— Я думаю, ты правильно сделала, что ушла оттуда. Я бы поступила также, — ответила Фэр.

Она понимала Нанси. Хотя Фернанда не любила быть жилеткой, история эта впечатлила её. Уж она-то знает, какими бывают нормальные с виду мужчины.

— Короче, все мужики — идиоты, — сделала вывод Фэр.

— Только не мистер Джерри, — улыбнулась Нанси. — Знаете, сеньорита, мистер Джерри очень закрытый человек. Но если он выбрал вас из миллиона влюблённых в него девушек, это о чём-то говорит. Мой вам совет — не упускайте его. Основная масса мужчин такие, как Тос. Они всем видятся правильными, семейными, дружелюбными. Эдакий идеал абстрактного женского счастья. Но счастье не в этом. Главное — это схожесть мыслей, когда люди думают в одном направлении. Наблюдая за вами с мистером Джерри, я решила, что вы с ним одинаковые. У вас похожие мысли, идеи, желания. А это то, чего не хватает большинству пар.

Фернанда не могла не признать — Нанси умна. Сама она не была склонна к размышлениям о поступках людей и смысле жизни. Это её всегда утомляло, и Фэр поторопилась уйти. Она выяснила что хотела, нашла Нанси и поговорила о заявлении Тоса. Дело можно сдавать в архив. А касаемо Джерри… Ясно ведь — Нанси восхваляет его, потому что он помог ей. Он же не бросал её одну, трижды с ней переспав.

Покинув Баррьо Парке, Фернанда поймала такси и вернулась домой. Там, кроме тёти Фели, её подружки доньи Канделарии и их питомцев — Барби и Стефана — никого не было. Развалившись на диване в гостиной, женщины грызли орешки и смотрели телевизор. При виде Фэр, тётя радостно заголосила: теперь она является владелицей целого участка на Луне.

— У меня есть сертификат, Фернандита! Я его тебе покажу потом. Я же землевладелица, вернее луновладелица! И я гражданка «Межпланетной республики»! У меня даже есть лунный паспорт! — вскочив с дивана и раскидав орехи по полу, тётя Фели закружилась на месте. Схватив Барби на руки, чмокнула её в нос. Та почесала задней лапой за ухом. — Барбара Сантойя, немедленно прекрати чесаться! Кто же чешется, сидя на руках у хозяйки? Придётся тебе посетить курсы хороших манер для собак. Так вот, Фернандита, — вернулась она к луной теме, — участочек мой называется «Розовая дыра». Красивое названьице, правда? Вот есть дыра чёрная, а у меня розовая! Люблю всё розовенькое!

— Ужасное название! — громко завопила донья Канделария, перекрикивая телевизор. — Почему дыра? И почему она розовая? Я ж предлагала тебе, Фелисидад Сантойя, назвать участок Стефаном или Стефанией, как моего паука.

— Ну вот ещё! — топнула ногой тётя Фели. — Глупости какие! Только не хватало мне называть свой прелестный розовый участочек, на котором растут лунные розовые розочки и имеются лунные розовые озёра, в честь каких-то пауков. Ни ума у тебя, ни фантазии, Канди Мендес!

— Амару, — сказала Фэр и отправилась вверх по лестнице.

— Что-что, дорогая? — не поняла тётя.

— Амару. Назвали бы его Амару.

— Почему?

— Не знаю, тётя Фели, просто в голову пришло.

И правда, почему ей вспомнилось это слово? Или имя… Ах, да, так же змею зовут! Змею Джерри.

— Да пропади ты пропадом, Джерри Анселми, вместе со своей змеёй, котом и всем, что с тобой связано! — в сердцах бросила она, захлопывая дверь в комнату. Что за наказание? Чего он лезет в её мысли без спроса?!

Полазив по ящикам, Фернанда нашла пару тестов на беременность и даже не задумалась, что ведёт себя, как Вирхиния.

— Если ты, Джерри Анселми, ещё и вздумал меня обрюхатить, я тебя убью! — разговаривала Фэр сама с собой, ожидая результатов.

Оба теста показали одну полоску, и Фернанда немного успокоилась. Хотя рано радоваться, и суток не прошло с момента их последней близости. Надо будет сделать ещё тесты.

С другой стороны, она сама виновата. Сколько раз она зарекалась не спать с мужчинами? И наступила на те же грабли. Любви ей захотелось. Живут же многие без любви и без секса, и никто не умер. А Джерри, когда Фэр показалось, что она победила его тараканов, решил с ней расстаться. Из-за дурацкого инцидента с зеркалом. Это хамство — разорвать отношения запиской. Нет, нет! Нельзя это так оставлять! Он её унизил. Надо его найти и устроить разборки — пусть оправдывается.

Позвонив в комиссариат, Фернанда упросила ничего не подозревающего Берни узнать местонахождение машины Джерри. Номер его красного Феррари она запомнила наизусть. Да и авто приметное. Через час Берни сообщил адрес: Палермо Голливуд, студия звукозаписи. Могла бы и сама догадаться. И чего она оттуда уехала? Была почти рядом. Надо снова пилить в Палермо.

Перекусив и переодевшись, Фэр сначала отправилась к Парке Норте, где забрала с парковки свой мотоцикл. Оседлав его, поехала в Палермо Голливуд. Миновав несколько съёмочных комплексов и домиков, разрисованных граффити, остановилась у нужного здания, невысокого и неприметного с вывеской: «Студия звукозаписи».

Она показала охраннику жетон, и её пустили внутрь без разговоров. Даже подсказали, в каком павильоне искать Джерри.

Фэр зашла в студию в тот момент, когда Джерри, стоя в наушниках в отдельной кабинке, записывал песню. Звукорежиссёр, сидящий за пультом, зашикал и замахал руками, давая понять, чтобы она вела себя, как мышь.

Фернанда встала у двери, слушая пение. Любовные слова песни лились, как водопад. Голос у Джерри красивый, этого не отнимешь. И поёт он вживую хорошо, попадая во все ноты. Записали его со второго раза — в первый заглючил микрофон. А Фэр так и не поняла, что заставило её разомлеть больше — песня или тембр голоса.

— Спасибо! Записано! — выкрикнул звукорежиссёр, показывая Джерри жестом, что он может выйти.

Джерри увидел Фернанду, когда, сняв наушники, вошёл в зал.

— Ну как? — спросил он.

— Шик! — похвалил звуковик. — Это хитяра! К тебе тут пришли, — указал он кивком на Фэр.

— Ты что здесь делаешь? — недовольно спросил Джерри.

— Надо поговорить, — буркнула Фернанда.

— Отвлекаешь меня от работы. Кике, я выйду на пару минут, — пожав звуковику руку, он вытолкал Фэр наружу. — Чего ты хочешь?

— Мы будем разговаривать, как идиоты, в коридоре? — нашла к чему придраться Фернанда. — Я бы предпочла место поудобнее.

— Тут нет места поудобнее. Можем спуститься в кафе.

— Нет, в кафе люди.

Закатив глаза, Джерри устремился вперёд по коридору. Остановился у окна. Присел на подоконник.

— Ну, говори.

— Мне? Мне говорить?! Это ты должен давать объяснения! — выпалила Фэр с яростью. — Почему ты уехал, оставив мне идиотскую записку? В гробу я её видала!

— Ах, ты пришла разборки устраивать? — разочарованно протянул Джерри. — Но я написал тебе всё, что хотел: мы расстаёмся. Больше мне сказать нечего.

— Значит, тебе сказать нечего, Джерри Анселми?! — топнула она ногой. — У нас всё было хорошо, и вдруг ты передумал и решил расстаться из-за зеркала?

— Не из-за этого. Просто я не вижу смысла друг друга мучить, — лицо его было каменным, а глаза он скосил, глядя в окно на птичку, скачущую по дереву. Но Фэр он показался грустным.

— Ты же говорил, что мы похожи! Это твои слова! Нам же было хорошо, — Фернанда всхлипнула, ощущая себя униженной. Вместо того, чтобы надавать ему оплеух, она ревёт, выпрашивая объяснения.

— Я никогда не отрицал, что мне хорошо с тобой в постели. Тебе, я полагаю, тоже. Но постель — это ещё не всё. Да, секс — важный аспект, но не единственный клей для отношений. Нужно взаимопонимание, которого у нас нет и не будет. Ты не понимаешь меня, мои чувства и настроение, а я не хочу, чтобы ты их понимала, — голос его потеплел. Спрыгнув с подоконника, Джерри приблизился. Погладил Фернанду по щеке тыльной стороной ладони. — Чтобы быть со мной, ты должна мою жизнь узнать и принять её. Но я этого не хочу, Фэр. Я тяжело схожусь с людьми, это здесь, в голове, — он указал себе на висок. — Это последствия моего прошлого, а туда я боюсь тебя впускать. Но и оставить в настоящем у меня не получается. Я пытался, правда. Но я не знаю, как это разграничить. Не знаю, что должно произойти, чтобы всё изменилось.