С раннего утра вместе с Маргаритой, Вирхинией и тётей Фели они устроили семейный совет, где решили: Айлин должна покинуть их дом. Фернанда позвонила в службу опеки. На вызов инспектора полиции там среагировали молниеносно — приехали через пару часов. Фэр сочинила историю о том, как нашла на улице бездомную девочку и не знает что делать с ней. Хотя Айлин попыталась объяснить, как всё было в реальности, Фернанда убедила службу опеки, что девочка — патологическая лгунья. И ту увезли в неизвестном направлении. Как камень с души! Заодно и Джерри проучит.

Но сладкая месть долго не продлилась. Когда к четырём вечера Джерри, позвонив, сообщил, что они с Алвесом сейчас заедут за Айлин, Фэр впала в панику. Как теперь оправдываться?

К моменту его появления Фернанда решила: надо наврать, что девчонка сбежала. Якобы встали они утром, а её и след простыл. Так она и сделала, впустив мужчин в дом и ожидая, что Джерри, если и разозлится, то не сильно. И была удивлена, когда её чуть не прожёг насквозь его зверский ярко-зелёный взгляд.

— Ты идиотка, — Джерри вложил в это слово всё презрение, на какое был способен. — Я поручил тебе девчонку не для того, чтобы ты её упустила. В очередной раз убеждаюсь, что полицейская из тебя никакая. Идём, Алвес, — Джерри говорил столь ледяным тоном, что Фэр затошнило.

Вместе с Алвесом они ушли не прощаясь.

Да, Фернанда понимала, что поступила неправильно. Но и Джерри тоже хорош — стоит ли злиться из-за малолетней вонючки?

Настроение было безнадёжно испорчено. В глубине души Фернанда чувствовала себя виноватой. Она не хотела ссориться с Джерри, только-только они нашли общий язык, и опять всё сначала.

Через час Фэр попыталась до Джерри дозвониться. Пять раз набирала номер, но нарывалась на автоответчик. Наконец она услышала пресловутое: «Хэллоу». Однако её попытки оправдаться потерпели фиаско — Джерри молча сбросил звонок.

Ну в самом деле, что за характер? Нашёл из-за чего обижаться. Расстроенная Фернанда спустилась вниз. Надо съесть клубничное мороженое, что со вчерашнего дня так соблазнительно лежит в морозилке. Это лучшее лекарство от стресса. Но до кухни она не дошла — из гостиной её окликнула тётя Фели.

— Фернандита, дорогая! Пойди сюда!

Тётя была не одна. Сидя на диване, она пила чай. Напротив неё расположился молодой человек. Он тоже угощался чаем, а рядом с ним, на полу, стояла корзина с лилиями.

— Что случилась, тётя?

— Хочу тебя кое с кем познакомить, Фернандита. Это Амадо — жених моей дочери! — гордо объявила тётя Фели.

Молодой человек чуть привстал, отвешивая полупоклон движением головы. Фэр протянула ему руку.

— Фернанда Ривас.

— Амадо Феррер.

«Симпатичный», — подумала Фернанда и удивилась — по рассказам Вирхинии она представляла его эдаким ботаником, телёнком, которого ведут на бойню.

А он хорош собой! Приятное лицо с удлинённым овалом, карие глаза, античный профиль. Хоть Амадо сидел, но Фэр определила — он высок и широкоплеч. И с виду интеллигентный, вежливый, в дорогом костюме, при швейцарских часах и галстуке. Но, уже слегка отравленная ядом под названием «Джерри Анселми», Фернанда не смогла не сравнить их. Джерри, пожалуй, красивее. Но он — звезда. И этим всё сказано. Представлять его, такого ухоженного и гламурного, сидящим в стоптанных туфлях и растянутом трико и попивающим бульончик на веранде, даже нелепо. Этот человек не для жизни, на него хорошо только любоваться. А вот Амадо — замечательный кандидат в мужья. На месте Вирхинии она бы не сомневалась.

И в любви его Фэр убедилась. Он говорил о Вирхинии с трепетом, а глаза стекленели, как у Монти из мультика «Чип и Дейл» при виде сыра.

Тётя Фели, которая обычно выражала кавалерам Вирхинии своё фи, Амадо была очарована. Особенно его рассказами о работе в банке, солидных счетах и крутом авто. И родители его умерли, никаких родственников больше нет. Это значит, у Вирхинии даже свекрови не будет. Тётя была в экстазе, пока Амадо сожалел о том, как неудачно он зашёл.

— Я же принёс ей цветы, — он указал на корзинку с лилиями, что благоухала на всю гостиную, дурманя мозг. — И я купил ещё один подарок. Я хочу жениться на вашей дочери, сеньора Фелисидад.

Тётя Фели похлопала глазами, млея от радости, что наконец-то Вирхиния будет пристроена.

— О, сеньор Амадо, я буду счастлива иметь такого зятя! — воскликнула она елейным тоном. — Если моя дочка согласна, я тоже за. Вы такой приятный молодой человек! — и тётя кокетливо хихикнула в кулачок.

— Я уже говорил Вирхинии, что люблю её, а сегодня хотел сделать сюрприз. Какая жалость, что её нет дома! — вздохнул Амадо. Голос у него был низковатый и какой-то бесцветный.

— Так вы ей позвоните, — посоветовала тётя. — Телефоны-то для чего изобрели? Хотя они сейчас такие навороченные, уж и не знаешь, телефон это или компьютер.

— Позвоню непременно, сеньора. Но сейчас мне надо уходить, — он глянул на часы. — Время — деньги, они с неба не падают. Я человек деловой. Передайте цветы вашей дочери и скажите, что я её люблю.

Фэр вызвалась Амадо проводить. Он оказался двухметрового роста.

— Вам действительно так нравится моя кузина? — спросила она уже на пороге.

— Я её люблю, — серьёзно ответил он и ушёл тяжело, вперевалку, как-то по-медвежьи.

Тут Фернанда вспомнила о его хромоте. Почти незаметно. Если бы Вирхиния не сказала, Фэр решила бы, что это походка такая.

Но, несмотря на свою «приятность», Амадо у Фернанды чувств, как мужчина, не вызвал. Зато мысль о Джерри навевала дрожь и мурашки.

Он явно обиделся. Но Фэр не считала, что поступила гадко, отдав Айлин службе опеки. Нечего было навязывать ей эту девчонку, Джерри сам виноват. Однако она ощущала потребность с Джерри объясниться. Трубку он не брал, поэтому она пошла в лоб, как танк. Позвонила Берни и уговорила его пробить по базе данных адрес Джерри Анселми.

Получив заветный адресок, Фэр еле дотерпела до следующего утра. В десять часов она нарядилась в косуху и джинсы и, оседлав «Дьявола», помчалась в Пуэрто Мадеро — самую пафосную часть Байреса.

Белоснежный небоскрёб на пересечении улиц Айме Пайне и Асусена Вильяфлор напугал Фернанду. Сорок три этажа! Резной забор, охраняемая парковка, ухоженный газон, камеры видеонаблюдения…

Найдя у двери кнопку, Фэр нажимала на неё, пока из окошечка не высунулась голова консьержа — седого мужчины с ровно подстриженной бородкой. Прямо профессор университета.

— Вы к кому, сеньорита?

— Мне нужен, эээ… сеньор Джерри Анселми из квартиры… — Фернанда глянула в бумажку с адресом, — семьдесят семь.

Консьерж задумался.

— Но мистер Джерри не предупреждал о визите, а кого попало я впустить не могу.

— Я понимаю, но мы с ним друзья, хорошие друзья, — наврала Фэр, и глазом не моргнув.

Консьерж покачал головой.

— Мистер Джерри — человек публичный, сеньорита, а тут вечно пасутся толпы оголтелых девиц. Я уж замучился отгонять их от двери. Откуда мне знать, кто вы такая? Может, вы одна из фанаток.

— Я не фанатка! — рассердилась Фернанда и капризно топнула ногой.

— А почему я должен вам верить? Они все тут ходят и уверяют, что они не фанатки. А когда их не впускаешь, орут под окнами: «Джерри, Джерри!» и ложатся спать у забора. Давайте так, скажите мне своё имя, я ему позвоню и узнаю, примет он вас или нет.

— Меня зовут Фернанда Ривас. Инспектор Ривас.

— Инспектор? Вы из полиции? — нахмурился консьерж.

— Вообще да, но сейчас я не при исполнении. Это личный визит, — открутилась Фэр, вспомнив, что у неё забрали жетон, и припугнуть им консьержа не получится.

Кивнув, консьерж удалился. Минут пять Фернанда стояла у двери, чувствуя себя идиоткой. Теперь она похожа на фанатку, поджидающую кумира у его дома. Вечно этот Джерри Анселми ставит её в неловкое положение!

Наконец голова консьержа высунулась в окно.

— Мистер Джерри сказал, что примет вас, — молвил он более уважительным тоном, чем прежде.