— Верно. Так значит, зло или добро? А она не использует свою силу вовсе. Быть может, она боится последствий, боится ранить, боится стать «другой». Не представляю, что из этого истина, но я знаю одно: пока сильный не будет этой силой пользоваться, будь то зло или добро, страдать в любом случае будут слабые.
Аллианора немного удивилась моей формулировке, но во имя этике она ничего не сказала, позволив мне продолжить свой монолог:
— …Но в тоже время я совру, если скажу, что эта «неисправимость» несёт лишь вред. Она неисправимо справедливая, несмотря ни на что, её действия будут чаще всего подвержены и внутреннему чувствую справедливости. Таких людей сейчас немного осталось.
А потом я вспомнил, как она травила меня очистителем воздуха и задумался: сколько справедливости было в ЭТОМ? Ну, не так важно, ведь я продолжил.
— Ещё… М-м-м, не сочти это лобзанием, — говоря это, я обращался то-ли к Аллианоре рядом со мной, то-ли Ольге, которая где-то далеко, но всё ещё так рядом. — но она является неисправимо красивым человеком.
Хруст песка под нашими ногами становился всё отчётливее и отчётливее, пока где-то вдалеке я стал замечать очертания голубого океана и пляжа перед ним. Моя сопроводительница, в тоже время, ещё сильнее удивилась моим словам про красоту. Не в том смысле, что Ольга была такой уродиной, что такой комплимент это как дождь в ясную погоду, просто в принципе в такой работе, видимо, разговаривать о красоте не принято. Или Аллианора просто удивилась, откуда ж мне знать.
— Вы так считаете?.. — с небольшой улыбкой спросила она, пока я кивнул.
— Но, опять же, не сочти за лобзание, ведь красота бывает разная. Красота внешняя, красота внутренняя, духовная и красота действий — под это понятие подходит куча всего, даже красота божья, если такая есть! Однако, я под её «красотой» подразумеваю, ну, знаешь, красоту духовную.
— Вот как… — Аллианора не совсем меня поняла, что было видно по её глазам, но она и не сильно горела желанием узнать правду.
— В общем, её внутренний стержень наполнен всякими интересностями. — пошло сказал я, ухмыляясь своей спутнице.
— Б-боже, не говорите такого. — также ухмыльнувшись ответила она.
— Ну как, мой ответ тебя порадовал? — опять сразу у двух человек спросил я, на что Аллианора выдохнула с видом решительного согласия. — В любом случае-с, скоро быть нам на судном часе пред предками нашими! — пародируя адъютора Нерга, я напоследок немного развеселил девушку.
Солнце не так давно встало из горизонта и стало медленно подниматься, постепенно окружая всё вокруг. Наконец-то я мог рассмотреть светлое и невинное лицо Аллианоры во всей красе: девушка, хоть мне такого говорить вслух не стоит, была редким плодом, заключившим в себя натуральную красоту и кроткость духовного человека. Впрочем, что-то в этой девушке всегда было немного дальше происходящего, будто бы её экстраординарная интуиция в тоже время и относила её немного в иной мир, куда-то, где наши разговоры имеют наименьшее значение.
Остаток нашей небольшой прогулки мы провели в тишине, пробираясь сквозь заросли леса, смешанного с необычной тропической составляющей. Единственным утешением для меня сейчас было то, что некоторые люди за всю жизнь не пройдут пешком столько, сколько я прошёл за 24 часа. Не лучшее из достижений, но всё-таки сегодня это единственное, чем я могу гордиться. Не скажешь ведь, что я саботировал кучу народу, лишил их ночлега, перепугал до смерти и скинул всё это на другого человека? Ой, я ведь только что это сказал.
Ну, ещё мне не очень понравилось поведение Ольги, которая почти наверняка до сих пор сидит на своём стульчике, нервно пьёт кофе, уже успев отправить в штаб весточку о том, что я помер, а вдруг оказалось, что и не помер. Хотя, не на всех людей можно повлиять словами, так что мне нет смысла жаловаться на неё–
— Однако ведь. — прошептал я, выйдя на оживлённый пляж.
Тридцать с лишним человек разбрелись по небольшой части огромного пляжа. Там были уже знакомые мне люди, незнакомые товарищи, которых я тем не менее прекрасно знал. Среди них можно было собрать шесть полноценных групп, среди которых нам лучше всего известна группа Алексии. Остальные группы были поменьше — по 4–5 человека в каждой, итого 28 человека были кто в какой компании. Остальные археологи, как бы прискорбно это не было, стояли по одиночке. Там были и Эрен, и Мари, и остальные асоциальные элементы. Впрочем, они находились довольно близко друг к другу, а всё благодаря одной среднерослой леди, которая с важным видом ходила от одного человека к другому, с каждым что-то обсуждая.
Поначалу, выходя из леса, меня с Аллианорой никто не заметил: большая часть археологов либо были повёрнуты к живописному океану, либо были заняты собственными проблемами и переживаниями, коих после моего вмешательства у них предостаточно.
Одна только эта девушка, постоянно наблюдая за окружением, быстро заметила меня своим пламенным взглядом. Она тут же бросила все дела и побежала в мою сторону, тем самым привлекая столько же внимания, что и тогда…
— Николай, боже мой! — радостно вскрикнула Ольга, подбегая ко мне.
— А-ага, привет… — поприветствовав её и всех вокруг улыбчивым взглядом и протянутой рукой, я уже чувствовал, что все взгляды вокруг прикованы ко мне, а точнее к тому, что меня никто не заметил.
Среди групп сразу послышался шёпот, а одиночку начали потихоньку формировать общую толпу, которая занимала свои места неподалёку от места, где мы стояли.
— Ещё раз… — тихо сказала Ольга, подбежав ко мне. Я не совсем понял, о чём она, так что подошёл ещё поближе, но это была ловушка. — ЕЩЁ РАЗ ПОПРОБУЕШЬ ТАКОЕ ВЫТВОРИТЬ, Я ТЕБЯ САМА С ТОЙ ГОРЫ СБРОШУ!
Вскричав это, Ольга с чувством дала мне пощёчину, да такую, что я отшатнулся на шаг от неё, а моё лицо в миг покраснело от приливающей вокруг крови:
— С-стойте, он ведь ранен! — неожиданно, удивлённо и немного со страхом сказала Аллианора, но в ответ на это Ольга взяла удивлённого меня за волосы и смачно ударила меня коленом в живот.
— Да хоть он сдохнет. — ещё раз вскрикнула она, повалив меня на песок–
Давайте упустим те несколько болезненных минут, что Ольга орала на меня и била меня, ладно? Даже вспоминать неприятно, но переместимся лучше на десять минут позже, как, успокоившись и собрав всех археологов вокруг меня, я начал громко и чётко говорить:
— Надеюсь, каждый из вас включил микрофон для своего адъютора, а каждый адъютор слушает, ведь наше нынешнее положение дел далеко не радужное. — сказал я, осмотрев всю толпу, собравшуюся вокруг меня.
Удивлённые, серьёзные, озлобленные, устрашённые взгляды вцепились в меня, как в последнюю ниточку понятного финала этой ночи. Солнце уже заметно поднялось, став утренним рассветом освещать наше место собрания.
— Ни для кого из вас не секрет, что сегодня произошла цепь разрушительным взрывов, часть из которых была нацелена на некоторых из вас.
На этих словах я быстренько пробежался по глазам археологов и заметив в них проблески внимательности, я чуть величественнее продолжил:
— Человек, известный как «Первый». Опасный террорист и наёмный убийца, является частью закрытой для обычных людей организации «Рассвет». Это опаснейший конгломерат наёмных убийц и политиков, ответственный за сотни убийств и десятки террористических актов по всей земле.
После моих слов я сделал драматическую паузу, одновременно с этим стараясь заметить реакцию большинства археологов и, быть может, сейчас найти Первого.
Однако, как бы я не старался, найти экстраординарную реакцию я не смог: часть археологов испугались от моих слов, кто-то удивился, кто-то, вроде Эрена, остался спокойным и холодным. Но все реакции совпадали с профилем археологов, а это значит…
— И он находится среди нас. Нам неизвестны его мотивы, нам неизвестна его подготовка и цели. Но по событиям сегодняшней ночи мы можем понять, что играть с нами в игры он не будет. — впервые для большинства археологов я состроил своё угрожающее выражение лица. — Если мы будем беспечны, то из этого рейда немногие вернутся живыми, если вообще кто-то его переживёт.
