– Да-да… – Олег изобразил замешательство. – Я впервые в таком месте…

– Я буду нежной, – усмехнулась Амалия, и что-то в ее тоне показалось знакомым. – Дышите глубже.

Он послушно втянул носом воздух и с облегчением отметил, что почти не чувствует приторного смрада благовоний. Здесь пахло свечным воском, ментолом и чем-то похожим на детский крем. То есть детский крем он не нюхал лет тридцать, но почему-то ассоциация была именно такая.

– Вашу руку, – она протянула к нему ладони. – Правую.

Олег медлил. Видел невооруженным глазом: ушлая, хитрая… А если что-то вколет? Стиснул кулак в кармане, но правую руку вложил в ее маленькие ладошки. Забыл, каково это. Пока она просто сидела напротив, разница в габаритах между ними не казалась существенной, теперь же он понял: она от силы метр семьдесят. Рост средний, но ему едва достанет до плеча. Крошечная черная змейка… Да, пожалуй, она похожа на ужа. Так почему он медлит? Противник из нее никакой, одно движение – и она будет лежать, прочно прижатая лопатками к полу. А опыт, возраст и здравый смысл не позволят ему стать жертвой гипноза. К тому же, Климов на подходе…

Она накрыла его ладонь, густо накрашенные веки дрогнули.

– Расстегни верхнюю пуговицу, – вдруг попросила она.

– Зачем?

– Просто дай мне сделать мою работу.

Он едва заметно дернул плечом, расстегнул две пуговицы рубашки, – жалко, что ли? И она так цепко впилась взглядом в основание его шеи, что на мгновение он ощутил странное, колющее ощущение и невольно потер свободной рукой это место.

– Смотри мне в глаза, – ее голос стал серьезным, жестким.

Да, это была она. Она говорила с ним по телефону. Нет никакой ассистентки.

– Не моргай! – велела она, сжав его пальцы. – Смотри…

Амалия, – или как там ее звали на самом деле, – уставилась на него, не мигая. Ее лицо было неподвижным, глаза будто превратились в черные стекляшки. На технику гипноза непохоже, обычно применяют одновременное мельтешение и звук, но она молчит… Пальцами ничего не делает, новых запахов нет… Что она пытается сделать?!

Во рту пересохло, он облизал губы и хотел уже перейти к делу, но она вдруг вздрогнула и отдернула руку.

– Ясно, – произнесла она тихо. – Я поняла. Подождите одну минутку.

Она начеркала что-то на маленьком розовом стикере, потом задумалась, скомкала бумажку и швырнула ее под стол.

– Послушайте, мне нужно с вами поговорить, – начал Олег. – Давайте уже ставьте свой диагноз и…

– Диагноз я поставила, – Амалия резко встала.

На хрупком тельце гроздья дешевых кулонов смотрелись глупо, но ее тон не позволял Олегу сразу записать ее в дурочки. Куда она собралась? Ведь не могла же догадаться, зачем он здесь?

– Куда вы?

– Даже у меня бывают естественные потребности, – она вдруг улыбнулась и коснулась его плеча. – Одну минутку. А потом распишем лечение для вашей поджелудочной. Травки, диета… Я все скажу…

– Постойте, мне надо…

– И мне надо. Терпение, мой хороший, терпение, – она подмигнула и исчезла за дверью, за той самой, что он увидел, зайдя в кабинет.

Зажглась полоска света, он прислушался: шум воды. Похоже на санузел. Что ж, он никак не мог себя выдать. Лицо его нигде не светилось, имя с фамилией он дал липовые. А уж в том, что всякой сверхъестественной фигни не бывает, Олег с шести лет не сомневался.

Однако время шло, вода шумела, а целительницы не было видно.

– Эй, вы там? – крикнул он и прислушался. – Откройте сейчас же!

Подошел, дернул ручку, – заперто. Нехорошее предчувствие вырвалось вздохом, и уже взламывая замок, он понимал: Амалии внутри нет. Треснула древесина, дверь ударила по кафелю: точно. Кухонька, раковина с включенным краном и распахнутое окно. И никого.

Сжав челюсти, Олег вернулся в кабинет, нащупал выключатель. При полном освещении комната выглядела простецки. Мыльный пузырь лопнул. Приемная тоже пустовала. Проклятое любопытство! Надо было дождаться Климова, подготовить протокол, и допрос пошел бы сразу в нужном русле. Спугнул единственного ценного свидетеля… Упустил к чертовой матери. Идиот!

Олег схватил куртку, дернулся к выходу, но и тут его ждал сюрприз: девчонка заперла дверь снаружи. И замок был таков, что ни ручки, ни щеколды изнутри не было. Только личинка для ключа! Отлично! Он еще и находится здесь незаконно… Достал телефон, чтобы объяснить ситуацию оперу и вдруг замер с трубкой в руке. Он здесь один! И преспокойно может все обыскать без лишней возни с бумагами! Какой бы изворотливой ни была целительница, она бы не успела подчистить все доказательства. Компьютер? Клиентская база? Документы? Еще какие-нибудь улики или зацепки, чтобы потом было, за чем идти с официальным обыском?

Олег снова ступил за бархатные шторы, но теперь преимущество было за ним. Обвел взглядом помещение, прикидывая, где может храниться компьютер, и заметил на полу скомканную розовую бумажку. Ту самую, на которой целительница что-то черкнула перед тем, как сбежать. Он поднял листочек, развернул… И то, что он увидел, заставило его нервно сглотнуть. По-детски корявым почерком там было написано одно единственное слово: «Убийца».

Глава 2.

Хонорик

– Миша, надо перекантоваться. Срочно, – Айя перевела дыхание после долгого бега.

– Слу-у-ушай… – протянул он, чуть гнусавя. – Не хочу проблем.

– Да никто не узнает! Чувак, вообще глухо все. Выручи. За мной должок.

– За тобой и без того долгов до фига! Чего стоила твоя крыса…

– Хей! Джека не тронь! Сказала заберу, значит, заберу… – она медленно выдохнула и сменила интонацию на медовую. – Давай, малыш, решай.

– Не-а. Не сработает.

– Мы же договоримся… – продолжала напирать она поставленным голосом падшей женщины. – Мишаня…

Игра в роковую красотку не мешала ей настороженно оглядываться по сторонам. Каширка жила бурной жизнью, несмотря на поздний час: парные огни фар стадами ползли навстречу друг другу. Нужно бы в метро: пусть одна остановка, идти всего ничего, но слишком холодно для того, чтобы таскаться в одной кофте. Хорошо, деньги удалось взять, сейчас бы в какой-нибудь секонд-хенд или вроде того… Нет, в освещенные места нельзя идти в таком виде. И она свернула за супермаркет: темно, грязно, зато нет камер. И уже выставили просрочку. Каким бы отстойным ни был день, всегда найдется место для маленькой удачи.

– С меня ужин… Ну же, кайфово посидим. И десерт… – уговоры начали ее порядком раздражать, и она снова сменила тон. – По-братски, чувак! Говорю: мы влипли. И уж если повалит говно на вентилятор, забрызгает всех.

– Приезжай, – он раздраженно фыркнул. – Только из подъезда набери, я тебя проведу.

– Ми-ми-ми, – довольно мурлыкнула она и отсоединилась.

Пальцы не гнулись от холода, но главный вопрос она разрулила, а остальное – пустяки. Бывали ситуевины и похуже. Стянула парик, пихнула поглубже в мусорный бак. Отошла в сторону и зачерпнула пригоршню снега. Спокойно, девочка. Вдох! Терпим-терпим-терпим… Отряхнулась мокрой собакой, вытерла лицо подолом кофты. Все равно черная, туши на ней видно не будет. Плевать, скоро согреется. Зато боевой раскраски больше нет, и вряд ли этот крендель ее опознает. Вряд ли вообще ее кто-нибудь опознает.

– Эй, ты чего здесь? – окликнул ее молоденький таджик в фирменной жилетке: вынес еще ящиков.

– Пожалел еды для ребенка? – Айя сделала большие глаза.

Знала: лицо без косметики, да еще и красное, мокрое от снега кажется совсем детским и невинным.

– Ты что, одна?

– Да не бойся, я из дома напротив, – она широко улыбнулась. – До стипендии две недели, а есть, – веришь, нет? – вообще нечего. Голяк. Ну же, не жмись…

– Ты точно не бомж? Нам тут не это… Нельзя…

– Да ну брось, стала бы я бомжевать в такой кофточке, – она приподняла плечи, сдвинула руки, чтобы грудь казалась больше. – Ты же никому не скажешь?

– Только быстро давай! – он мотнул головой, будто сбрасывая липкую паутину, и исчез за дверью.