Кроме того… Каролинус постоянно намекал, что Джим производит магические действия неправильно. Магия, повторял Каролинус, искусство, и Джим должен об этом помнить. На Джима же, когда он занимался магией, оказывало большое влияние то, что он воспринимал свои магические пассы как нечто вроде экрана компьютера, откликающегося на движение пальцев по клавишам.

Каролинус пытался что-то объяснить, но различие в мышлении человека четырнадцатого и двадцатого века мешало Джиму понять его. Возможно, магия больше похожа на художественный замысел, чем на чары, сообщения или приказы? Джим уже умел переноситься с помощью магии в Маленконтри и с успехом мог перенестись туда, где находится Каролинус. Все это Джим обычно проделывал, написав заклинание, но сейчас до него дошло, что он заставлял себя увидеть то место, куда он направлялся, или человека, которого он искал. Джим сделал еще одну попытку.

МНЕ НУЖНО ПЕРЕНЕСТИСЬ В ДОМ ШЕРЛОКА ХОЛМСА.

Он сосредоточился, стремясь вообразить комнату, так много раз и так хорошо описанную в рассказах о Шерлоке Холмсе… И оказался там.

Он хорошо помнил эту комнату по картинкам. Пухлые кресла девятнадцатого века. Камин с изогнутыми курительными трубками, хорошо обожженными внутри. И стена, на которой пулями пробиты инициалы С и М.

Шерлока Холмса нигде не было видно. Невысокий плотный мужчина, в котором Джим никогда бы не заподозрил Шерлока Холмса, стоял спиной к Джиму, глядя на письменный стол.

Слова «доктор Ватсон» так и просились на язык, но Джим промолчал. И вовремя, как выяснилось, потому что, когда он открыл рот, чтобы заговорить, стоявший к нему спиной человек отошел от стола и подошел к двери. Дверь отворилась прежде, чем он ее коснулся. Он вышел. Дверь за ним захлопнулась, и Джим остался один в комнате.

Небольшой сбой в магии, сказал себе Джим. Он уже хотел перенестись обратно, туда, где его ожидали Брайен с Арагхом, и начать все сначала, когда ему пришло в голову, что есть и другой, возможно, более легкий путь.

Если чары — лишь творческий замысел… В виде опыта Джим попытался представить себе механизм часов с циферблатом и часовой и минутной стрелками. Он увидел и секундную стрелку, она тоже двигалась. Он заставил воображаемую секундную стрелку двигаться назад, затем остановил ее ход и вновь пустил, на сей раз правильно.

Дверь отворилась, и невысокий плотный мужчина возвратился в комнату, остановился и взглянул на Джима.

— Простите. — Его голос, напоминал голос Найджела Брюса, который Джим помнил по сериалу о Шерлоке Холмсе. — Как вы сюда попали и почему миссис Хадсон не сказала мне о вас?

— Меня зовут Джеймс Эккерт. Для меня жизненно важно медленно поговорить с мистером Холмсом. Он дома?

— Минуточку. — Доктор Ватсон снова вышел и закрыл за собой дверь. Джим услышал его голос за стеной: — Холмс? Здесь вас…— Ватсон понизил голос, и нельзя было ничего расслышать через дверь.

Джим ждал. Вскоре дверь отворилась, и Ватсон просунул голову в комнату.

— Мистер Холмс скоро выйдет к вам, — сказал он, убрал голову и плотно закрыл дверь, Джим поспешно вообразил себе Каролинуса. Ему отчаянно хотелось поговорить с ним. Он попытался ограничиться желанием увидеть старого мага и чувством, что разговор необходим. Однако не переводил эти мысли в слова. Каролинус, наверняка, ощутит этот призыв, ведь он учитель Джима. Он поймет, что Джим хочет поговорить с ним, и узнает, где находится его ученик, Он оказался прав.

В комнате прозвучало нечто вроде раската грома. И внезапно появился Каролинус, который и сам напоминал грозовую тучу.

— Как ты это проделал? — потребовал ответа старый маг. — Я сделал все возможное, чтобы быть подальше от тебя, знал, что ты попытаешься как-нибудь вызвать меня. Ты пытаешься разрушить даже то немногое, что я способен сделать для тебя в той части магии, которая касается тебя и Энджи! Но как тебе это удалось?

— Нужно же было мне как-то оказаться в таком месте, где мы могли бы поговорить, чтобы другие маги не услышали! — весело сказал Джим.

— Конечно! Но как ты это сделал? Рассказывай сейчас же, потому что от этого может зависеть ваше с Энджи будущее.

Джим рассказал.

— Понимаю. — Лицо Каролинуса прояснилось. — Догадываюсь, что ты уже сам понял, почему не получил ответа от оловянного колокольчика.

— Наверное, потому что я пытался только услышать, а не увидеть его так, как увидел это место и тебя. Я увидел, как время остановилось и побежало назад, а потом вновь пустил его как положено.

Лицо Каролинуса омрачилось,

— Что ж, полагаю, я все-таки должен тебя поздравить.

— Почему все-таки?

— Потому что ты, по меньшей мере, достоин звания мага ранга С… Но помни: это все еще ученический уровень! Ученик получает ранг D или С, когда прекращает пользоваться словами для магических действий и продвигается вперед, к прямому владению магией. Так что теперь ты дипломированный ученик ранга С, а не прикрепленный к классу С.

— Хорошо!

— Уже кое-что, — проворчал Каролинус. — Я-то думал, ты достигнешь большего.

— Чего большего?

— А это, — сказал Каролинус, — ты узнаешь сам. Но ты, по крайней мере, снял с меня заботы об одной жалобе, с которой я постоянно сталкивался. Мне все время твердили, что ты получил такой высокий ранг, как С, не совсем честным путем, Я не перестаю удивляться, как тебе удалось найти место, где можно поговорить вдали от посторонних ушей. Истории, которые с ним связаны, еще не написаны.

— Но они уже написаны там, откуда я пришел. Подобно истории о Питере Пэне.

— А? О! Гм. Приятно сознавать, что нас никто не сможет подслушать. Среди магов есть и такие, кого возмущает сам факт, что ты знаешь о таких историях в будущем, которые дают тебе законные преимущества перед другими. На это, конечно, можно ответить, что ты не по своей воле явился сюда, зная, что у тебя есть преимущество. Да, ты пришел сюда, но в твоей голове не было ни единой мысли о магии. Но все же ты располагаешь большим магическим счетом, чем другие, большим, чем полагается по рангу С, и это остается главным обвинением.

Последовало минутное молчание.

— Что ж, — произнес Джим, — спасибо за поздравление.

— Пожалуйста, — мрачно ответил Каролинус. — О чем ты хотел поговорить?

— Мне пришла в голову идея, как Мнрогару приблизиться к гостям, чтобы обнаружить среди них другого тролля. Но, когда я рассказал все Брайену и Арагху, оказалось, что для этого надо решить ряд технических проблем, связанных…

Внезапно дверь отворилась, и в комнату бодрым шагом вошел высокий стройный мужчина с худощавым лицом и проницательными глазами. На нем был слегка поношенный смокинг с цветком в петлице.

— В чем заключается ваша проблема? — начал было он, обращаясь к Джиму, и его взгляд упал на Каролинуса. — А, Каролинус. Рад тебя видеть.

— Могу сказать то же самое, дорогой Холмс, — ответил Каролинус с такой сердечностью, которой Джим никогда не слышал в его устах. — Могу ли я представить мистера Джеймса Эккерта? Мистер Эккерт — мой ученик.

— А, да, — Острые глаза Холмса, казалось, просвечивали Джима насквозь. — Вы ведь американец мистер Эккерт? Со Среднего Запада?

— Ну… конечно. Как вы догадались?

— Я никогда не гадаю. Я использую дедукцию. Я слышал ваш акцент, уже входя в комнату. Судя по нему, вы американец, но из того региона, представителя которого я еще не слышал. В вашей речи едва слышно французское влияние и нет шотландских окончаний слов, а значит, вы могли приехать из дальних северных районов Америки. С другой стороны, нет признаков южных или западных региональных акцентов, с которыми я хорошо знаком. Следовательно, я могу поместить вас только в середине континента, между севером и югом.

— Великолепно! — воскликнул Джим. — Я имею в виду дедукцию.

— Ну что вы! Мои подлинные интересы лежат в том, что вы мне расскажете. Если вы хотели рассказать это и магу Каролинусу, вы окажете честь нам обоим.