Он услышал меня даже через наушники и трек плеера. Голос мой, а слова - его отца.
Похожее уже было, в четырнадцать, тоже пристали: одноклассники из железных гнобили новичка и за его непрогибаемость однажды зажали во дворе за школой втроем и начали бить. А Димитрий мимо шел. Увидел, как мальчишку мощным пинком в пыль отправили, а тот все равно поднялся и приготовился бить в ответ. Один - троих. Без шансов. И Димка даже не зашагал дальше, побоявшись попасться на глаза, а отстоялся поодоль. Понимал, что так разумнее, безопасней, а все равно было стыдно за трусость. Так стыдно, что он не удержался и дома родителям рассказал, покаявшись в слабости и тайком надеясь на поддержку и оправдание.
Отец и сказал: "Ты все сделал правильно...". Оправдал, обезболил, снял вину за бездействие.
Димитрий скинул в сторону свою сумку и наушники сами выдернулись, улетев вместе с ней и анимо на землю. Никак не окрикивая, влетел и двинул внезапно своим мелким кулаком самого близкого из троицы. В ответ получил по уху кулаком поувесистее.
Окрики послышались со стороны. Уже какой-то мужчина бежал с дальней дорожки, женщина с собакой грозилась спустить пса с поводка, если не успокоятся. Раз ударив и раз пнув, парни отошли от жертв, и видя столько свидетелей и участников, быстро, почти бегом ринулись на выход из парка.
Я подняла сумку Димитрия, а когда подошла, его и первого несчастливого уже усадили на лавочку. Мужчина спрашивал - не сломали ли чего, и что за уроды, а женщина распаковывала пачку влажных салфеток. Ее собака, вовсе не злобная, крутилась у ног и виляла хвостом.
Димитрий улыбался розовыми зубами, тер ухо и не мог никому объяснить, почему так странно реагирует на приличный удар в челюсть. А он был счастлив и горд собой. Горд своим "неблагоразумным" поступком. И будто печать сломалась. Та самая, что много лет держала его взаперти родительским одобрением поведения умного и хорошего мальчика. Димитрий в эту грань простил самого себя за прошлое и искупил вину перед собой.
- У меня с собой чай. Не горячий уже, а теплый. Сполосни рот, еще налью, попей если нужно.
Положив его сумку рядом на лавку, из своей я достала термос и налила в колпачок-чашку. Протянула Димитрию и кивнула первому пареньку:
- Будешь тоже?
- Не. Спасибо. Я уже думал влип так влип, докопались, психи, лишь бы докопаться. Развлекуха у них... Спасибо, друг, что впрягся. Спасибо, что заступились.
Он по очереди посмотрел сначала на Димитрия справа от себя, а потом поднял глаза на нас.
История меня уже отпустила. Не нужно было делать шаг в сторону, чтобы уйти, как это обычно делают пограничники. Но эхом меня еще догнало понимание, что после этой грани жизнь у Димитрия станет иной. Более ясной. Более смелой, и некоторые его поступки, да, будут неразумны, невыгодны или откровенно глупы. Если посмотреть с одной стороны. Только с другой стороны - подтянутся такие же, станут ему друзьями и соратниками. Увидит его она, которая почувствует благородство и мужество.
И уже никогда Димитрий не отстоится в стороне от жизни, которая пройдет мимо. Прошла бы мимо, перейди он эту грань сегодня.
С Августом встреча должна была состояться сегодня. Я отказалась от приглашения на семейный обед и как раз шла к воротам, где мы договорились встретиться, когда этот вызов заставил меня изменить маршрут. Должна была опоздать из-за него, но вот так получилось, что не опоздала.
Наследник в первые минуты нашей прогулки на свежем воздухе говорил так, словно читал для студентов лекцию в университете - о том, как давно наша служба возникла, кто были первопроходцы, как действовали наощупь и по наитию, как мало их было еще тридцать лет назад. О таких масштабах, до которого доросли пограничники нынешнего Сольцбурга они и мечтать не могли. И пусть львиная доля служила не на вызовах, - восемьдесят пять "реальных бойцов" намного больше их двадцатке в его юности.
Я слушала. Частично зная потому, во что посвятили старосты. Частично не понимая - зачем мне нужна историческая информация или технология создания проводников-блокнотов. И едва разговор перестал походить на доклад, я решилась и перебила Августа вопросом:
- Зачем вы поручили мне задание сортировки ходов, когда сами их давно знаете?
- Служба меняется. И в последнее время столько всего начало происходить, что нашу встречу я посчитал за знак судьбы, а не простое совпадение. Мне нужно было задержать тебя при себе, взять "на работу", выделить. А задание... так вот опять неслучайно сложилось, что оно открыло для меня способности Катарины. - Август не скрыл сожаления: - Надеялся, что моя дочь станет моей наследницей...
Я не прокомментировала. Не спросила - знает ли уже о своей "должности" сама Катарина, знает ли он сам, что наша четверка аномальных пограничников и есть новое поколение разом. Хотя... это ведь только слова Юля.
- Мы идем к ходу?
Сделали полтора круга, прежде чем снова подошли к помещению, бросившему меня на вызов полчаса назад.
- Да. Я хочу проверить, можешь ли ты преодолевать расстояния города через них. Да и многое что еще.
Когда зашли внутрь, Август заставлял меня прислушиваться к ощущениям внутри себя и тому, что происходило снаружи. Не в физически-внешнем мире, где парк, прохожие, звуки недалекой улицы и морозный ноябрь, а вне - область пространства. Я на все отвечала "нет" - не могу перенести нас отсюда на "кораблик", не могу откатить время или ускорить его, не могу уловить приход волны, не могу понять способа - как махнуть из этого павильона, например, в самый ближайший ход рядом.
- Не понимаю... но ведь Нику ты вытащила. Из подвала вытащила, из дома, за много километров от центра города. Я пока даже время не трогаю, только о расстоянии речь.
- Вы от меня слишком многого хотите. Думаете, что я что-то могу исключительно по хотению, а не в экстренной ситуации. Да и тогда - все по наитию или вообще "слепым котенком".
