— Я не отказываюсь от своих слов. Я не сексист и не добиваюсь, чтобы ты чувствовала себя вещью. Я хотел, чтобы ты получила удовольствие.

— Удовольствие? Быть связанной — это удовольствие?

— Ммм… Но если бы я не завязал тебе руки, ты стала бы меня трогать. Непроизвольно.

— Конечно стала бы! — выпалила Фэр, колотя ногой по бардачку. — Что тут такого? Когда занимаются сексом, это нормальное явление.

— Я не люблю, когда меня трогают руками.

— Но почему? Это же приятно!

— Именно поэтому. Это называется впустить кого-то в личную зону комфорта, подпустить слишком близко. А я не хочу.

— Ах, вот как? Значит, заняться сексом — это не близко, а объятия — близко? — Фернанда остервенело подёргала дверцу авто — та не поддавалась. — А я-то думала, что секс — это пик близости между мужчиной и женщиной. Ближе некуда.

— Ты ошибаешься, мисс зазнайка. Секс — это просто секс. Он не всегда предполагает наличие глубоких чувств. Или ты думаешь, что у меня каждый секс по любви? Ты такая наивная, — он рассмеялся, прижимаясь затылком к окну.

— То есть всё, что произошло между нами — это для тебя ничего не значит? Просто секс?! — чуть не подавилась от обиды Фэр. Нормально так, использовал её и теперь до свидания что ли?

— Ничего ты не поняла, Фернанда Ривас!

— Конечно, я ничего не поняла. Объясни мне, тупенькой, что ты пытаешься сказать? — Фэр орала и готова была Джерри отпинать. — Что не испытываешь ко мне чувств, так?

— Не совсем.

— Как это «не совсем»? Значит, что-то испытываешь? — докапывалась Фернанда, понизив голос.

— Я этого не хочу, — ответил Джерри сухо. — Не хочу ничего испытывать. И у меня это получается. Раньше точно получалось и пусть так и будет. Теперь ясно?

— Нет, не ясно!

— Думаю, мы зашли очень далеко. Понимаешь, май дарлинг, когда секс становится чем-то большим, чем просто удовольствие, это плохо. Мы могли бы быть хорошими друзьями, если б не спорили каждую секунду. Мы могли бы быть прекрасными любовниками, потому что подходим друг другу физиологически. Но когда отношения выходят из-под контроля, их надо рвать.

Джерри поднял оба кресла и, сев за руль, завёл авто.

— То есть между нами всё кончено? — не отставала Фернанда.

— Типа того. Думаю, нам надо прекратить отношения, пока они не изломали жизни нам обоим.

— Ты дурак.

— Может быть.

— Ты меня использовал!

— Это не так. Это был порыв. Но ты ведь тоже этого хотела, — вздохнул Джерри.

— Я тебя не понимаю, Джерри Анселми, я отказываюсь понимать этот бред, — едва не всхлипнула Фэр, ощущая, что сейчас разревётся.

Почему он всё усложняет? Впервые за долгое время она осознала, что готова к новым отношениям. Нет, не к той пародии, что была с Берни, а к настоящим отношениям, с поцелуями, объятиями, взаимоподдержкой и чаем в постель.

— Я сложный человек, Фэр, — впервые он назвал её «Фэр», а не «мисс инспектор». — Со мной нельзя жить, со мной нельзя построить отношений. Я не хочу привязывать тебя к себе и привязываться сам. Кроме страданий мы не получим ничего. Тебе нужны страдания? Мне — нет. Я не могу дать тебе то, о чём ты мечтаешь.

— Откуда ты знаешь, о чём я мечтаю? — Фернанда вцепилась ногтями себе в ладонь. Сейчас она расцарапает Джерри физиономию, если он не заткнётся.

— Не знаю, но могу представить. Женщины мечтают об одном: семья, дети, дом и бла-бла-бла. Со мной этого не будет никогда.

Фэр гневно засопела. Ещё и на любимую мозоль наступил. Это мужчины, мужчины повально требуют от женщин кастрюли с едой и толпу детей! Как он смеет утверждать обратное? Да она его убьёт!

— Во-первых, ты никогда не был женщиной и не можешь с такой уверенностью заявлять, о чём мечтает каждая из нас. Во-вторых, Джерри Анселми, я тебе говорила, мне не нужна семья. Не знаю, чем ты слушал, но у меня другие приоритеты в жизни.

— Хочешь скажу прямо? Я тебе не верю, Фернанда Ривас! — глаза его стали светло-зелёными, будто выгорели на солнце. — Ну представь, если у нас сложатся некие отношения, а лет через пять ты заявишь, что тебе нужен выводок детей. И ты будешь меня упрекать, что я сломал тебе жизнь.

— Да что за бред?! — Фэр так долбанула кулаком в стекло, что чуть его не разбила. — Каких ещё детей? Что ты вообще знаешь обо мне, Джерри Анселми, чтобы такое утверждать?

— О тебе — ничего, — согласился он. — Я сужу по моей практике. У меня были дамочки, которые клялись, что им нужен я, а не обручальное кольцо, потомство и счёт в банке. Но когда они понимали, что я не шучу и своих принципов не меняю, и ни шантаж, ни обман, ни вопли, ни дырявые презервативы им не помогут, они и показывали свои истинные лица. Я не верю тебе, Фэр, потому что ты — самая обычная женщина, хоть и чертовски привлекательная. Если тебя это утешит, ты почти единственная, с кем я получил удовольствие от секса. Ты можешь по-праву собой гордиться. И именно поэтому я не хочу продолжать. Если бы ты была кем-то вроде Мэри, я бы остался с тобой навсегда, но… увы.

— Ах, вот как?! — у Фэр-таки полились злые слёзы. — Ты уверял, что любишь её, как сестру! Однако ищешь женщину, похожую на неё. Что такого в ней есть, чего нет во мне?

— Я не могу ответить на этот вопрос. Такой тип женщины, как Мэри, — единственная, с кем я могу жить.

— Так и живи с ней тогда!

— Увы, мы с ней чересчур много знаем друг о друге, чтобы влюбиться.

— Я тебя ненавижу, Джерри Анселми! — прошипела Фернанда, отворачиваясь к окну.

— Я знаю.

До улицы Дефенса они ехали молча. Фэр бросала на Джерри вопросительные взгляды, но он упрямо смотрел вперёд. Только сейчас она заметила: он без перчаток и у него перебинтована ладонь. Та, которую он порезал два месяца назад. Неужто ещё не зажило? Да быть не может! И во время ласк в авто она ран и бинтов не заметила. Впрочем, ей было не до этого…

Джерри остановился у её дома, и Фернанда вышла на улицу, забрав ноутбук с багажной полки. Она ещё надеялась, что Джерри её окликнет, позовёт обратно и зацелует. Напрасно.

У порога Фэр рискнула обернуться, ощущая спиной тяжёлый взгляд. И впервые прочла эмоцию на его лице — грусть, причины которой оставались загадкой.

— Так-так-так, — Фэр опомниться не успела, как в холле наткнулась на Вирхинию. — И где это ты шастала, кузина?

— Разумеется, на работе, — буркнула Фернанда, проходя в гостиную.

— Не ври! Я звонила в комиссариат, тебя там не было. А потом твой женишок сюда названивал, тоже тебя искал. Эх, смотри в оба, кузина, — со слащаво-снисходительным лицом Вирхиния скрестила руки на груди, демонстрируя превосходство. — Тебе давно пора рожать, ты уже нашла кандидата, а не шевелишься. Ты вызываешь только жалость. На твоём месте я бы уже давно залетела, а ты… Какая ты глупая!

— Можешь забрать Берни себе, — невежливо сказала Фэр. — Зачем он меня искал?

— Потому что ты ушла с работы и пропала, вот и искал. А теперь ты приехала на Феррари. Я ж не дура и не слепая! Я видела в окно, что тебя привёз Джерри Анселми. А он отец ребёночка, который у меня туточки, — Вирхиния погладила живот с таким высокомерием, будто стала чемпионкой мира по подлости.

Ну и денёк! Угораздило же её столкнуться с кузиной! А хотелось закрыться в комнате и мысленно приговорить Джерри Анселми к расстрелу. Не зная, как отделаться от Вирхинии, Фэр начала перебирать кипы журналов, что валялись на банкетке.

— А что, тест был положительным?

— Пока нет, но скоро будет. Я же чувствую, что я уже мать! — ликовала Вирхиния. Фэр она сейчас напомнила пациентку психушки — безумные глаза и глупый вид. — Моя лялечка скоро уже ножками будет шевелить.

— Ты так и не сказала, Вирхи, зачем ты звонила мне на работу, — попыталась сменить тему Фэр.

— А, это… У нас тут такая новость, закачаешься! Агустина в обморок упала, — сообщила Вирхиния, как младенца качая диванную подушку на руках.

— В обморок? — Фернанда отбросила журналы. — Врача вызывали?

— Ну да, он сказал, что она, наверное, беременная.