Она мне ничего не сказала. Я довела, попрощалась, и еще немного смотрела вслед одинокой изящной фигуре.
К десяти вечера добралась до дома, зайдя по пути в магазин и купив два пакетика кофе и сыр. Нарочно, изменив привычке заправляться кипятком. Нужно есть больше и чаще, нужно есть правильную еду, чтобы голова работала лучше и силы были. А как заставить? Как вовремя вспомнить?
Готовилась к разговору с вахтершей и соседом, - куда Гуля пропала? Но не встретила никого из них. Прошмыгнула в комнату, отлежалась, и только после двенадцати, подняв саму себя почти за шкирку, заставила заварить кофе и выпить вприкуску с сыром.
Ника
Утром встала в пять. Спала плохо, мерзла, снилась соседка, распластавшаяся на полу в красном месиве супа. Я приняла душ, собрала вещи на стирку, переодевшись в сменное, и залила кипятком второй кофейный пакетик - смесь растворимого, сахара и сухих сливок. Сойдет за завтрак в первые часы. В шесть села за стол, развернув карту и начав работать по заданию Августа. Ввязалась, согласилась - нужно делать. Долго сидела, работала, сверяла список и карту, чтобы не пропускать ничего.
В десять написала Катарина. Я перевела ей на счет треть от своей оплаты, и были подозрения, что девушка кинется тратить деньги, забив на дело и отмазываясь другими важными причинами. Но я оказалась не права - она потратила вечер и полночи, прислав сегодня большой файл с описанием каждого заброшенного места, которые ей показались странными. Пробежала глазами, перезвонила:
- Привет. Спасибо, ты молодец.
- Я думала, ты еще дрыхнешь. Ты, главное, наследнику донеси, что я старалась. Вдруг, премию выпишет!
- Скажу.
- Все, ты обещала, Конфетка. Приветики Прынцу!
И скинула. Девушка ходы рассортировала по разным приметам "наличие окна", "примерная площадь", "высота от земли" и еще несколько подобных. Мне они показались незначительными, и зацепило внимание лишь одно, для Катарины "странные" выражались в характеристике: "неуютные". Интересно, это какие? И так заброшенные помещения не отличаются ухоженностью. А есть самые-самые, - по мусору и облезлости?
Когда поступал вызов, пограничник открывал дверь хода и попадал сразу к порогу человека на грани. Заходить в заброшку просто так не приходило в голову, старосты это делали только поначалу, чтобы понять - насколько помещение избавлено от следов человеческого присутствия и можно ли им уже пользоваться? Замков и запоров для пограничников любого ранга и круга не существовало, двери открывались без вопросов, даже если вдруг кому захочется дождь переждать, как в убежище. Но насколько я знала, никто не злоупотреблял ходами для таких пустяков - почти кощунство, да и мало ли что...
- Я опять забыла сдать блокнотные листы...
Поняв, что ничего уже не выдам дельного и зря просижу, оделась и ушла в город - кататься, гулять, если позволит погода, караулить вызовы.
Когда в вагоне монорельса начало тошнить и укачивать, решила поесть, а то совсем замутит. Вышла для пересадки и недалеко от остановки увидела витрину кафе. Сделала несколько неуверенных шагов в его сторону, остановилась у входа: атмосфера, цвета, улыбчивый персонал - все для радости и отдыха. Не поесть приходят, а насладиться. И потому опять ощущение предательства собственной жизни вернулось. Не только в деньгах дело. Столовка гонит тебя скорее утолить голод и идти дальше, закрыть потребность и все. Кафе - роскошь. Кафе - для счастливых и умиротворенных. Как и новые вещи, большие квартиры, полные ванные...
Мысль упорно возвращалась к одному - зачем я позволила Юргену взять и увезти к себе? Как смогла разрешить себе так отогреться, а потом еще и стерпеть прикосновения горячих губ и ладоней? Стерпеть - потому что они были приятны. От воспоминания голова закружилась и сумка стала тяжелее. Словно ключ прибавил в весе раз в десять и ощутимо давил в дно.
- Я ведь призрак...
Улица отражалась в стекле вместе с моей фигурой. Так совпало, что на этот момент прохожих позади не было, и картинка вышла такой, словно внутри помещения была жизнь, а здесь, снаружи одна я и серая хмарь несуществующего мира. Без движения, без чувств и солнца. Нечто плоское, бестелесное, бескрасочное.
В солнечное сплетение ударило импульсом. Меня встряхнуло так сильно, что зачастило сердце - в испуге от собственных мыслей, уже смиряющихся с небытием и готовности остановиться. Что на меня нашло? Сигнал вернул восприятие и я побежала в сторону училища - сориентировавшись по местоположению на автомате и доставая блокнот.
Имени не было! По листу расплывалась кровавая клякса с крапинками, словно густая и тяжелая каля упала сверху и разбилась от тяжести. Я встала, как вкопанная, с ужасом рассматривая "рисунок" и даже коснулась пальцами - настоящая, свежая! Не чернила или сок. Вязкость крови, запах крови, липкость ее.
- Господи боже...
Что делать?! Звонить старосте? Наследнику? Просить о помощи? Но вызов готов был вывернуть все нервы изнутри, так звал к ближайшему ходу. Кто-то умирал! Не теряя больше ни секунды, я побежала так быстро как только могла.
У училища маленьким отдельным корпусом стоял закрытый бассейн. Чтобы добраться туда, пограничники проделали незаметный ход через забор на территорию, - с глухой стороны, где лишних глаз нет, камеры нет, и сторож часто не ходит. От него - десять метров до служебной двери. Я рванула ручку с такой поспешностью, что забыла подумать над предосторожностью. Ведь не знала, куда попаду и насколько там опасно? Вдруг - вылечу с крыши, едва пересеку порог, или наткнусь на убийцу?
С крыши не вылетела, а с лестницы - почти. Схватилась за перила, ударилась о них грудью, но не укатилась кубарем в сумеречный подвал. Глаза привыкли, - различила груды хлама, окошки под потолком с решетками и закрашенными краской стеклами. А внизу, на полу, у самой нижней ступеньки - тело. Не взрослое, меньше, - спеленутое в лоскут зеленого брезента и веревку. Забыв, как дышать, спустилась, перешагнула, наклонилась над ним и различила пятнышко крови, натекшее с головы. Светловолосая девочка, подросток, была жива. Моргала, сипела через кляп, задергалась как почувствовала человека рядом, но затихла, едва я подала голос:
