— Прости, — прошелестела она, прижимаясь щекой к его ладони. — Я понимаю, что не должна так реагировать, но мне впервые за столь долгое время вновь стало страшно. Прибавь к этому мое незамолкающее ни на секунду чувство вины и получишь Гермиону Грейнджер, которая не знает, как ей жить дальше.

Малфой тихо выдохнул и, жестом попросив ее подвинуться на середину кровати, лёг рядом с Гермионой, обвивая руками ее талию.

— Я понимаю, — прошептал он ей в макушку. — Я чувствовал то же самое, когда Люциуса оправдали. Всегда страшно, когда вроде бы надежно похороненное прошлое так или иначе даёт о себе знать.

— Когда Зена не стало, я считала это победой, — глухо пробормотала она, поднимая на Драко глаза. — Понимаешь? Я ненавидела себя за эти мысли, и если бы не помощь психолога, к которому меня буквально силой отправил Гарри, то я сошла бы с ума.

— Ничего подобного, — Малфой чуть крепче сжал пальцы на ее теле. — Ты по праву можешь считать это своей личной победой. Ты действительно победила это чудовище. Он мёртв, а ты продолжаешь жить. Вопреки всему. Так что не нужно себя корить.

Грейнджер закусила губу и, быстро сморгнув накопившиеся в уголках глаз слёзы, еле слышно прошептала:

— Знаешь, иногда победа приносит в нашу жизнь столько потерь и страданий, что становится больше похожа на поражение.

Малфой большими пальцами осторожно стёр с ее щёк слёзы и мягко поцеловал в губы. Словно стараясь хоть как-то разделить ее боль. Он понимал, что вряд ли чем-то сможет помочь Гермионе в этой ситуации, поэтому дал ей единственное, что у него было — свою душу. Такую же израненную, как и ее, и так отчаянно нуждающуюся в тепле.

И пусть этот мир сгорит дотла, но он спасёт ее в ответ.

***

— Мерлин, и почему я вообще решила сделать прическу самостоятельно? — проворчала Гермиона, отчаянно пытаясь закрепить заколку в волосах. Рождественский приём начинался ровно через сорок минут, поэтому у них в запасе была целая куча времени. Но уверенность Грейнджер в том, что они не опоздают к началу, таяла так же быстро, как лёд в ее бокале с холодным чаем, который она для себя приготовила, чтобы не сойти с ума в попытке приручить свою прическу.

— Ага, — с ликованием воскликнула она, наконец одолев непослушный аксессуар, и с улыбкой подмигнула своему отражению в зеркале. Несколько дней выходных, любезно предоставленные ей и Малфою, определенно пошли Гермионе на пользу. Они совсем не выходили из дома, предпочитая проводить все время наедине друг с другом. Чтение, совместное приготовление ужинов и бесконечно льющаяся из старинного граммофона музыка — вспоминая все это, Гермиона не могла сдерживать мечтательную улыбку на лице.

Казалось, что она все это время была заключена в огромную глыбу льда, даже на секунду не позволяя себе или своим чувствам вырваться на свободу. Все это длилось бесконечно долго, и одному Мерлину известно, сколько бы ещё продолжалось, но тут в жизни Гермионы появился Драко. Такой неправильный, такой не похожий на самого себя в юности. Он ураганом ворвался в ее жизнь и полностью перевернул все, чем Грейнджер жила в то время, пока так отчаянно собирала по кусочкам свою искалеченную душу.

Гермиона категорически запрещала самой себе полностью открываться Малфою, но, узнав его трагическую историю, просто не могла оставаться в стороне. Ведь он был так похож на неё. Такой же потерянный, глубоко израненный тяжелыми воспоминаниями, но так сильно желающий разорвать этот круг. Все это буквально заставляло Грейнджер говорить, говорить, говорить… Делиться всем, что тяжким грузом лежало на сердце, не давая свободно дышать. И каждое такое откровение словно ломало их клетки, постепенно открывая путь к освобождению.

— Надоело прятаться, — пробормотала Гермиона, разглядывая своё отражение. — Надоело бояться.

— Тебе и не нужно.

Она обернулась и не смогла сдержать улыбки, увидев восхищенный взгляд стоящего в дверях Малфоя. Он жадно рассматривал ее фигуру, облизывая взглядом каждый участок не скрытой платьем кожи, постепенно подходя ближе.

— Ты прекрасна, — прошептал он, останавливаясь за спиной Гермионы, и опустил ладони ей на талию. — Мне очень нравится цвет твоего платья. Знаешь, на какое-то мгновение я будто вновь перенесся на Святочный бал в Хогвартсе. Ты выглядела потрясающе в тот вечер.

Грейнджер усмехнулась, откидывая голову ему на грудь, и накрыла его руки своими.

— Честно говоря, я ни секунду не сомневалась, когда выбирала оттенок этого платья, — с улыбкой глядя на его отражение в зеркале, сказала она. — Я ещё в школе поняла, что голубой мой цвет.

— И я полностью с тобой согласен, — промурлыкал Драко ей в ухо, едва задевая губами мочку. — Особенно мне нравится то, что скрывает этот невероятный цвет.

Он скользнул пальцами по шелковой ткани, подбираясь ближе к груди, и осторожно пробрался в вырез.

Гермиона тихо застонала, продолжая наблюдать за его действиями в зеркало. Это было так возбуждающе, что она, потерявшись в своих ощущениях, прикрыла глаза, полностью отдаваясь во власть его умелых пальцев.

— Уже не могу дождаться окончания вечера, чтобы вернуться сюда и снять с тебя это платье, — прошептал Малфой ей на ухо и, не обращая внимание на разочарованный всхлип Гермионы, убрал руки из-под голубой ткани. — А сейчас нам пора. Ну если только ты не хочешь забить на все и остаться дома.

Чувствуя, как в груди разлилось неожиданное тепло от сказанного им последнего слова, Грейнджер с улыбкой развернулась к Драко лицом и крепко обхватила ладонью его эрекцию.

— Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты вздумал играть со мной, Малфой, — прошептала она ему в губы, пробуя на вкус его тихий стон, и медленно разжала пальцы. — Пойдем уже, а то опоздаем.

Чмокнув его в губы, она подхватила лежащий на туалетном столике клатч и, рассмеявшись над недовольным лицом Драко, поспешила в прихожую.

— Грейнджер, мне кажется, ты ведёшь себя не как истинная гриффиндорка, — проворчал Малфой, натягивая на плечи парадную мантию. — Разве вам чуждо сострадание?

— О, так мы теперь будем заниматься сексом из жалости друг к другу? — рассмеялась она, застегивая ремешок на босоножках. — Как не похоже на самоуверенного слизеринца.

Драко сверкнул глазами и, за секунду приблизившись к ней, резко прижал Гермиону свои телом к входной двери. Он с видимым удовольствием наблюдал, как сбилось ее дыхание, и провёл носом по ее щеке.

— Хочешь проверить, насколько я уверен в себе, Грейнджер? — пророкотал он прямо ей в ухо, прикусывая мочку. — Уверена, что справишься?

— Не сомневайся во мне, Малфой, — слегка подрагивающим от возбуждения голосом ответила Грейнджер и с плохо скрываемым сожалением оттолкнула его от себя. — А теперь прекращай свои попытки залезть ко мне в трусики, и идём, наконец, в ресторан. Тем более на мне все равно нет белья.

Она удовлетворенно отметила, как Драко облизал губы, скользнув глазами по ее облегающему платью, и открыла входную дверь. Черт, теперь осталось как можно скорее закончить со всеми обязательными процедурами предстоящего мероприятия, сказать речь и вернуться домой вместе с Малфоем, чтобы наконец вновь остаться с ним наедине.

Домой с Малфоем.

Гермиона вновь ощутила тепло на сердце, мысленно катая на языке эту фразу, и поняла, что и правда хотела бы повторять ее как можно чаще. Так же, как и возвращаться в его объятия.

***

В очередной раз Министерство магии не стало мелочиться и предоставило своим подчиненным возможность встретить Рождество в одном из лучших ресторанов магического Лондона. «Лунная соната» было довольно известным в узких кругах местом, банкетный зал которого бронировали за несколько месяцев. Главной фишкой ресторана была возможность выйти во внутренний двор, в котором гости могли полюбоваться завораживающими видами на озеро. Скорее всего, это и стало определяющей причиной для выбора именно этого места для вечеринки, потому ежегодный салют задаёт тон всего празднования, который будет смотреться просто невероятно в небе над озером.