– Ну, как там молокососы? – спросил он, не отрываясь от чтения спортивной колонки.

Сатклифф представлял собой величайшую загадку природы. Родился ли он говнюком или стал им благодаря злосчастному имени?[2] Пиджак на нем чуть не лопался и насквозь промок от пота. От грузного тела шел такой жар, что пришлось настежь открыть дверцы.

– Передают-то что? – Я кивнул на рацию, из-за которой он позвал меня обратно в машину.

Сатклифф перевернул газетную страницу и фыркнул:

– Очередная фигня.

Я ждал.

Сатти со вздохом сложил газету:

– Преступление на сексуальной почве…

– На сексуальной почве?

У Сатти постоянно отекало то лицо, то шея, то все тело, а кожа имела мертвенно-бледный оттенок. Ни дать ни взять – жертва неумелого бальзамирования. Мы никогда не звали его полным именем. Просто Сатти, чтобы не пугать народ еще больше.

– Ну и жарища, черт подери. – Сатти провел ладонью по редеющим потным волосам. – Мне будто кровь от Фредди Меркьюри перелили со всем букетом заразы. – Он поднял голову, вспомнил о моем присутствии и желчно улыбнулся. – Ты же знаешь, Эйд, я отключаюсь при слове «сексуальный». Но в Оуэнс-парк съездим, раз ты жаждешь поработать…

Преступление на сексуальной почве…

Больше девушек Сатти ненавидел только меня. Всякий раз, как я садился в машину или выходил из нее, он принимался мазаться спиртовым антисептиком. Со стороны это выглядело так, будто он радостно потирает руки. Я одарил его улыбочкой, чтобы не скучно было. Потом включил поворотник и выехал на дорогу.

В Оуэнс-парк мы приехали около полуночи. Самое большое общежитие в городе служило домом более чем двум тысячам студентов, в основном первокурсникам. Кампус, раскинувшийся на огромной зеленой территории, состоял из пяти корпусов. Один из них, в виде башни, мрачно возвышался над деревьями. Серые корпуса резко выделялись среди зелени. Жилье мечты для тех, кто родился в период послевоенного беби-бума. Строили его в шестидесятых годах, основательно, но теперь общежитие выглядело на свой возраст. Его хотели отправить под снос и построить на этом месте что-то другое, но, когда почти дошло до дела, пожалели и оставили. И так не город, а сплошная стройка.

Я припарковался и посмотрел на Сатти:

– Пойдешь?

– В таких случаях лучше говорить с глазу на глаз. Вот если нужно будет в ее белье покопаться, тогда звони. – Он снова уставился в газету. – Ты умеешь девчушек убалтывать…

Я вышел из машины, не обращая внимания на его тон и искренне радуясь, что брать его с собой не придется. Мы с Сатти представляли собой две разновидности плохого полицейского. Нас поставили напарниками в качестве своеобразного наказания, и теперь мы старательно отравляли друг другу жизнь. Больше нас ничего не объединяло.

Я вошел в ворота. Яркий белый свет фонарей указывал путь. Запах свежескошенной травы пробудил в душе волнение. Я не жил в этом общежитии, но в юности захаживал сюда на вечеринки и в гости к друзьям. Теперь казалось странным, что ни с кем из них я больше не общаюсь, а все эти годы другие люди обитали в их комнатах, спали на их кроватях, жили их жизнью. На мгновение показалось, что я вот-вот окажусь в прошлом. В стране Нетинебудет. Рядом раздался взрыв хохота. Мимо пробежала девушка, а за ней парнишка с водяным пистолетом. Смеясь, они скрылись в темноте. Глядя им вслед, я еще острее ощутил горькую правду жизни. Я состарюсь. А Оуэнс-парку всегда будет восемнадцать.

Я сверился со схемой расположения корпусов, нашел нужный и позвонил в квартиру на втором этаже. Вокруг стояла зловещая тишина. Земля отдавала накопленный за день зной. Светящиеся окна солидных серых зданий через дорогу недобро таращились на меня. Услышав щелчок замка, я отвернулся от них и открыл дверь.

У стены в коридоре стояли велосипеды, с потолка свисала голая лампочка. Я поднялся на второй этаж. Дом, построенный в городе, где всего несколько десятков лет назад подобной жары не представляли, почти не проветривался. Я обливался потом. Из-за дверей доносились неторопливые разговоры. В воздухе стояла типичная для студенческих общежитий смесь запахов: дезодоранты, бухло, наркотики…

Та еще душегубка.

По лестничной площадке напряженно расхаживал парень. Темнокожий и симпатичный, в стильном спортивном костюме черного цвета. Увидев меня, парень отхлебнул из большого матового бокала и нахмурился.

– Я думал, женщину пришлют.

Я остановился:

– Какого рода услуг ты ожидал?

Он фыркнул, подошел ближе – из бокала пахнуло мятой – и сказал вполголоса:

– Я насчет подруги звонил. Она не знает. Думал, сотрудницу пришлют, раз по женским делам.

– По женским делам?

Он кивнул:

– Я же сказал, когда звонил. Вы там не общаетесь друг с другом, что ли?

– Диспетчеры не очень разговорчивые ребята, мистер…

– Эрл.

– Это имя или фамилия?

– Сойдет и за то и за другое. А вас как зовут? В смысле, официально.

– Уэйтс, – улыбнулся я.

– Легко запомнить, – сказал он, подумав, и провел меня в общую кухню. – Тут паркуйтесь. Сейчас Соф найду.

Из коридора фоном слышалась музыка в ритме хип-хопа, но никого не было видно. На улице стемнело, а на кухне горел свет, так что я видел свое отражение в черном зеркале окна. На столе стояли подносы с колотым льдом, мятой, сахаром, лаймом. Шеренга бокалов и запотевшая бутылка рома.

– Что?! – раздался из-за двери девичий голос.

Я сидел под чересчур яркими флуоресцентными лампами и ждал. Вскоре вернулся Эрл. Он направился прямиком к подносам и, не обращая на меня внимания, принялся смешивать какой-то крепкий коктейль. Движения у него были отточенные, как у профессионального бармена, – он даже бутылку в руке крутанул.

– Барменом тружусь, в «Алхимике», – пояснил он, заметив мой любопытный взгляд.

«Алхимик» был известным баром в Спиннигфилдсе[3]. Его посещение могло нанести непоправимый ущерб здоровью и кошельку.

– Нате. – Эрл резко подвинул ко мне коктейль. – Мохито.

– Я при исполнении. – Я еле успел задержать бокал рукой.

– Это не вам, Шерлок. Может, она захочет. – Эрл кивнул на дверь комнаты и ретировался к себе.

Бокал был такой холодный, что заломило пальцы. Я подошел к двери и постучал.

Не зная, чего ожидать.

– Войдите, – ответил робкий голос с южным выговором.

В комнате витал легкий запах крема для загара. На кровати сидела очень юная девушка в футболке и джинсовых шортах. Плечи у нее слегка обгорели на солнце, но кожа так и светилась после нескольких недель естественного насыщения витамином Д. Круглое лицо с россыпью веснушек. Порыв воздуха от настольного вентилятора взметнул ее волосы – каштановые с высветленными прядями. На ногах у нее виднелись синяки, но девушка не выглядела ни расстроенной, ни потрясенной. Только слегка смущенной и растерянной. Она закрыла ноутбук и сдвинула его на край стола.

– Я думала, вы старше… – начала она.

– Если определять возраст по печени, то я уже глубокий старик.

На лице девушки появилось подобие улыбки. Я протянул ей бокал, назвался:

– Детектив-констебль Эйдан Уэйтс.

– Софи, – представилась она.

– Хочешь, поговорим на кухне, Софи?

Она задумчиво поглядела на меня:

– Нет, здесь нормально. Только дверь закройте, ладно?

Я так и сделал, потом подошел к дурацкому розовому стулу у письменного стола.

– Можно?

Он кивнула.

– Похоже, твой приятель беспокоится за тебя.

– Эрл – хороший парень…

– Только не очень разговорчивый…

– Удивительно, что он вообще вас вызвал. Он полицейских терпеть не может. В смысле…

– Да ладно, я его даже понимаю. Но и от нас бывает польза. Значит, раз уж он взялся за телефон, дело серьезное. Расскажи все с самого начала.