— А-а-а-а! Моя нога! — взвыла Маргарита, хватаясь за щиколотку. — Старая морщинистая женщина, а туда же — метит в убийцы! Вам, видно, в тюрьму захотелось!

— Это язык у тебя старый и морщинистый! — парировала тётя. — А таких шикарных женщин, как я, надо ещё поискать! — она выпятила грудь колесом. — И среди молодых не найдёшь. Я — единственный экземпляр. Ну что ты стонешь, как порнозвезда?

— Вы сломали мне ногу!

— Прям уж сломала! Нечего было спотыкаться и падать!

Но, к великой досаде тёти Фели, приехавший врач констатировал у Маргариты закрытый перелом голени. Пришлось ехать в клинику и накладывать гипс. И теперь Маргарита строила из себя жертву, эксплуатируя бедную Агустину. Она заставила дочь готовить завтрак и требовала, чтобы её кормили из ложечки. Агус выполняла капризы матери, а Фернанде было недосуг. Она так погрязла в работе, что забыла, какое сейчас время года и день недели, а гипс вообще не заметила.

Номер не прошёл и с тётей Фели. Маргарита страстно желала, чтобы та извинялась и услуживала ей. Но, оказалось, с тётушки где сядешь, там и слезешь. Она не чувствовала вины, а на попытки Маргариты воззвать к её совести, тётя Фели обзывала её «костылём» и угрожающе размахивала бутербродом с колбасой, грозясь запустить им Маргарите в лоб. Занятые разборками, на преждевременный уход Фернанды ни Маргарита, ни тётя внимания не обратили.

По приезду на работу Фэр обнаружила в кабинете толпу. Комиссар Гальяно, сидя в её кресле, нервно курил сигарету за сигаретой. Взволнованный Берни ходил из угла в угол, а адвокат Элио Алвес и Марлене Монтанари расположились на диване.

— Сеньоры, а в чём дело? — возмутилась Фернанда. — Что за сборище в моём кабинете?

Мило улыбаясь, адвокат поздоровался рукопожатием и вручил Фэр бумагу — постановление судьи об освобождении Джерри из-под ареста. Без залога. На основании отсутствия доказательств.

Вот дьявол этот Элио Алвес! Ещё вчера он наведался в больницу и расспросил обо всём Сандру Вэйс, что, наконец, пришла в себя и откровенно созналась: наркотики она купила у человека по имени Гастон Вердэ — ЭмСи, который проводил день рождения Энеаса Арайя.

ЭмСи! Фэр не могла в это поверить. И почему она сваляла такую дуру? Пока выдумывала стратегии по выведению Джерри на чистую воду, ЭмСИ испарился. И он был единственным, кто не явился по повестке. А она и не заметила. И к Сандре Вэйс надо было идти вчера, а она по кино шастала. Ну и овца!

Поджав губы, Фернанда велела Гонсалесу привести Джерри из камеры.

— Увы, инспектор Ривас, это невозможно, — добил её адвокат. — Пока я с утра был у судьи, мне позвонила сеньора Марлене и сказала, что едет сюда вместе со скорой. Мистеру Джерри стало плохо, и его увезли в больницу.

— А этого следовало ожидать, — скривилась Фэр. — У него же самая обычная ломка. Ещё бы, целых три дня не принимать наркоту. Ужас какой!

— Можешь прощаться с этим креслом, — Марлене так зыркнула на Фернанду, что та отшатнулась.

— Тоже хочешь посидеть в камере? — не осталась она в долгу. — Я могу это устроить. За угрозы представителю закона живо схлопочешь срок!

Марлене сжала кулаки. Ещё чуть-чуть и она ударила бы Фэр, но адвокат схватил её за руку.

— Не надо. Идёмте отсюда, Марлене. Не стоит опускаться до их уровня.

Марлене подчинилась, хоть и тряслась от ярости. Когда они с Элио Алвесом ушли, комиссар Гальяно выпроводил и Берни с капралом.

— Ну-с, сеньорита Ривас, что за беспредел вы устроили в моё отсутствие, а? — прогремел он.

— Я? Я устроила? Я охотилась за преступником и почти раскрыла дело. А вы во время рейда, придуманного вами же, напились как свинья!

Комиссар пошёл багровыми пятнами.

— Как ты со мной разговариваешь, девочка? Да ты загордилась! А я тебе говорил, когда ты делала ещё первые шаги в этой профессии: самые сложные испытания для характера человека — слава, власть и богатство. И, если дорвавшись до них, человек останется человеком, честь и хвала ему. Так вот, испытание властью ты не прошла. Быстро же она превратила тебя в мегеру! Ты хоть понимаешь, чего ты натворила, и с кем связалась? Элио Алвес выигрывает самые безнадёжные дела. Даже если бы этот Анселми был убийцей-рецидивистом, Алвес всё равно бы его вытащил. Но ты хотела навесить преступление на невиновного человека, известную личность. А настоящий наркодилер был у тебя под носом. Достаточно было обратить внимание, что Гастон Вердэ не явился по повестке, и взять показания у потерпевшей. Ты же и пальцем не ударила! И не надо меня упрекать за вечер в клубе. Да, я перебрал тогда, я виноват и этого не отрицаю. Я провалил операцию по поимке преступника, но это не давало тебе права вытворять ерунду. В общем так, я тебя временно отстраняю от должности. Сдай табельное оружие и жетон и можешь гулять. Это моё последнее слово. И молись, чтобы Анселми оклемался, иначе нам всем поснимают скальпы, — и комиссар Гальяно ушёл, оставив Фэр в одиночестве.

После разборок с комиссаром Гальяно прошло два дня, а Фэр, погруженная в депрессивно-психозное состояние, и носа из дома не высовывала. Вот так всегда, хочешь как лучше, а выходит кошмар. Если бы Джерри не дерзил, она сразу увидела бы ситуацию иначе.

Гастона Вердэ объявили в розыск, а он как в воду канул. Фернанда была убеждена: если бы за поиск взялась она, наркодилер уже сидел бы за решёткой.

Фэр знала, что Джерри находится в частной клинике. Любопытства ради она звонила туда, но по телефону информацию ей не дали.

Виноватой себя Фернанда не чувствовала. Даже зная, что неправа, она стояла на своём — такова была её натура. Но навестить Джерри она решила. Купит фруктов, прикинется паинькой и сходит в клинику. Заодно выяснит его диагноз, а то эта неизвестность — омерзительнейшее чувство.

Так, после завтрака, где присутствовали лишь Агустина и Вирхиния (Маргарита сидела в комнате, ссылаясь на боль в ноге, а тётя Фели уже вторые сутки осваивала интернет), Фэр, купив в супермаркете груши и манго, отправилась в частную клинику доктора Гильермо Лосада.

VIP-палата №301 — апартаменты для особой категории пациентов. Фернанда немного поболталась по третьему этажу, обдумывая, с какой репликой явиться в палату, а, когда осмелилась и подошла, увидела приоткрытую дверь. Как заправский шпион из фильмов, она сунула туда нос.

— Мэри, прошу тебя, не настаивай, — услышала Фэр мягкий голос Джерри. Ага! Оклемался. — Не нужно ей мстить. Скажи Алвесу, что я категорически против.

— Но она чуть тебя не угробила! Ты хочешь, чтобы этой мерзкой полицайке всё сошло с рук? — вещал голос Марлене Монтанари.

Фэр сжала кулаки. Вот как! Значит, речь идёт о ней.

— А ты мне казалась умнее, — вздохнул Джерри. — Я ожидал, что ты меня поймёшь. Дело не в полицейской. Мне на неё плевать, но если мы устроим шум, представь, что начнётся в прессе!

— Но…

— Давай на этом закончим! — прервал он. — Я благодарен тебе за всё, что ты сделала и делаешь для меня, Мэри. Но забудь эту историю с полицейской, ладно?

— Ты же мог умереть! — негодовала Марлене. — Скажи ему, Гильермо! Хорошо, что скорая приехала вовремя. Ещё пару часов, и наступила бы кома.

— Херман, Марлене права, — молвил незнакомый Фэр третий голос, низкий и хриплый. — Я не знаю, что произошло, но я повторяю — лекарства надо принимать каждые шестнадцать часов. Услышь меня, пожалуйста. И больше не прекращай приём таблеток без моего указания. Или мы вернёмся к тому, с чего начали. Ты ведь этого не хочешь?

— Нет, — тихо согласился Джерри, — но я сам виноват. Надо было поставить инспекторшу в известность, а я…

— Ты слишком гордый, — хмыкнула Марлене. — Будем умирать, но с задранным носом, не так ли? Ты не меняешься.

Он промолчал.

— Вот и чудненько. Думаю, мы поняли друг друга, — голос доктора повеселел. — Пойду я готовить документы на выписку. К вечеру уже будешь дома.

— Гильермо, погоди, я с тобой, — догнала его Марлене.

Фэр успела спрятаться за выступ в стене. Доктор и Марлене вышли в коридор, и теперь она наблюдала их воочию. Поверх эпатажной атрибутики Марлене был накинут медицинский халат. Доктор, тоже в халате, — мужчина лет сорока, с чуть седыми вьющимися волосами и тонкими усиками, был выше собеседницы на голову, а на шее его болтался стетоскоп.