— Меня поймала Игнасия, — вздохнула она нервно. — Я не думала, что моя сестра такая подлая. Она сообразила, что я пришла за ключами, и поклялась рассказать бабушке. Игнасия меня разочаровала. А Софию надо выручать. Бабушка намерена держать её взаперти до свадьбы с Абелем де Чендо-и-Сантильяно, а тот делать ей предложение не торопится.

— Воровать ключи бессмысленно, — ответил Салазар спокойно, хотя Данте видел — он трясётся от негодования. — Даже если вы поможете ей выйти, это ничего не даст. Её поймают и закроют опять. Надо, чтобы старуха отпустила её добровольно.

— Это невозможно, — Октавия даже рассмеялась от такой идеи. — Ландольфо, вы не знаете мою бабушку. Это дьявол в юбке! И самое ужасное — отец с ней согласен, он под её каблуком и говорит, мол, распутная дочь ему не нужна. А Игнасия заставила всех поверить, что София потеряла честь.

— Магия творит чудеса! — гордо объявил Салазар.

Когда через двое суток он через зеркало вручил Октавии фиал с серебристой жидкостью, Данте не знал чему изумляться больше: его феноменальным магическим талантам (Салазар заставил зеркало работать немыслимо — передавать вещи на расстоянии — и переделал чары, морочащие разум и уже использованные им в день похищения Леопольдо, в зелье с теми же качествами) или невероятной склонности к интригам, которую он явно унаследовал от матери.

— Это «Жидкий Морок» — затуманивает мысли и подчиняет волю, — объяснил он Октавии. — Добавь в еду или в напитки. Когда бабка выпьет зелье, прикажи ей отпустить Софию. Она послушается тебя, а остальные с ней согласятся, только напои и отца, и Игнасию — всех, кто замешан в этой истории.

— А это не навредит им? Они потом придут в себя? — боязливо спросила Октавия.

— Да, когда действие «Морока» закончится, они очнутся и вспомнят лишь то, что ты захочешь.

Ночью Салазар и Данте наблюдали в зеркале, как семейка Мендисабаль хором сошла с ума: Игнасия, Лоида и Аурелиано вели себя странно — хихикали, прыгали по канапе и бегали, размахивая руками. Зато они хорошо среагировали на голос Октавии — та командным тоном велела бабушке выпустить Софию из подвала.

Исхудавшую и бледную девушку Лоида и Аурелиано привели в гостиную, и Октавия «порекомендовала» всем перед ней извиниться. София, кажется, ничего не поняла, когда Игнасия, слёзно причитая и ползая по ковру, стала умолять её о прощении. С довольным видом Октавия проводила Софию наверх и уложила спать. А утром троица, напоенная «Жидким Мороком», проснулась с мигренью, как после активной попойки.

Но радости Салазару это не прибавило. Когда он заикнулся, что хочет поговорить с Софией через зеркало, Октавия его огорошила.

— Она не хочет иметь с вами дел, — развела девушка руками. — София убеждена, что это вы виновны в её несчастьях. Я рассказала ей о проделках Игнасии, о том, что именно вы придумали, как её выручить. Но София не слушает. Порой она бывает капризна и ведёт себя по-детски. Сейчас такой случай. Она встала в позу. И пока я не могу помочь вам. Может, получится её убедить со временем, и она смягчит гнев, но я не обещаю.

Салазар к удивлению Данте не разозлился, но загрустил — он мало рассчитывал на Кассию, хоть и ждал, что план с приворотным зельем даст плоды.

И случилось это быстро — через неделю вице-король объявил о помолвке с герцогиней Кларой-Изабеллой дель Руа и Кассия начала бегать на совместные прогулки с ней. Та пообещала: как только станет вице-королевой, пожалует Леопольдо титул. И счастливая Кассия потребовала: в ближайший четверг Леопольдо и Салазар должны посвататься к сёстрам Мендисабаль.

Пару раз поймав её взгляд, Данте убедился: в словах Кассии мало истины — пока она общалась с мужем и сыновьями, мысленно воображала, как на голову Салазара падает томагавк и раскраивает ему череп.

Данте хотел намекнуть юноше — матери доверять не следует, но вмешиваться побоялся.

Впрочем, после того, как Салазар уселся за чтение огромного чёрного фолианта под названием «Тысяча способов умереть и воскреснуть», Данте уже не был уверен, что он не отомстит Кассии за её возможный обман. Эти двое стоят друг друга, и лучше не встревать — целее будешь.

Но, когда в четверг семейство прибыло в замок Мендисабаль, ситуация перевернулась ног на голову.

София, наконец, вышла в свет. Бледная и печальная, она сидела рядом с бабушкой и её приятельницами — конвоем из блюстительниц морали и нравственности. Данте так и не понял сути действия «Живого Морока», но маловероятно, что тот заставил графиню Мендисабаль забыть, почему она наказала Софию. Данте был убеждён — на этом история не закончится.

Октавия, хотя Салазар жестами делал ей намёки на личную беседу, а Леопольдо пытался ухаживать, всех игнорировала, общаясь только с отцом. Леопольдо она кивнула в знак приветствия, а от Салазара спрятала лицо за веером. Это было непохоже на неё, всегда открытую и искреннюю, и Данте насторожился — определённо что-то случилось.

Кассия, разумеется, (Данте и не питал иллюзий на её счёт) обвела Салазара вокруг пальца. Во время дневного чая она поведала Мендисабалям: Салазар ушёл из семинарии. Теперь он светский человек и может жениться. Леопольдо же, как только состоится свадьба вице-короля, получит титул виконта, а позже (если Кассия войдёт в ближний круг Клары-Изабеллы) — и маркиза.

— Надо полагать, мы можем породниться дважды. Это станет выгодной сделкой, как для вас, так и для нас, — пропела она сладким голосом, переведя взор с сыновей на Лоиду и Аурелиано, и толкнула локтем под рёбра вялого Ладислао — тот в последнее время стал хворать, жалуясь то на колики, то на головокружения.

— Наши сыновья желают посвататься к вашим дочерям, — произнёс он величественно, будто делал Мендисабалям одолжение.

— У нас трое девиц на выданье, — заметил Аурелиано и усмехнулся. — Кто же из них удостоился такой чести?

— Леопольдо, я полагаю, очень жаждет руки сеньориты Софии, как самой красивой невесты из ныне существующих. А Ландольфо очарован милейшей Игнасией, — выдала Кассия, и на губах её отчётливо проявился шрам, как обычно превратив лицо в злорадную гримасу.

Наступило молчание. Оцепенели не только Леопольдо и Салазар, но и сами Мендисабали. Первой опомнилась Лоида.

— Ах, увольте! Вопиющая глупость! Неужели неказистая Игнасия могла понравиться такому очаровательному молодому человеку? — она изучила Салазара долгим, придирчивым взглядом. — Никогда не поверю! Но, в любом случае, это не имеет смысла, ведь София уже сосватана. Не далее как вчера герцог де Чендо-и-Сантильяно договорился с Аурелиано о браке своего сына, маркиза Абеля, с нашей Софией. Это уже решено. Через три месяца состоится помолвка, а через полгода — свадьба. Но если вы по-прежнему настаиваете на сватовстве, я не возражаю, если одному из ваших сыновей достанется Октавия, которая должна выйти замуж после Софии. Игнасия не может её опередить.

Данте увиделось, что Лоида говорит о внучках с пренебрежением — особенно об Игнасии. Та разглядывала свои руки, занятые пяльцами с вышиванием. Октавия явно была в ступоре. Данте прочёл над её затылком мысли: лица Салазара и Леопольдо — они нравились ей оба, и в перспективе оба могли стать её мужьями, но она колебалась, не зная кого выбрать.

София сидела неподвижно. Салазар раздевал её глазами, пытаясь добиться хоть какой-то реакции. Данте чувствовал лапами, что юношу опять трясёт, но непонятно от чего — от любви к Софии или ненависти к Кассии.

— Ах, какая замечательная новость! — обрадовался Леопольдо — для него всё складывалось великолепно. — Спешу поздравить очаровательную сеньориту Софию со столь удачной партией! Лучше жениха, чем Абель де Чендо-и-Сантильяно трудно найти.

— Благодарю вас, — пролепетала София, опустив ресницы. Данте не понимал: это маска безропотной жертвы или последствия наказания.

— Ах, мы с отцом были уверены, что Абель нас опередит, — Леопольдо не замечал, как антрацитовые очи брата наливаются кровью. — Он прекрасный человек, и, открою вам секрет, это я посоветовал Абелю не затягивать со сватовством. Мы с ним дружны с недавних пор, и я не сомневаюсь — они с сеньоритой Софией чудесная пара. А я, в свою очередь, не хочу медлить и предлагаю руку и сердце восхитительной сеньорите Октавии.