– Пожалуй, стоит, – согласился Бакар.

– Моя жена большой специалист по тягучему корню, правда, любимая? – Бикир с нежностью посмотрел на Ги-Млу, – ты ведь не дашь деверю умереть от заражения? Я бы и сам мог, но нужно расседлать рогатых.

– Конечно, – Ги-Мла вспомнила тот страшный день, когда ей и Ки-Клату пришлось перевязывать раны Бикира. Что по сравнению с этим какие-то царапины?

Она достала порошок, миску, оторвала лоскуток чистой ткани и пошла к ручью, где Бакар уже успел ополоснуться и смыть кровь и гной. Царапины стали выглядеть довольно сносно, хотя какая-нибудь чувствительная натура могла бы упасть в обморок. Но только не Ги-Мла. Она улыбнулась Бакару и принялась разводить в плошке порошок тягучего корня. Преемник залюбовался красотой и плавными движениями. Стоило на миг забыться, и то, что он старательно прятал в душе, едва не вырвалось наружу. Ги-Мла поймала на себе слишком пристальный взгляд и вопросительно подняла брови, а он, спохватившись, отвернулся.

– Все готово, –девушка села на камни рядом с ним.

Бакар расположился поудобнее, она обмакнула кончики пальцев в тягучую массу и стала аккуратно наносить ее на ранки. От легких прикосновений у Бакара пересохло в горле, по телу прокатилась волна неодолимого желания, он против воли хрипло вздохнул.

– Больно? – обеспокоенно спросила Ги-Мла.

– Нет, нормально, – почти шепотом ответил Бакар, нащупал и изо всех сил сжал в кулаке острый камень, подавляя внутреннюю дрожь.

Ги-Мла уловила странное изменение в его голосе, но подумала, что неосторожно задела больное место, и постаралась действовать аккуратнее. Она закончила замазывать царапины и приложила сверху лоскуток чистой ткани.

– Ну, вот и все.

– Благодарю, целитель, – сказал Бакар уже вполне обычным голосом.

Ги-Мла вернулась к Бикиру, а Бакар еще долго чувствовал нежные прикосновения и головокружение от дурманящего аромата, смотрел на нее и думал, как нелегко будет все это время находиться рядом и не переступить грани братской любви и верности. Как поступит Бикир, если узнает, что он сходит с ума от запретного желания? Бакар знал ответ и от него пропадало желание жить.

***

– Предатели! Изменники! – который день подряд бушевал Пихомор.

Во всем дворце не было никого, кто не начинал бы трястись от страха при виде Митверхала. Неблагодарные сыновья имели дерзость исчезнуть без следа, и теперь Пихомор терроризировал всех, кого считал хоть немного причастными. Первым его желанием было казнить личных телохранителей близнецов в полном составе, но это вызвало такую волну возмущения, что главный Ар-Раар всерьез испугался за свой авторитет среди соплеменников. Поэтому телохранители были отпущены под слово чести не покидать стен дворца. Как и следовало ожидать, Торэр тут же лишился звания правой руки командующего гарнизоном и был приписан к телохранителям близнецов. Единственным их занятием стало обеспечение безопасности супруги Преемника – издевательское задание для пятидесяти элитных воинов, чтобы показать полное недоверие Митверхала. Макар вместо возвращения на заставу со дня на день готовился к отправке в Хоур во главе тысячи бойцов – первой части подкрепления, обещанного Пихомором брату.

– Как, всего тысяча? – осмелился Макар спросить дядю.

– Если обстановка накалится, я лично приведу еще пять тысяч.

– Что прикажете передать отцу? – вытянулся молодой Ар-Раар.

– Хоур должен выстоять самое меньшее до осени. Это не пожелание, это приказ. Не приму никаких оправданий, разве что в городе не останется ни одного живого защитника.

– Слушаюсь, командующий, – отчеканил Макар, отчетливо понимая, что вырвался из лап смерти только чтобы снова угодить в них.

В прорезь внизу двери вбежал флюмайс и прыгнул на стол перед Митверхалом. Миги, флюмайс Бакара. Пихомор знаком отослал Макара прочь и вынул свиток из кожаного футляра на спине птицы.

«Не смог вынести невообразимой глубины твоей родительской любви, отец. Твои сыновья – не предатели, именно долг перед кланом заставил нас покинуть Маад. Не ищи, бесполезно. Если боги будут милостивы и сохранят нам жизнь, мы сами вернемся, наберись терпения и не делай плохо нашим ребятам. Позаботься о будущем внуке (надеюсь, родится мальчик), возможно, придется назначить Преемником его. Просьба Симлайны: передай Ксаю, что больше ни один скайларл не должен быть убит, тогда по возвращении законная наследница согласится войти в Храм. Бикир пока раздумывает над твоим щедрым предложением и просил передать, что он и не думал бежать из Мааданда. Мы вернемся.

Бакар»

Пихомор смял письмо, бросил на пол и растоптал сапогом. Флюмайс убежал, не дав возможности свернуть себе шею, чем весьма раздосадовал отца клана.

– Он еще смеет указывать мне, что делать! Паршивые недоноски! Неблагодарные скоты! Тридцать пять лет я затягивал петлю на шее Ксайлана, преподнес им Мааданд на блюдечке, а они растоптали труд всей моей жизни! Нет уж, детки, ежели у вас и вправду хватит глупости вернуться, вы найдете здесь только свою смерть. Ты прав, сынок, Преемником станет мой внук, и если его не родит твоя жена, родит моя дочь. Вот только кому я могу доверить стать его отцом? Никому, только себе самому! Или все же подождать, пока разрешится Минги? Да, еще вопрос, что делать с Симлайной, ежели вы и вправду вернетесь… Знаю, я женюсь на ней сразу после казни. Так-то, ребятки!

Сам Тарр содрогнулся бы, услышав его замысел, но Митверхал после вспышки гнева обдумал идею и нашел очень даже привлекательной. Он с удовольствием представил, какой чистой будет кровь его Преемника и что Ксай теперь уж точно спрыгнет с крыши. Дабы не быть голословным, он написал приказ, в котором лишал сыновей всех званий и титулов, объявлял их изменниками и назначал награду тому, кто доставит их в Маад для справедливого суда.

Пихомор отдал приказ для распространения и потребовал привести к себе Торэра. Молодой Ар-Раар явился тотчас же. Он еще не успел узнать о приказе, но все равно не ждал от Митверхала ничего хорошего.

– Главнокомандующий, – поклонился он, войдя в кабинет.

Митверхал оценивающе посмотрел на него, что-то прикидывая в уме.

– Ты женишься на моей дочери, – жестко сказал он.

Как ни старался Торэр остаться бесстрастным, ему это плохо удалось.

– На… Вире? – ошарашенно спросил он.

– Да, на Вире, – не спуская с него глаз, проговорил Пихомор.

– Но… – Торэр сглотнул, – она мне как сестра…, и она… еще совсем девочка, господин главнокомандующий…

Пихомор всегда обожал выбивать у людей почву из-под ног и теперь с удовольствием смотрел, как молодой Ар-Раар напрасно старается держать себя в руках.

– Вире тринадцать, выйти замуж уже может. Но не переживай, тебе не придется жить с ней как с женой. Мне нужен для дочери только статус замужней женщины.

– Зачем? – не удержался Торэр.

Простой вопрос сработал как спусковой крючок, Пихомор рассвирепел.

– Не твое дело, паршивец! – заорал он, – твое дело – исполнять приказы! Гордись, что на тебя пал мой выбор! А теперь пошел вон, помолвка через три дня. И чтоб выглядел счастливым женихом!

Ничего не понимая, растерянный и ошеломленный, Торэр поклонился, а Митверхал усмехнулся ему вслед.

– Ты еще не знаешь, зятек, как будешь унижен. Поэтому-то я тебя и выбрал, племянник шлюхи.

Торэр шел, не замечая ничего вокруг, поворачивал из коридора в коридор и пытался разгадать причину столь неожиданного и странного решения Пихомора. Почему Митверхал решил распорядиться судьбой родной дочери, точно беднейший Кигил, который хочет быстрее избавиться от лишнего рта? Знать предпочитала устраивать судьбу дочерей не раньше их пятнадцатилетия. От всей этой несусветицы голова шла кругом. Едва лишь немного улеглась суматоха вокруг исчезновения близнецов, он перестал каждый день ожидать ареста, как снова почва превратилась в зыбучие пески. Ноги сами вынесли Торэра на улицу и повернули в сторону ближайшего кабака.

– Торэр! – Вира с разбегу врезалась в него и обняла.