— Как беременная? — обалдела Фэр. — Она же несовершеннолетняя!
— Чем раньше начнёшь, тем больше детей родишь, — философски изрекла Вирхиния, улыбаясь во весь рот. — Врач велел сделать анализы, но я и без них уверена, что Агус скоро родит лялечку. Это объясняет все её странности. А я тоже должна быть странной, как ещё одна будущая мамочка. Ах, представь, кузина, наш дом будет полон младенцев!
Фэр, не в силах слушать бред, ушла наверх. Но Вирхиния этого не заметила, разглагольствуя о том, как круто быть беременной.
Первым желанием Фернанды было ворваться к племяннице и убить её. Но она одумалась. Убить она всегда успеет. Может ли Агустина вообще быть беременна? Для этого нужно было переспать с парнем…
Тут Фэр вспомнила, откуда она сама пришла и что наделала. Переспала с Джерри. А вдруг она тоже беременна? Хотя нет, у неё стоит спираль и утром она выпила ОК. Но она сваляла дуру, напилась и не помнит, предохранялся Джерри или нет. В этом вопросе Фернанда была истинным параноиком, тщательно следя за контрацепцией. Несмотря на спираль и противозачаточные, она непременно сходит к врачу.
К ужину Агустина не вышла. И к лучшему — Фэр услышала звуки скандала ещё на лестнице. Маргарита визжала так, что содрогался и соседний квартал.
— Мерзавка безмозглая! Так я и знала, что эта идиотка притащит сюрприз! О, уверена, это тот дурачок, Фред Муньос постарался! Ну ничего, завтра же потащу её к гинекологу. И сразу, сразу на аборт! Нельзя время терять! — она стукнула кулаком по столу. — Привет, Фэр.
— Добрый вечер, — сев на место, Фернанда принялась накладывать себе говяжьи рулетики, запечённые с сыром и овощами.
— Да какой он добрый?! — задыхалась от натуги Вирхиния. — Ты слышала, кузина? Нет, ты слышала, что говорит Марго? Аборт! Я даже не могу слово это произносить! Тьфу! Она хочет убить ребёночка! Ни один порядочный гинеколог не станет делать аборт! Это преступление! 1
— Да ну? — многозначительно хмыкнула Фернанда. — Главное — знать, к кому обратиться.
— Тебе ли это говорить? — возмущению Вирхинии не было предела. — Ты же полицейская!
Фэр молча пожала плечами.
— Беременна, так беременна, — поддакивала тётя Фели. — Мы поможем, в конце концов, одним членом семьи больше, одним меньше. Какая разница? Но если вы совершите убийство, я улечу на Луну и вас с собой не возьму!
— Вас ещё забыли спросить! — Маргарита так звякнула тарелкой, что чуть её не разбила. — Агустина — моя дочь! Моя! Я поведу её на аборт и точка! Мы пойдём не в государственную, а в дорогую частную клинику. За деньги всё сделают. Когда это в нашей стране соблюдали законодательство? Вон Фэр знает. А Агустина — несовершеннолетняя. У неё вся жизнь впереди. Я сама жалею, что родила так рано. Хотя мне было двадцать четыре. А ей семнадцать!
— Чем раньше родит первого, тем больше успеет родить ещё, — с умным видом бредила Вирхиния. — Если будет рожать каждый год, к двадцати четырём детишек станет пятеро. Целый детский сад! И всё это в нашем доме! Вообразите только, какая прелесть!
— Вирхиния, что ты несёшь? — ужаснулась Марго. — Ты не в своём уме! Ты помешалась на детях! Фэр, скажи им! Почему они обе против меня?
— Потому что нельзя убивать нерождённых детей, — поучала тётя Фели, размахивая сарделькой.
— Хм… значит, по-вашему убивать можно только рождённых? Аботировать нежеланный зародыш — это плохо, а выбросить уже живого и рождённого в мусорку — это гуманно? — спросила Фернанда в лоб.
— Это лучше, чем убить беззащитную лялечку в домике-животике, — назидательно сказала Вирхиния. — Не нужен пупсёнок, сдай в приют, но зато он будет жив. А аборт — это убийство.
— Как врач ты абсолютно некомпетентна, кузина, — выплюнула Фэр; её уже начало подтрясывать от всеобщей тупости. — Сочувствую твоим пациенткам. Да, я полностью согласна с Марго. Если Агустина беременна, я надеру ей уши и сама потащу её на аборт. И не надо мне тыкать законодательством. Аргентина — не та страна, где его сложно обойти.
— И это говорит полицейская! — закатила глаза Вирхиния.
— Говорю именно как полицейская.
— Что, съели? — победно закончила Маргарита, подняв руку вверх, словно держала в ней кубок. — Хоть Фэр и дурочка, но мы сёстры, и в критической ситуации она всегда меня поддержит, — Марго подошла к Фернанде сзади и обняла её за плечи. — Тем более Агустина — моя дочь, а не ваша, так что её судьбу решаю я.
— Вы маньячки, по вам тюрьма плачет, раз вы любите издеваться над беззащитными детишками! — в негодовании Вирхиния покинула столовую, так и не доужинав.
Тётя Фели поджала губы, скармливая Барби кусочек бекона. Подружка её, донья Канделария, скандал этот не слышала — привыкла ложиться рано и уже дрыхла.
После ужина Фэр вломилась в комнату Агустины с боем — та не желала открывать дверь. Пришлось искать запасной ключ.
— Чего тебе надо, тётя? — вознегодовала Агус, когда Фернанда влетела в её спальню. Девчонка лежала на кровати, и лицо у неё было зарёванное.
— Нам надо поговорить.
— Не о чем нам говорить. Достали морали! Тошнит от них, — зло выдавила Агустина, тычась носом в подушку.
— А может тебя от другого тошнит? Ну-ка, говори мне правду! — Фэр схватила её за капюшон кофты-худи и потянула вверх. Та села на кровати, вращая глазами. — Врач подозревает, что ты беременна. Он ошибается или как?
— Тебя это не касается, тётя!
— Что значит не касается? Ты несовершеннолетняя! Раньше ты мне доверяла. Я полагала, что мы подруги. Но ты изменилась, Агус, стала грубая, нервная, нелюдимая. Я думала, дело во влюблённости в того певца, но, кажется, это не так. Теперь ты падаешь в обморок, врач говорит, что ты беременна… — Фэр села на кровать рядом с племянницей. — Так что? Ты можешь быть беременна или нет?
— Нет, — Агустина помотала головой, закрыв часть лица чёлкой.
— Нет? Точно? — взяв с комода расчёску, Фернанда пригладила девочке волосы. — Агус, ты уже девушка, ты знаешь, что от святого духа нельзя забеременеть. Если у тебя были отношения с каким-то парнем, ну… если дело дошло до… интима, то ты могла залететь. Жаль, что ты не поделилась со мной. Я бы рассказала тебе о контрацепции.
— Ничего у меня ни с кем не было, — пробурчала Агустина.
— А почему врач говорит, что ты беременна?
— Потому что он тупой! — огрызнулась Агустина, закручиваясь в одеяло, как в кокон. — Это тётя Вирхиния мечтает о залётах, а я тут ни причём.
Фернанда не знала кому верить: Агустине или врачу. Да, доктор мог и ошибиться. Но не факт.
— Ну хорошо, допустим, я тебе поверю, и врач ошибается. Но давай, чтобы все успокоились, мы сделаем тест на беременность. А то Вирхиния весь вечер орёт про младенцев и не затыкается.
— Но у меня нет таких тестов, — покраснела Агус.
— Зато у меня есть. Я сейчас принесу. Ну? Сделаем?
Агустина кивнула, и Фэр, воспрянув духом, поспешила к себе. Раз девчонка согласилась на тест, наверное, она не лжёт.
Однако тест показал две полоски.
— Агус, тест положительный, — обомлев, Фернанда внимательно созерцала тест. — Может, ты скажешь правду, наконец?
— Я же сказала, тётя, я не беременна! — слёзно выкрикнула Агустина.
— Но тест положительный.
— Значит, он врёт!
— Получается и тест врёт, и доктор врёт? — раздражённо спросила Фэр. — Или всё-таки врёшь ты, а? И кто же у нас нерадивый папашка? Ему тоже неизвестно слово «контрацепция»? — Фернанда ходила из угла в угол, размахивая коробочкой от теста. Агустина молчала, как партизан перед расстрелом. — Ты понимаешь, что тебе семнадцать лет? Ты понимаешь, что ты сломаешь себе жизнь? Кто отец, я спрашиваю?!
— А зачем тебе это знать, тётя? Какая разница? — брякнула Агус.
— Что значит «какая разница»? А нести ответственность он не должен по-твоему? Не умеет предохраняться, пускай оплачивает аборт!
— Аборт?
— Да, аборт! А ты как думала? И не надейся, что мы с твоей матерью позволим тебе совершить глупость, — открыв шкаф, Фэр стала вешать в него одежду, наваленную кучей на стул. — Но аборт в частной клинике — процедура дорогая, да ещё надо поискать врача. И часть расходов должен оплатить папаша. Ну… так кто у нас отец? С кем у тебя были интимные отношения?
