– Бикир, – окликнул его Силанг, – а кто это?
– Это розовосы, Сил, – ответил Бикир со вздохом. Начинается…
– Они такие красивые, Бикир, тебе нравятся?
– Очень… никогда не видел ничего милее…
Глаза Силанга засияли.
– Бикир, поймай мне одного.
Ар-Раар указал на жену.
– Отстань, Сил, как я тебе его поймаю? Не видишь, Ги-Мла спит?
– Ну пожалуйста, Бикир.
– Успокойся, Сил, – как можно равнодушнее отвечал Бикир.
Бакар ехал чуть позади и, ухмыляясь, чувствовал себя отмщенным.
– Бикир, ну ты же темный Верхал, – продолжал канючить Силанг.
– Шэд, по-моему, это по твоей части, – повернулся Бикир к Шикиэрту.
Шэд, умиротворенно созерцавший горные склоны, встрепенулся.
– Что нужно?
– Сил хочет розовоса.
– А, ну это ерунда, – сказал молодой Шикиэрт, указал на зверьков и скомандовал, – Молния, хвать!
Когтиранья метнулась в сторону под завистливым взглядом Грома. Несколько мгновений – и Молния вернулась с добычей в зубах.
– Отдай, – сказал Шэд и показал на Силанга.
Когтиранья разжала зубы. Слюнявый розовый комочек выпал к ногам юноши. Тот обрадованно схватил его, но тут же, расстроенный, опять повернулся к друзьям.
– Он не шевелится… У него кровь…
– О Подземный, – простонал Бикир.
Шэд напустился на Молнию.
– Я сказал хвать, а не жрать.
Кошка виновато прижала уши, а Шэд вновь указал ей на камни:
– Хвать! Аккуратно.
Новый бросок и новый зверек в зубах. На этот раз он извивался и пищал. Силанг радостно прижал розового грызуна к себе.
– Какой пушистый! Какой хорошенький! Я назову его Чуточек.
Ки-Клат смотрел, как молодой Челанг воркует над зверюшкой. Это ведь тот же самый человек, который хладнокровно готовился метнуть в него пику. Сейчас Ки-Клат воспринимал его совсем по-другому и не мог ненавидеть, хотя был уверен, что и смерть кузена Ки-Манта на его совести. Силанг потерял разум, но стал добрым и безобидным, ради этого стоило получить по голове.
Между тем Силангу стало довольно сложно удерживать в руках вырывающегося зверька и идти пешком рядом с Молнией. Он то и дело спотыкался о камни и два раза чуть не упустил свою добычу, вынуждая всю компанию ждать. В конце концов Бакар зашвырнул его на лошадь, сдобрив процедуру угрозой, что свернет розовому комку шею и скормит когтираньям. Силанг испуганно спрятал зверька под плащ и насупился, молча и с неприязнью глядя на Ар-Раара. Молния, избавленная от навязчивого компаньона, похоже, вздохнула с облегчением и потерлась головой о Грома.
Бакар, ворча, что все слишком сюсюкаются с этим сопливым недоумком, вскочил обратно в седло и поравнялся с Бикиром.
– Не находишь все это странным?
– Давно уже об этом думаю, – ответил ему близнец, как будто и сам хотел начать подобный разговор, – слишком уж все идеально.
– Нас как будто пригласили в гости. Ни одного разнесчастного недомерка, хотя в это время года горы ими кишмя кишат, – поделился соображениями Бакар.
Бикир кивнул, он тоже это обдумывал.
– Да уж, в гости… Скорее так: мы пришли в гости, а хозяев дома нет.
– Но это ведь хорошо? – Ги-Мла проснулась, услышав разговор братьев.
– Как сказать… – проговорил Бикир, размышляя о том, что вместо найраров им может встретиться что-нибудь похуже.
– По мне так это умиротворение крайне подозрительно.
Бакар достал из сумки карту, составленную Макаром.
– Мы вот-вот должны выехать к долине. Макар говорил, в ней полно найраров. Надо смотреть в оба. Не угодить бы в засаду.
Следующее утро застало компанию за попытками успокоить Бакара, который вышел из себя и кричал, что сию минуту свяжет белобрысого идиота, засунет ему кляп из его же подштанников и привяжет к седлу до конца поездки. Началось все с того, что посреди ночи Силанг проснулся и не обнаружил под плащом розовоса. Он принялся ползать вокруг, причитая: «Чуточек, Чуточек, где мой Чуточек?» и, несмотря на все увещевания Шэда, стоявшего в дозоре, перебудил весь лагерь. Потом принялся рыться в вещах Бакара, а когда тот в приступе негодования отшвырнул его в сторону, с криком «отдай моего Чуточка! Плохой темный верхал!» схватил камень и метнул его в Ар-Раара. Бросок оказался неожиданно метким и сильным, и на плече у Бакара вздулся нешуточный синяк. После этого началась полная неразбериха. Бикир с трудом удерживал Бакара от кровопролития, Ги-Мла успокаивала Силанга, который жаловался на плохого верхала и в конце концов принялся рыдать у нее на плече, оплакивая своего Чуточка, Ки-Клат отводил подальше разнервничавшихся лошадей, Шэд сортировал разбросанные вещи, поглядывал на довольную морду когтираньи и полагал, что знает секрет пропажи розовоса.
За этими хлопотами они не заметили, как рассвело. Общими усилиями Бакар был приведен в чувство и согласился не трогать Силанга при условии, что тот и близко не подойдет к нему и его вещам. Силанг к тому времени уже забыл про розовоса и вовсю пытался измерить длину усов Молнии, используя в качестве мерной ленты шнурок, найденный им во время поисков Чуточка среди имущества Бакара. В путь тронулись поздно.
– Пока мы куда-то доберемся такими темпами, – ворчал Бакар, перебрасывая мешок через седло, – в Тхиаиде все рагатыски передохнут сами от старости.
К полудню что-то изменилось. Сначала никто не обратил внимания.
– Слышите, как тихо? – спросил Шэд.
Пропали розовосы и вся мелкая живность, что в изобилии копошилась среди камней на всем их пути. Друзья озадаченно переглядывались. Чуть позже забеспокоились и когтираньи. Они размеренно трусили впереди, но стали останавливаться и беспокойно озираться. Бакар отстегнул от седла топор.
– Не нравится мне все это…
Бикир пересадил жену за спину и тоже вооружился. Шэд пропустил Ки-Клата и Силанга вперед, чтобы они оказались между ним и близнецами. У Ки-Клата в таких случаях задача была одна – следить за «светлым Верхалом».
Ничего не происходило. Близнецы напряженно смотрели вперед, когтираньи шли осторожным шагом. Ущелье стало извилистым и немного сузилось, солнечный свет поблек, камни потемнели, а растительность превратилась в редкие клочья кустарников.
Стены разошлись в стороны совершенно неожиданно, и путешественники остановились, ослепленные ярким солнечным светом.
– Подземный меня забери… – приподнявшись в седле, пораженно выдохнул Бакар.
Макар описывал прекраснейшую долину, которую найрары облюбовали и сделали своим домом. Ничего этого не было и в помине.
В долине не осталось ни одного целого дерева. Растительность, земля, камни – все было разворочено и перемешано. Насколько хватало глаз видны были лишь торчащие корни, ямы и рытвины. Из-за отсутствия деревьев вся долина была как на ладони, и вся выглядела одинаково ужасно. Даже Ар-Раарам потребовалось время, чтобы обрести дар речи.
– Миленько, – наконец сказал Бакар, – зато ни одного найрара. Можно, по ходу, распускать заставу.
Никто не ответил на шутку, только Бикир криво усмехнулся.
– Кому же под силу сотворить такое? – спросил Шэд, оглядываясь на спутников.
– Не знаю, но что-то мне подсказывает, лучше нам и дальше этого не знать, – ответил Бакар, похлопывая по шее нервно дёргающего головой Кипиша.
Он достал карту Макара и несколько минут изучал ее.
– Похоже, нам в ущелье, которое как раз напротив. Можно напрямую по рытвинам, можно в обход.
– В обход дольше, а здесь наверняка ничего живого не осталось. Спрятаться негде, так что чем быстрее мы пройдем, тем лучше. Я за прямой путь, – сказал Бикир.
Бакар кивнул. Шэд с сомнением посмотрел на них, потом на долину.
– Не такая уж она и широкая, – подумав, сказал он, – на переход должно уйти не более двух часов. Идем через долину.
Ги-Мла старалась не слишком смотреть по сторонам. Вывороченные корни, обломанные, словно прутики, толстые стволы, торчащие ветки пугали, ей казалось, что вперемешку с землей лежат мертвые тела, поэтому по большей части она прятала лицо в складках плаща Бикира. Только один раз она пригляделась внимательно. Речку, протекавшую через долину, перегородила груда поваленных деревьев и камней, образовалось нечто вроде запруды, наполненной жидкой грязью с плавающими в ней пучками травы, корнями и ветками. Когда маленький отряд проезжал мимо, со дна поднялся и с гулким бульканьем лопнул большой пузырь, разбрызгав вокруг жирные ошметки. Все вздрогнули и обернулись. По поверхности запруды прошло волнение. Мужчины непроизвольно схватились за оружие. Грязь зашевелилась, расползаясь в стороны, и на поверхность всплыл раздутый человеческий труп. Ги-Мла завизжала и закрыла лицо руками.
