Желудок Фэр настойчиво заворчал, требуя еды. Оставив Маргариту наедине с её журналами, Фернанда ушла в кухню, где совершила ночной налёт на холодильник, уничтожив куриную грудку, греческий салат и три куска пирога. Запила всё клубничным соком и закусила мороженым. После чего, довольная, отправилась к себе в комнату.

Завтра — тяжёлый рабочий день. Точнее вечер. Запланирован рейд в элитный ночной клуб Байреса «Угартэ» — место сбора столичной богемы. Копы время от времени прочёсывали местные клубы и бары, вылавливая всякую шушеру. Но «Угартэ» — крутой клуб, там жёсткий фейсконтроль и требуется наличие приглашения. Придётся изобразить светскую львицу, а о приглашениях позаботится комиссар Гальяно, ведь это его идея. Ещё комиссар велел ей взять с собой компанию, чтобы не вызывать подозрений. Фернанда уже решила — позовёт Агустину, а Маргарите придётся наврать. Скажут, что идут в кино. Иначе сестра обвинит Фэр в развращении «ребёнка». Но одной сопровождающей явно мало. Если начнётся операция по поимке наркодилера, ей придётся оставить Агус одну. Поэтому надо взять кого-то ещё. Кого-то взрослого…

Фэр задумалась. Подруг у неё не было — в женскую дружбу она не верила. Конечно, ни Маргариту, ни тётю Фели брать нельзя — они бестолковые и шумные. Тётя Фели… Ну точно! Надо позвать Вирхинию, дочь тёти. Она — взрослая женщина, врач-гинеколог. Если что, она присмотрит за Агустиной.

Подмигнув своему лохматому отражению в зеркале, Фэр загасила лампу и зарылась в подушку, обнимая голубого плюшевого кролика — подарок папы на Рождество.

====== Глава 3. Не для нежных глаз ======

Проснулась Фернанда от топота наверху. Светодиодные часы, что стояли на тумбочке, пропиликали семь утра.

Ну в самом деле! Сегодня суббота — единственный день, когда можно выспаться. Конечно, в Байресе — городе развлечений, выходные начинались аж с четверга (по североамериканскому календарю). Но, в отличие от гринго, аргентинцы не работали и в воскресенье. Касалось это не всех. Не может же, например, скорая не выехать к больному, потому что суббота и у бригады выходной. Фернанда тоже не брала много выходных — максимум день, а то и полдня. В субботу она обычно спала долго, но прыгающие бегемоты на крыше сегодня этому воспротивились. Пришлось вставать.

Приняв душ и надев джинсы и рубашку с кучей заклепок и эмблем, Фернанда застелила кровать и устремилась на крышу.

На улице Дефенса дома прилегали друг к другу стенами. Чтобы увидеть соседей, не надо было выходить во двор. Достаточно влезть на крышу. И вот уже сосед слева — астроном Эрнесто Лареа, обнимая телескоп, приветливо кивал головой. А соседка справа — донья Раймунда Буэнавентура махала рукой. Эта тучная женщина часами не вылезала из надувного бассейна, мечтая похудеть. Тётя Фели уговаривала её побегать на беговой дорожке, но донья Раймунда уверяла: физическая нагрузка ей не нужна. Спасут её только неподвижное сидение в бассейне и чудодейственные таблетки для похудения — так сказали по телевизору. А телевизор, как известно, — великое изобретение человечества, он никогда не врёт.

Когда Фэр влезла на крышу, то почувствовала себя дурой, по инерции сунув в карман пистолет и жетон. И как не догадалась, что это тётя Фели орудует? Ведь не проходит и дня, чтобы эта женщина чего-нибудь не устроила.

Сейчас тётя, водрузив на столик ноутбук с колонками, занималась танцами. Одета она была в розовый спортивный костюмчик с капюшоном. Барби, такая же розовая, но украшенная множеством хвостиков, с лаем носилась вокруг хозяйки.

— Барбара Сантойя, уйди с глаз моих! Я не виновата, что ты лентяйка и не хочешь танцевать! Иди вон бегай на беговой дорожке! Хоть польза будет, может, похудеешь. А то ты, как Раймунда: не хочу, не буду, — поучала собачку тётя. Та не реагировала на её «полезные» советы, продолжая бесноваться.

Тётя Фели танцевала в стиле реггетон. Правда, её исполнение больше походило на танец парализованного кузнечика. Дрыгая ногами и тряся бедрами, она топала, как подкованная лошадь, и подпевала пуэрториканскому певцу Дэдди Янки. Голоса у тёти не было. Как и слуха. Она просто орала, но так громко, что перекричала музыку и заинтересовала местное население. Редкие в этот час прохожие останавливались у дома и задирали головы, глядя на безумную женщину в розовом, скачущую по крыше. Но тётю Фели это не смущало — она была убеждена, что танцует, как профессиональная танцовщица, а поёт не хуже, чем Монтсеррат Кабалье.

— Тётя Фели! — позвала Фернанда. — Тётя Фели!

— Раз-два, раз-два! Бэйби, пойдём со мной! — заливалась тётя речитативом.

— Гав! Гав-гав! — лаяла Барби в такт.

— Тётя Фели! Тётя Фели!!!

— Давай, детка, давай! Йоу! — не унималась тётя, виляя бёдрами, обтянутыми ярко-розовым трико.

— Гав-гав-гав!!! Гав-гав-гав!!! — Барби носилась по кругу, как хомяк в игрушечном колесе.

Пришлось Фэр похлопать тётю по плечу.

— Тётя Фели!

— Ась? — она обернулась — А, Фернандита, ты чего-то рано встала.

— Когда у тебя над головой прыгает скаковая лошадь, поневоле проснёшься! — крикнула Фэр ей в ухо.

Певец в ноутбуке замолк, и музыка сменилась на лирическую. Убавив громкость, тётя смахнула пот со лба розовым полотенцем с красными сердечками.

— Лошадь? Это ты про меня? — надулась она. — Ну что ты, Фернандита, как я могла тебе помешать? Я всего лишь танцевала и слегка пела. Да я была как мышка, я только пищала. А танцы — это щадящая физическая нагрузка, специально для таких хрупких женщин, как мы с Барби, — и тётя Фели приосанилась, поставив ножки в бело-розовых кедах ёлочкой, будто позировала перед фотографом.

— Тётя, я всё понимаю, но потанцевать можно было и позже. Не в семь же утра! Сегодня ведь суббота! А вы прыгали так, что у меня потолок содрогался.

— Ну что ты, Фернандита! Я ж лёгенькая! Всего семьдесят четыре кило живого веса. А вчера я похудела на двести грамм, пока ругалась с Маргаритой. Здоровая ссора полезна для фигуры, — тётя похлопала себя по животу.

В другое время Фэр бы посмеялась над выходками тёти Фели, но по утрам она жаждала убивать. Поэтому только вздохнула, подавляя раздражение, и спустилась вниз по металлической лесенке, прилегающей к крыше.

Миновав коридор второго этажа, Фернанда без стука вломилась в спальню Агустины — комнату с цветной мебелью и стенами, заклеенными плакатами и постерами. Девчонка ещё спала, лёжа на животе и укрыв голову тёмным одеялом с рисунком в виде черепов. Только ноги в зелёных носках торчали наружу. За них Фэр и ухватилась.

— Агус, подъём! — скомандовала она, выуживая племянницу из-под одеяла.

— Ну-у-у… в чём дело? — недовольно промычала Агустина. — Я хочу спа-а-ать!

— Разве у тебя нет занятий сегодня?

— А я что проспала? Время-то сколько?

— Восьмой час.

— Ну и зачем меня будить в такую рань? — заныла Агустина. — Мне к десяти, мне ж только чертежи сдать сеньоре Эрике. Это туда и обратно. Ехать пятнадцать минут на велике.

— Всё равно вставай. У меня к тебе разговор.

— Да ну, тётя Фэр, давай потом, — Агустина перевернулась на бок, кутаясь в одеяло, как в шубу.

— Потом не получится. Вечером у нас с тобой мероприятие. Мы идём в ночной клуб, — объявила Фернанда хитро.

Агустина открыла один глаз.

— Но мама нас не отпустит! Она же зануда!

— А мы ей скажем, что идём в кино, — подмигнула Фэр.

— А что за клуб?

— «Угартэ».

Агустина открыла второй глаз.

— Да ладно? Он же этот, супер крутой! Туда ж так просто не попасть!

— У меня будут приглашения, — улыбнулась Фернанда. Её забавляла реакция племянницы — заспанное личико той изменилось на глазах (Маргарита не часто позволяла ей развлекаться). — Там будет закрытая вечеринка, день рождения какой-то знаменитости.

Агустина села на кровати, смахивая со лба прилипшие волосы.

— А кого?

— Понятия не имею.

— Но там будет полно звёзд, да, тётя?

— Думаю, да.

Девчонка захлопала в ладоши, подпрыгивая на кровати.