При взгляде на нее у воина защемило в груди. Сейчас сил на разговор не было, он хотел отстранить ее и пройти мимо, но она повисла на нем.

– Что с тобой? – улыбаясь во весь рот, спросила девочка, – ты заболел?

– Нет, детка, здоров как пырларл и весел как Шушко – ответил Торэр. Раз помолвка через три дня, какой смысл сейчас молчать и ходить вокруг да около.

– Раз здоров, пойдем сразимся на мечах, – Вира потащила его за руку в сторону тренировочных площадок.

Торэр рассеянно пошел за ней, погрузившись в размышления.

– Нет, ходил бы Шушко такой пришибленный – Ксайлан давно бы его выгнал. Отец накричал? – предположила Вира, – не обращай внимания, он сейчас на всех кричит.

– Не просто накричал, – как бы про себя проговорил Торэр.

– Отослал тебя? Разжаловал? – не унималась Вира.

Торэр остановился, повернулся к ней, взял за плечи и посмотрел в глаза.

– Малышка, клянусь, я здесь ни при чем. Так решил твой отец. Один Подземный знает, почему, но он хочет, чтобы я на тебе женился.

– Ты? На мне? – вытаращила глаза Вира и тут же разулыбалась, – здорово! Будешь катать меня на пырларле и учить сражаться. Ну что стоишь, пойдем!

Торэр невольно рассмеялся. Вот же дурочка. Ну какая из нее жена?

Вире удалось пять раз подряд «убить» новоявленного жениха, после чего он запросил пощады, и они направились обратно во дворец. Торэр думал о внезапно обрушившемся на голову «счастье» и странных словах Митверхала о жизни с женой. У старого прохвоста явно было что-то на уме, вот только как выяснить, что?

Виру тем временем распирало от гордости и собственной важности. Она с раннего детства любила веселого кузена и теперь ужасно радовалась, что он стал ее женихом. Девочка взяла его под руку, чего раньше не делала, и трещала без остановки. Болтовня немного развлекла молодого Ар-Раара, но он смотрел на нее и не мог выкинуть из головы предстоящую помолвку и то, что маленькие девочки его никогда не привлекали. Хуже всего было то, что отказаться не было никакой возможности, Митверхал сочтет это оскорблением. Торэр после отъезда близнецов и так балансировал на грани: одно неосторожное движение, и арест, а дальше – прямая дорога под копыта Хряпса.

В саду они повстречали Мингилиту. Красавице-блондинке после отъезда мужа неожиданно стало тоскливо и одиноко. Пока Бакар был рядом, единственное, чего ей хотелось – чтобы он не прикасался к ней, но теперь она оказалась совсем одна в этом дворце и поняла, что скучает без его шуток, вопросов о самочувствии, дорогих подарков и тех редких ночей, что он с ней проводил.

– Минги! – выпалила Вира, – а мы с Торэром поженимся.

Девушка вопросительно посмотрела на Ар-Раара, но тот отвел глаза, проклиная болтливость девчонки и желая провалиться сквозь землю.

– Правда? – Минги подошла поближе.

– Такова… воля Митверхала… – ответил Торэр, не поднимая головы.

Минги подарила ему сочувственный взгляд. Уж кто-кто, а она прекрасно понимала, каково это, когда судьбу решают за тебя.

– Мне скучно гулять одной, – сказала Минги и оглянулась на двух телохранителей. Они, конечно, в расчет не шли, – пройдетесь со мной?

– Только не я, – заявила Вира, – хочу зайти к папе – поблагодарить, а потом, – она зарделась от гордости, – буду выбирать платье для помолвки.

– Торэр? – с надеждой спросила Минги, – Вира, позволишь нам пройтись?

– Конечно, – от того, что спросили ее позволения, Вира еще больше возгордилась, – приятной прогулки.

Она помахала рукой и направилась в сторону дворца. Торэр крикнул телохранителям.

– Ребята, проводите дочь Митверхала, а о госпоже Мингилите я сам позабочусь.

Молодой Ар-Раар предложил девушке опереться на его руку, и они не спеша пошли по дорожке.

– Я так тебя понимаю, Торэр. Меня тоже никто не спросил. Отец просто представил мне жениха. А я всегда мечтала о сказочной любви…

Минги едва знала Торэра, но душа так истомилась одиночеством, она так давно ни с кем не беседовала, что говорила и не могла остановиться. Она выложила ему все о своей невеселой жизни, о том, что безуспешно старается полюбить супруга, о том, что с исчезновением Ги-Млы лишилась единственной подруги. Торэр слушал, забыв о собственных бедах. Она была такая бледная и несчастная, что сердце разрывалось от жалости и желания обнять и утешить.

Они гуляли долго. Выговорившись, Минги обрела душевное спокойствие. К тому времени, когда жалобы закончились, она успела утомиться. Беседка в глубине сада пришлась как раз кстати, Минги предложила отдохнуть. Они устроились на скамейке в увитом диким виноградом павильоне. В центре уютно журчал фонтанчик в виде мраморного пырларла со струями воды вместо хвоста и гривы. Разговор плавно перешел на забавные истории и вскоре им стало казаться, будто они знакомы много лет и отлично знают друг друга. Странно, но Минги в компании молодого Ар-Раара не испытывала той ужасной неловкости, которую у нее всегда вызывали мужчины, а особенно Бакар. Хотя Торэр чем-то напоминал мужа, в то же время отличался и от Преемника, и от остальных Ар-Рааров. С ним, как с родным, было весело и спокойно. Торэр чувствовал то же. Он никогда не обращал внимания на жену кузена и теперь видел ее как будто впервые. Его тянуло к ней, утонченная красота завораживала, а небольшой круглый животик придавал еще больше очарования. Повинуясь не разуму, а древним инстинктам, он погладил его рукой. Она не оттолкнула, а лишь изумленно подняла глаза. Тогда, совершенно плененный этим бездонным взглядом, Торэр поцеловал ее. Потом ни он, ни она так и не смогли вспомнить, как оказались в покоях Мингилиты.

Минги плакала, а Торэр целовал ее, вытирая губами слезы. Это была не его женщина и не его ребенок, но он почему-то чувствовал, что принял самое правильное решение в жизни.

– Не плачьте, моя госпожа, – прошептал он.

– Это от счастья, Торэр. Я ведь мечтала о сказочной любви…

***

Пырларловы горы оказались не таким уж страшным местом. Чистые ручьи и причудливые рисунки из слоистых камней, радужные рыбки и мелкие зверьки, которые не считали нужным прятаться при виде путников. Только Гром и Молния были способны загнать их в норки, но часто глупые зверьки мешкали и превращались в обед. Путешествие напоминало скорее увеселительную прогулку, и, если бы не хромота Луны, все было бы просто замечательно. Из-за скайларла маленький отряд был вынужден передвигаться медленно и часто останавливаться. Бикир предложил Ги-Мле заставить ее лететь, но ничего не получилось. Почему-то девушка утратила контакт с Луной, и та по повадкам превратилась в обычную лошадь, временами довольно строптивую, а летать как будто бы никогда и не умела. Что касалось Бикира, то он, наоборот, мог повелевать и Малышом и Кипишем, чем и пользовался, чтобы скрасить скучную дорогу. Кипиш то принимался приплясывать, то бил задом с намерением сбросить хозяина в ручей, то ходил кругами, не слушая поводьев. Долго так продолжаться не могло. Взбешенный Бакар заявил, что еще одна подобная выходка, и он скажет Силангу, что Бикир тоже влюблен в Молнию и тайком гладит ее по ночам. Перед лицом такой страшной угрозы Бикир немедленно пообещал прекратить шутки.

Силанг услышал свое имя и заинтересовался. С начала сегодняшнего перехода он вел себя на удивление тихо, шагал рядом с Молнией и глядел по сторонам. Все ждали, когда же ему наскучат эти пешие прогулки, но он упорно отказывался сесть в седло. Сегодня было похоже, что он наконец-то утомился и вот-вот сядет на лошадь, которую Шэд вел в поводу. Но оказалось, Силанг все утро присматривался к мелким грызунам, тут и там выглядывающим из-за камней. Их необычная розовая шерстка так и влекла молодого Челанга, его глаза восхищенно загорались, когда зверьки вставали на задние лапки и с любопытством посматривали на путешественников. Когтираньи тоже с плотоядным блеском в глазах поглядывали на пушистиков, но не смели охотиться без разрешения хозяина. Силанг оглянулся в поисках «жертвы», и ближе всех к нему оказались Бикир и Ги-Мла. Девушка дремала на плече супруга, убаюканная мерной поступью Малыша и журчанием ручья, а Бикир, погрузившись в раздумья, поддерживал ее одной рукой.