— Хотела узнать о твоём самочувствии.

— И вздумала шпионить?

— Я не специально, это вышло случайно. Я хотела войти в палату, но услышала разговор и передумала. Я не никому не скажу, честно, — заверила она, взглянув на него одним глазом. Увидела, что он смеётся, и расслабилась.

— Так чего ты хочешь теперь?

— Ну, я говорила с комиссаром и он сказал, что восстановит меня в должности, если ты… в общем, если ты скажешь ему, что не имеешь ко мне претензий. Ведь ты не имеешь их, правда?

— Ещё как имею! — усмехнулся Джерри. По лицу его было видно: он не сердится, скорее забавляется.

— Но я же тебе объяснила, как всё было, — Фэр подавила желание треснуть его по щеке. Неужели, он не видит, как она страдает? Безжалостный тип! — Я не виновата, что ты угодил в больницу. Я тебя, кстати, спрашивала, всё ли с тобой в порядке. Ты гордо промолчал. И что я могла сделать?

— Дело не в этом, — флегматично объяснил он. — История с больницей — это сугубо мои проблемы. Но ты говорила мне гадости, бездоказательно обвиняла в торговле наркотиками, обзывала наркоманом. Это мало того, что оскорбления, так ещё и клевета. И скажи спасибо, что я убедил Алвеса закрыть на это глаза. Он хотел подать на тебя в суд.

— Комиссар мне говорил. А почему ты ему не позволил?

— Наверное, потому что я не такой монстр, каким ты меня считаешь, — улыбнулся Джерри. — Я не собираюсь тебе мстить. Мне невыгодно устраивать шумиху. Я не хочу, чтобы журналисты что-то пронюхали. С прессой я делюсь только тем, что касается моей карьеры. Информацию о моём здоровье и личной жизни я держу при себе. Но комиссар Гальяно ведь сказал тебе, что я жду извинений? Ты прямо здесь и сейчас извинишься за всё, что мне наговорила: за хамство, оскорбления, клевету и прочее, что я вынужден был слушать три дня в комиссариате. И мы закроем эту тему. Я позвоню комиссару и скажу, что вопрос исчерпан. Так что?

Он уставился на Фернанду не мигая, будто хотел приклеить её к стене. Но у Фэр слова застряли в горле. Она понимала, что ведёт себя глупо. Сейчас, сию минуту, она может решить проблему. Но язык сковало. Она и звука не выдавила.

— Ну?

— Я… я… нет, я не буду извиняться! Не буду и всё! — и Фэр отвернулась.

Джерри захихикал.

— Почему? Так сложно признать свою вину? Гордость мешает или бесит, что я усомнился в твоих правоте, компетентности и здравомыслии?

И как у него получается угадывать её мысли? Рентген ходячий, честное слово!

— Для меня сложно. Невозможно! Я не люблю извиняться. Ненавижу! Не хочу и не буду! И ты меня не заставишь, — пропыхтела Фернанда совсем по-детски.

— Ну тогда ты свободна, мисс инспектор. Я тебя насильно не удерживаю, — разочарованно фыркнул Джерри. — Ты сама пришла и теперь компостируешь мне мозг.

— Но мне нужно, чтобы ты сказал комиссару, что не имеешь ко мне претензий, — не сдавалась Фэр.

— А-ха-ха-ха! — Джерри так рассмеялся, что споткнулся, наступив себе на ногу. — О, гхош! Таких наглых людей, как ты, надо ещё поискать!

— Я не наглая. Но я не считаю себя виноватой. Почему я должна извиняться, если я не виновата?! — упрямо доказывала Фернанда. — А ты мужчина и мог бы пойти мне навстречу. Мне надо ловить маньяка, а ты вставляешь мне гвозди в колёса.

— То есть я должен всё проглотить? По-твоему я похож на дебила? — очи его сверкнули ярко, как у рыси. — Из-за тебя я провёл в камере три дня и чуть не умер, а ты хочешь, чтобы я махнул на это рукой? Но я и так сделал тебе одолжение, уговорив Алвеса не давать ход делу.

— То есть ты настолько мелочен, что из-за ерунды хочешь сломать мне карьеру?

— У меня нет такой цели. Но я хочу, чтобы ты научилась отвечать за свои поступки и извиняться, когда ты не права, — он вновь приблизился; чуть сжал её плечи руками.

И мурашки побежали по спине Фэр. Его пальцы с первого момента вызвали в ней смешанные чувства — страх и желание. И ладони у него мягкие… Фернанда попыталась отстраниться — когда некто бесцеремонно вторгался в зону её комфорта, это выбивало её из колеи.

— Я не стану извиняться, — буркнула она, вывернувшись из хватки. — Давай поищем компромисс. Если ты не хочешь проявить благородство, придумай что-нибудь другое, ну, в качестве замены извинениям.

Когда Джерри многозначительно щёлкнул языком, Фэр поняла: она совершила дичайшую глупость. Дала ему карт-бланш, развязала руки. Ясное дело, чего он потребует. Все мужчины одинаковые. И, прежде, чем Джерри успел открыть рот, она выпалила:

— Кстати, натурой я расплачиваться тоже не собираюсь! И в мотель с тобой не поеду, и не мечтай!

Он так заржал, что Фернанда решила — ему станет плохо. Схватился за живот и рухнул в ближайшее кресло.

— И что смешного у нас слышно? — Фэр угрожающе поставила руки в бока.

— Ха-ха-ха-ха! Ой, я не могу… — прохрипел Джерри, смахивая слёзы с глаз. — Я уже не помню, когда в последний раз так смеялся. Ты умеешь поднять настроение.

— По-твоему я клоун? — по-хомячьи надула она щёки.

— Нет, скорее, городская сумасшедшая. Ты меня забавляешь, мисс инспектор. Я и подумать не успел, а ты уже решила, что я потащу тебя в мотель. Нет, я, конечно, мог бы… Только смысл? Чем ты, конкретно ты, можешь меня удивить, как женщина? Ничем. Потому что ты мало отличаешься от других, таких же красивых, фигуристых и большеглазых кукол, которых в моей жизни был целый стадион. Я не получаю удовольствия от посредственного секса. Твои тараканы, обиды, подколы, твой дурацкий характер развлекают меня сильнее, чем-то, что ты можешь предложить мне в постели. Извини, если я тебе разочаровал, но спать вместе мы не будем.

Фэр рот разинула. Каков наглец! Сам просит плату и сам же ей пренебрегает. Она бы, конечно, не согласилась на постель, но это уж слишком — уверять, что она посредственность. Всё ясно. Он импотент.

Видя её молчаливую ярость, Джерри снова расхохотался.

— Вот как?! Ты обиделась? Неужто ты и впрямь ожидала, что я потащу тебя в кровать? Какая наивность! Кроме того, что меня не интересует скучный секс, меня ещё и волнуют вопросы безопасности. С кем попало я не сплю, прости.

— С кем попало? По-твоему я кто попало? — взбеленилась Фернанда.

— Ммм… ну, знаешь ли… сифилис, триппер, СПИД — мне не нравятся эти названия.

Фэр готова была вцепиться ему в физиономию ногтями.

— Как ты смеешь говорить, что у меня СПИД?!

— Я этого не говорил, но мало ли… а я себя берегу, май дарлинг, — он вновь рассмеялся.

Фернанда задыхалась от бешенства. С каким удовольствием она разорвала бы этого типа на клочки, но вынуждена слушать его гадости, потому что у неё выбора нет.

— Но раз ты хочешь компромисса, ты его получишь, — продолжил Джерри, игнорируя её настроение. — Есть у меня одна идея…

— И что же это? — Фэр смерила его уничижительным взглядом.

— Спокойно, ничего криминального. Думаю, это тебе по зубам. Это твоя стезя. Ты полицейская и могла бы стать моим телохранителем.

Фернанда злобно повращала глазами, как сова в потёмках.

— Телохранителем? Ты издеваешься? Я девушка, а не качок. Какой из меня телохранитель? Разве ты не можешь нанять с десяток бравых ребят? Обанкротился и нет денег на охрану?

— А-ха-ха-ха! Не пытайся казаться остроумной, у тебя это плохо выходит, мисс. Бравые, как ты выразилась, ребята привлекут внимание, а толку от них — жаба наплакала. Мне нужен не столько телохранитель, сколько человек, который всюду бы меня сопровождал и помог бы мне изловить одну малопривлекательную личность.

— Минуточку, а вот с этого места поподробнее! Тебя кто-то преследует? — навострила ушки Фэр.

— Это долгая история. Если ты согласишься, я тебе её расскажу. Это и будет наш компромисс. Ты окажешь мне услугу, а я уговорю комиссара восстановить тебя в должности. И мы будем квиты. Ну что, идёт?

Фернанда колебалась. Компромисс хороший. А она была уверена, что Джерри придумает новую гадость, чтобы её унизить. Однако, любопытно. Не ловушка ли это? По нему не поймёшь, блефует он или говорит серьёзно. И она вспомнила, как Джерри обозвал её по телефону, а потом сказал, что предназначались гадости не ей. Может, правда, его достал какой-нибудь телефонный террорист? Знаменитостей часто преследуют психи. Что она потеряет, если согласится ему помочь? Ничего. Сейчас она не занята, а это перекликается с её работой. Зато Джерри останется у неё в долгу.