, возможно, кто-то должен что-то сделать. Может быть, ты сможешь поговорить с кем-то из них, сила в количестве, не позволяй ему портить себе жизнь.

Вообще-то, это была неплохая идея.

Поэтому я кивнула и ответила.

– Я подумаю об этом. Я знаю, что у некоторых сестер уже почти кончилось терпение, так что я поговорю с ними и посмотрю.

– Ты сделаешь это, милая, но ты собиралась уехать из-за проблем с Шаем, а еще потому, что больше не могла терпеть этого засранца. Я не знаю, сказала ли ты им тогда, но даже если это тебя устраивает, жизнь слишком коротка для этого дерьма. Так что если тебе придется искать другую работу, сделай это без сожалений. Если бы они ценили тебя, они бы не позволили этому парню трахать твою голову. Так что просто будь верна себе, ладно? Найди что-нибудь, что не заставит тебя быть тихой, когда ты должна веселиться. Ты поняла меня? – закончил он на нужном вопросе.

– Я поняла тебя, Лэн, спасибо, – ответила я.

Он ухмыльнулся мне. Серьезно, хотя Шай сказал мне, что у него нет девушки, я подумала, что было бы чудесно будь это иначе.

Потом его взгляд скользнул по моему плечу и остановился. Я оглянулась через плечо, увидела большегрудую, широкобедрую, светловолосую поклонницу байкеров, которая смотрела на Лэна и поняла, что это не было удивительно.

Он был похож на своего брата, гонялся за юбками, наслаждался сбором помады, но я подозревала, что когда он успокоится, то найдет способ усмирить это.

– Хорошо, Таб, я отведу тебя к своему брату. У меня есть дела, – заявил он.

О да, у него были дела.

– К счастью, Шай все время ночует у меня, иначе я предвижу, что мне пришлось бы менять ему простыни, – пробормотала я с усмешкой, когда Лэн обнял меня за плечи и повел к моему мужчине.

– Совершенно точно, – пробормотал он.

Я посмотрела на него и улыбнулась.

Он посмотрел на меня сверху вниз и улыбнулся в ответ.

Потом он посмотрел на брата.

– Твоей девушке нужна компания.

И убрал руку.

Шай мгновенно заменил его руку на свою.

Потом он прижался губами к моей макушке и поцеловал меня.

Серьезно. Я любила своего мужчину.

Лэн кивнул, и я подбодрила его.

– Иди и получи ее, тигр.

Он одарил меня еще одной улыбкой, ушел, и Шай спросил.

– Что?

– Лэндон собирается посмотреть, повезет ли ему с ней, – поделилась я.

Шай перевел взгляд на своего брата, и я сделала то же самое. Девушка смотрела на него из-под ресниц, когда он приближался. Лэн ухмыльнулся ей.

Что-то мелькнуло в поле моего зрения, и я повернула голову увидев, как в тени на краю полянки Хоп тащит Лэни к комплексу. Он держал ее за руку и определенно тащил ее, ее ноги в туфлях на высоких каблуках быстро передвигались, и она, казалось, не сопротивлялась.

Я быстро оглядела толпу и увидела, как Тайра смеется вместе с Большим Пити, стоя спиной к комплексу. Она все еще ничего не понимала.

Но я также видела папу, и знала, что у него есть ключ. Я видела, как он следил за Хопом и Лэни, его рот был плотно сжат. Я знала, как выглядит мой отец, когда злится, и сейчас в его взгляде не было злости, в нем сквозило нетерпение.

Мой взгляд вернулся к дверям комплекса, чтобы увидеть, что Хоп и Лэни исчезли внутри.

То, что они держали все в тайне, сбивало меня с толку. Они оба были взрослыми, и Лэни не была ничьей дочерью.

Но в тот момент я обнаружила, что чертовски надеюсь, что у них все получится, несмотря на то, что на первый взгляд они были слишком разными. Хоп был грубым байкером, а Лэни была шикарной и утонченной.

Я надеялась на это, потому что после всего, что случилось с Лэни, она все еще оставалась собой. Сумасшедшей. Веселой. Но было в ней что-то такое, что меня беспокоило, и я знала, что Тай-Тай тоже беспокоится об этом, и даже папа.

Кроме того, я не думаю, что у нее был хоть один мужчина с тех пор, как она потеряла Эллиота. Ни одного. А ведь прошли годы. Для такой красивой, сумасшедшей, веселой, не говоря уже о милой женщины, как Лэни, это было печально. Она заслужила хорошего мужчину в своей жизни, который мог бы сделать ее счастливой.

Хоп был хорошим человеком несмотря на весь ужас его разрыва с Митци и того дела с Биби. Я знала его очень давно. Я знала, что он никогда не станет встречаться с Лэни, зная, кем она была для Тай-Тай, если не собирался поступить с ней правильно.

Кроме того, как и хорошие женщины, хорошие мужчины тоже заслуживают счастья. Так что Хоп заслужил все то безумное, веселое, милое, прекрасное, что могла дать ему Лэни.