Я услышал спешащие шаги, затем голос.

– Александр Павлович! – Саша бежала за мной. Я едва не перешел дорогу без нее.

– Что такое, Саш? – Я обернулся.

– Хотите, я вас угощу? Я знаю ларек с булочками неподалеку.

Я бы себя не простил.

– Ну конечно, пойдем. А у тебя живот не болит?

– А кто вам сказал, что все в этой жизни честно?

Я довольно улыбнулся.

Мы пересекли пару дорог и подошли к киоску. Саша расплатилась и протянула мне горячую булку. Мы начали жевать; такой постной гадости я не ел еще никогда, но выкидывать ее себе бы не позволил.

– Александр Павлович, идем за мной! Здесь полянка рядом, я хочу вам кое-что показать.

Саша повела меня через кусты к пожелтевшей нетронутой травке. Первый снег на ней местами растаял, и я рисковал замарать пальто, если бы упал.

Саша пригласила меня прилечь. С отсутствием выбора и осторожностью я опустился на землю.

– Видите облака на небе? – свободной рукой она указала вверх.

– Сейчас будем гадать, на что они похожи?

– Вовсе нет! Видите, – она повернулась лицом ко мне, не опуская руки, – здесь два больших облака, и одно маленькое. Как вы думаете, кто из них мы?

Я искал слова.

– Ну ты, Саша, выдумщица. Я даже не знаю.

– Попробуйте разобраться! Вы старше и мудрее меня.

Еще бы, мудрее.

– Мне кажется, ты опытнее меня в музыке, поэтому ты – большое облако. А я – маленькая тучка, волочу ноги вслед за тобой.

Она показала зубы в улыбке.

– Вовсе нет! Мы с вами – два больших облака рядом. Александр Павлович, я хочу дать вам знать: Иосиф Серафимович любит поругать и редко хвалит. Так вот, – она положила руку мне на плечо и уверенно заглянула мне в глаза, – я хочу дать вам знать и о том, что, даже если он будет недооценивать ваш потенциал, который у вас есть, вы должны помнить, что вы можете все, что захотите. Нас ждут прекрасные года учебы и сияющее место на сцене. Все, что вам для этого нужно – заниматься, но самое главное – верить. Без веры нет жизни.

Слезинки выступили у меня на глазах. Я не понимал, почему она решила поделиться этими словами со мной сейчас, ведь мы даже не знаем друг друга. Что я знаю о ней? Ее зовут как меня и она заинтересована тем же инструментом. В тот момент меня будто озарило сверху.

Саша вынула меня из моих рассуждений своим звонким голосом.

– Не лежите долго, заболеете! – Я не заметил, что она уже давно встала на ноги и доела булку, а я до сих пор лежал враскорячку с футляром на голой траве. – Давайте у меня отогреемся? Я тут рядом живу.

– Ну пойдем, раз начали.

Она посмеялась.

Саша жила на втором этаже.

Что за дивное место. Здесь были бесчисленные картины и статуэтки, все выглядело солидно, пусть стены изрядно давили. На вешалке висели величественная шуба и аккуратное пальто. Под шкафом я заметил гурьбу начищенной кожаной обуви. На одной из полок шкафа лежал футляр, побольше моего.

– Мойте руки! Хотите, я вам супа разогрею? – Она кричала с кухни.

– Спасибо, Саша, я еще булочку не доел! – Я раздевался в коридоре.

– Ваше пальто можете повесить рядом с папиным. Футляр оставьте у входа.

Я взял плечики и повесил свой ширпотреб рядом с изысканной тканью. Это вызвало у меня усмешку.

– Скорее, идите сюда! Я хочу вам дать кое-что послушать.

Я зашел в маленькую кухню и увидел нечто особенное. Проигрыватель с коробкой пластинок.

– Саша, откуда у тебя это?

– Это родителей. – Она копошилась в пластинках и выудила одну. – От дедушки достался. Вы знаете романс "Я все еще помню"?

– Впервые слышу.

Игла поехала по винилу. Что-то внутри щелкнуло; я почему-то вспомнил то время, когда сидел вместе с мамой на диване и наблюдал за тем, как она вяжет крючком салфетки.

Печальный женский вокал выводил:

Я все еще помню

Ореха глаза

И память, что ты мне оставил.

Ох, как же мне жаль,

Что не вышло скрывать

Огонь, что горит и сейчас.

Твердят, это грех -

Лезть судьбе поперек

И гнаться за ложной надеждой.

Не виделось мне,

Что ты только во сне

Возможен остаться моим.

Мой взор был запутан

Сияньем с небес.

Ты будто рожден с божьим светом.

И мне не забыть,

Как бессловен ты был.

Не знать, как жить с счастьем внутри.

Мы едва успели дослушать, как входная дверь открылась. Я услышал, как по моему футляру прошлись ногой.

– Саша, черт возьми, ты кого привела?

Я резко поднялся с табуретки, но тут же, от греха подальше, упал обратно. Саша поспешно сняла пластинку и выбежала навстречу пришедшему.

– Папа, это мой друг. Мы вместе учимся.

– Я тебе говорил не трогать мои пластинки. Когда ты научишься оставлять их в покое? Ладно, сейчас посмотрю на твоего гостя.

В кухню зашел статный мужчина с едва заметной сединой и неопрятной щетиной. Он оставил свое второе пальто в коридоре, дав увидеть тканевый жилет поверх рубашки. Костюмные брюки были выглажены до безобразия. От его одежды пронзало табаком.

– Это твой друг? – Он указал прямо на меня. – Я думал, твоих лет будет. – Теперь он смотрел мне в глаза. – Кто ж в таком возрасте в школе учится?

– Здравствуйте. Я Александр.

Он вяло пожал мне руку.

– Сергей Митрофанович. Альтист.

– Очень приятно.

У Сергея Митрофановича дернулась губа.

Мы не успели завязать беседу, как в дверь зазвонили. Кто-то был очень настырен и стремился попасть к нам.

Сергей Митрофанович отпер. В квартирку зашла не менее элегантная сущность.

Богатое полупальто на меху, жемчуг в ушах и на шее, броский макияж. Выцветшие волосы забраны в пучок. Вечернее платье выглядывает из-под пушистого наследия умерших.

– Здра-авствуйте, – она протягивала гласные. – Вы что здесь де-елаете? – Она с жаждой знаний разглядывала меня. – Чье это пальто-о? Ваше? – Она подергала мой предмет гардероба за полы.

Я хотел раздавить ее. Я хотел показать ей, что отсутствие больших сумм не означает отсутствие достоинства.

Саша выбежала из кухни.

– И кто-о вы, как вас звать?

– Александр. Я учусь вместе с Сашей.

– Алекса-андр, – она мечтательно размазала мое имя. – Али-иса Сергеевна. – Даже не протянула мне худую руку в кожаной перчатке. Мне казалось, она была готова плюнуть на меня. – Пожалуйста, вымета-айтесь со своей скрипе-елкой. Александре Сергеевне надо занима-аться.