— Ну… может, общественные работы? Да, это бы проучило их. Скажи адвокату, чтобы он настаивал на общественных работах. Пускай пометут улицы. Но тюрьмы они не заслужили, — Фэр говорила елейным голоском, чтобы растопить лёд. Кажется, не зря.

— Эти дуры испортили мне весь день, — вздохнул Джерри. — Звонок сеньора Феликса вытащил меня из студии звукозаписи. Пришлось остановить работу не только мою, но и других людей. Но так уж и быть, — смягчился он, — я пойду тебе навстречу. Но у меня будет условие.

— Какое? — насторожилась Фернанда.

— Хотя жених и невеста мы только понарошку, я предлагаю ненадолго об этом забыть.

— Э-э-э?

— Я хочу с тобой переспать, — выдал он прямо.

— Чего? — обалдела Фэр.

Нет, конечно, мужчины ей говорили: «Ты меня заводишь»; или: «Я тебя хочу»; и даже: «Давай займёмся любовью, крошка». Но чтобы так…

— Чего слышала. Я хочу с тобой переспать, — повторил Джерри. — Несколько часов жаркого секса меня вполне устроят. Потом я уговорю Алвеса заменить тюремное наказание общественными работами.

Фернанда в шоке хлопала глазами.

— Ты же говорил, Джерри Анселми, что секс со мной тебя не интересует. Посредственный секс или как там? Что-то изменилось?

— О, да! Изменилось! Сегодня ты вывела меня на эмоции, а это редко кому удаётся. Можешь собой гордиться, мисс инспектор. И мне стало любопытно: ты умеешь завести мужчину только воплями и пощёчинами или в постели тоже? — он многозначительно прищёлкнул языком.

— Вот твоя натура и вылезла, Джерри Анселми, — разочарованно сказала Фэр. — А я уж начала думать, что ты отличаешься от других мужчин тем, что не тащишь в кровать всё, что шевелится.

— Действительно не тащу, — улыбнулся он хищно. Похоже, ему нравилась двусмысленность этой ситуации. — Только выборочно. Ты — отдельный случай. Но я не настаиваю, я не буду тебя насиловать. Это должно быть добровольно. Я предлагаю сделку. Ты можешь либо согласиться, либо отказаться. Я дам тебе время. Пока думаешь, твои родственнички посидят в камере.

— Шантажист! — Фернанда выскочила из машины и побежала к дому, каблучки застучали по асфальту.

— Как надумаешь, позвони! — крикнул Джерри вслед.

Фэр была в бешенстве. Как он посмел? Как у него язык повернулся такое ляпнуть? Нет, она не ханжа и не наивная девственница, что падает в обморок при слове «секс». У неё есть опыт в отношениях с мужчинами. Конечно, не такой, как у Вирхинии, но всё же. А смутить её вообще сложно. Но Джерри всегда это удаётся. Наглец! Напрямую предложил кровать. Даже не попытался её соблазнить, поцеловать. Мнит себя неотразимым. Но чёрта-с два! Ишь чего захотел.

Фернанда рассказала о проделках тёти и кузины Маргарите с Агустиной. Те раскудахтались о полицейском беспределе и о том, что хозяина квартиры надо самого в тюрьму упечь. В этом Фернанда, злая на Джерри, была с ними солидарна. Однако пыл у всех поугас, когда физиономии тёти Фели и Вирхинии появились крупным планом в вечернем выпуске новостей.

— В дом популярного певца Джерри Анселми сегодня ворвались две незваные гостьи, — болтал с экрана любимый ведущий тёти Родольфо Барили. — Угрожая ножом консьержу, они требовали устроить им личную встречу с певцом. На место происшествия был вызван наряд полиции, который хулиганок задержал. Кто они — неугомонные фанатки или воровки-рецидивистки — следствием пока устанавливается.

Фернанда, Маргарита и Агустина долго сидели, открыв рты и глядя друг на друга, как вороны на заборе.

— А зачем они ножи-то взяли? — шёпотом спросила Маргарита.

— Ну, тётя разделывала индюшку, — объяснила Фэр.

— Но ведь консьерж — не индюшка! Зачем она угрожала ему ножом? Она совсем без мозгов? — не доходило до Маргариты.

— Она и правда без мозгов, но консьержу вроде не угрожала, — сказала Фернанда. — Это журналисты насочиняли для красоты. Надо же так всё переврать!

Фэр была уверена — Джерри сам стукнул прессе. Покривляться на камеру он шанса не упустит. Но ножи-то зачем было приписывать? Агус же была разгневана. Обозвав всех предателями, раз пошли к Джерри без неё, она убежала к себе и закрылась на ключ. Маргарита вопила, что тётя и Вирхиния опасны для общества и надо их оставить в тюрьме, пока они не прирезали ещё кого-нибудь. А Фэр только глаза закатывала. Ну и семейка!

Ночью она заснула быстро, но приснился ей Джерри. Полуголый он лежал на кровати с балдахином и хохотал, уверяя: Фернанда — страшная и фригидная. Повсюду валялись серебряные ножи и соломенные шляпки с цветочками, явно снятые с головы тёти Фели.

Утро хорошего настроения не подарило. Надо же, такая чушь приснилась! Но если вчера она была в ярости, то сегодня Фэр обуял страх. Джерри способен на всё. У него нет морали. А если он и её опозорит на ТВ, как Вирхинию и тётю Фели? Им-то до лампочки, они ещё и обрадуются, что стали знаменитыми, а у неё карьера.

В десять утра позвонила сама тётя Фели. Комиссар Гальяно, которого она достала до печёнок, разрешил ей связаться с семьёй. Тётя жаловалась, что в тюрьме плохо кормят, а в камере нет телевизора. И скандалила, требуя, чтобы её вызволили, иначе она умрёт, ведь в соседних камерах сидят бомжи и проститутки. Они сквернословят и воняют.

Днём Фэр поехала в комиссариат. При встрече Вирхиния хлюпала носом, голося, что Джерри — бессердечный монстр, но она любит его и всё простит. А Фернанда упрекнула её за ковыряние в планшете, но не рассказала о постельном предложении Джерри.

Тётя Фели, лохматая, без макияжа и маникюра, оптимизма не утратила. Спросила о самочувствии Барби и пригрозила: если сегодня их не выпустят, она сделает подкоп в камере. Вчера она уже пыталась распилить решётку пилочкой, но только ногти испортила.

— Мне терять нечего! — декларировала тётя, не реагируя на измученное лицо комиссара. — Я всё равно отсюда выберусь! Живая или мёртвая! Свободу будущей тёще телезвезды! — и топнула ножкой для убедительности.

Фэр было и жаль неугомонных дамочек, и смешно за ними наблюдать.

Вечером комиссар позвонил опять, сообщив: тётя Фели наглым образом попыталась сбежать. Когда им в камеру принесли ужин, она стукнула охранника подносом по голове и добежала аж до самого входа. Одна. Вирхиния дрыхла, и тётя не стала её будить, решив, что сбежать без дочери гораздо проще. Поймали тётю быстро. И теперь над ней висело ещё одно преступление — лёгкие телесные повреждения представителю власти (у побитого ею охранника обнаружили сотрясение мозга). Алвес грозился дать ход и этому делу, и комиссар заверил Фернанду, что единственный выход — полюбовно договориться с Джерри.

Фэр размышляла всю ночь. Сегодня мысль о близости с Джерри уже не казалась ей кощунственной. Ну, а что? Он относится к категории «дорогих» мужчин — красивых, хорошо одетых и вкуснопахнущих. Да и что лукавить, физически он её притягивает. Не такая уж и жертва. Наверняка ей даже понравится. Заодно выяснит, каков этот хвалёный секс-символ в действии. А ещё больше её увлекала мысль утереть нос Вирхинии. Пока та мечтает о детях от Джерри, Фернанда заберёт его себе. Серьёзные отношения ей не нужны, но почему не завести мини-романчик?

Утром Фэр решила Джерри позвонить — в ней ещё горела надежда, что он передумает.

— Ах, ты названиваешь, чтобы меня переубедить, мисс инспектор? — огорошил он сразу. — Да ты трусишь!

Фернанда чуть телефон ядом не заплевала.

— Не смей называть меня трусихой!

— Ты трусиха и есть. Я давно это понял. Высоты боишься, лестниц боишься, секса, оказывается, тоже боишься. Трусишка! Какой из тебя инспектор полиции? Ты и при виде мелкого воришки в обморок шлёпнешься! — и рассмеялся.

Если бы Фэр не была взбешена, она сообразила бы: он дразнит её специально. Но желание доказать, что она не трусиха, оказалось сильнее разума.

— Ладно, Джерри Анселми, твоя взяла! — выпалила Фернанда. — Я согласна на твои условия.

— Вот как? — тон его мгновенно изменился с шутливого на серьёзный.

— А чему ты удивляешься? Ты загнал меня в угол и недоволен?