– Мужики… – фыркнула Айя. – Как два пальца об асфальт…
Хотя что уж, и она сегодня умом не блеснула. Прокололась, как чайник. Надо было сразу отказать в приеме. Ведь по голосу слышала: не ее публика. Если уж к ней кого из сильного пола и водили, то разве что бессловесных лысеющих существ, забитых женой или маменькой. Или совсем стариков. А этот… С чего бы пошел к экстрасенсу солдафон, у которого из болезней только пломба в правой нижней пятерке?
Стоило ему зайти, как она поняла: он навешал. И никакой он не Астахов Евгений Игоревич. Да, она успела раздобыть карту. Пусть даже он наблюдался в другой поликлинике. Позвоночная грыжа, сколиоз… Где? Где у этой двухметровой махины сколиоз? И все же любопытство толкало дальше. Желание выглянуть из шкафа во время игры в прятки взяло верх над здравым смыслом. В карте Астахова значилась недавняя операция на щитовидке. Потому она и попросила клиента расстегнуть воротник. И шрама не увидела. Солгал! Тревога, вставай – и беги… Но она заглянула. Зачем?..
И вот теперь в минус пять, в одной кофте, на улице ищет еду за супермаркетом. Нет, ну надо же! Выбросили хорошие сэндвичи! Треугольники с ветчинкой… Да, третий день. А что им будет? Минусовая температура убьет заразу, факт. И сок, и бананы… Не помойка, а ресторан самообслуживания.
Айя отыскала пакет, сложила улов. И не прошло и получаса, как в подземку спустилась молодая девушка в дутой желтой куртке и зеленой шапке с помпоном, надвинутой на брови. Один визит в секонд-хенд, – и даже постоянная клиентка не распознала бы в ней сейчас загадочную целительницу. Хватило и пары минут, чтобы она согрелась, вновь ощутила кончики пальцев, а лицо приобрело нормальный оттенок.
Отражение в дверях вагона помогло привести себя в порядок: стащила шапку, резинку с хвоста и тряхнула красными, как израильская клубника, волосами.
– Светофор, сколько берешь за час? – пьяная компания в углу вагона искала развлечений.
Айя широко улыбнулась и снисходительно обвела взглядом зачинщика с головы до ног.
– Прости, чувак, сегодня не твой день, – сообщила она, отметив, что поезд снижает скорость. – Я не делаю скидок для задротов.
И выскочила на платформу, пока парни не сообразили, что к чему.
Задеть ее? Нет, у них бы не вышло, хоть выпрыгни они из штанов. Она прошла такую школу, что им и не снилось. Оскорбления и нападки отскакивали от Айи и рассыпались в труху. Яркая внешность одновременно и привлекала шутников, и защищала самое ценное.
Пару лет назад она водилась с одним парнем. Карманник. Симпатичный, как молодой Джонни Депп, а до чего талантливый… Он мог бы стащить золотой зуб у цыганки, если бы не изобрели смартфоны. Несколько походов в клуб – и скромные гаджеты с надкусанным яблоком обеспечивали ему безбедный месяц. Да, он был идеален, и до сих пор от одного воспоминания о нем Айю охватывала ностальгия. И если бы не его потаскушная натура… А, фиг бы с ним. Талантам прощается многое.
Так вот, Лекс, как он любил себя называть, дал ей в свое время отличный совет:
– Хочешь быть незаметной, будь яркой. Ослепи – и больше тебя никто не увидит.
И правда, люди боятся подозрительных личностей, которые жмутся в углу и прячутся под капюшоном. Но никому и в голову не придет опасаться тех, кто в центре внимания. Пара ярких деталей: волосы, странная шапка, куртка с неоновыми вставками… Они, как пассы фокусника, всегда отвлекают от главного. И если спросить потом человека, с кем он только что разговаривал, он скажет: «Ну… У нее такие волосы, и куртка светится…» И ничего не добавит по сути.
Иногда Лекс носил парик с дредами, иногда – хипстерскую бороду с очками. Ни разу на памяти Айи его не опознали. Потому она и выбрала красные волосы. И когда ей случалось чего-нибудь натворить, – а это происходило с завидной регулярностью, – она знала: будут искать девочку с ягодной макушкой. Парик, макияж – и «Добрый вечер, я – целительница Амалия. Зрелая и опасная женщина-вамп».
Впрочем, неважно, краску какого цвета она вылила на себя неделю назад. Мишу она бы сломила в любом образе. Да там и ломать было нечего: таскался за ней, как хвостик. Милый, пухлый очкарик… Хоть и строил из себя теперь большого и неприступного.
Она набрала, как и обещала, с лестничной клетки. Он осторожно вылез на из квартиры с мешком мусора, прижал палец к губам и мотнул головой, отчего щеки вздрогнули. Айя кивнула: связываться с его квартирной хозяйкой не хотелось. Сняла ботинки и только потом проскользнула внутрь, стараясь не издать ни звука.
– До сих пор не спит? – выдохнула она, когда Миша закрыл за собой дверь в комнату и щелкнул замком.
– Нет, какой-то сериал травит… – он раздраженно цокнул. – Теперь раньше двух вообще не ложится. А что за шмотки?
– По порядку, Мишань, – она коснулась губами его мягкой щеки: надушился…
От запаха заслезились глаза, но раз он готовился, значит, быстро подобреет.
– Нас накрыли, да? – приподняв очки, он потер переносицу, а потом указательным пальцем водрузил стекляшки на место. – Я знал. Я предупреждал: не втягивай…
– Спокуха, чувак, – она по-хозяйски пихнула куртку в шкаф и плюхнулась на кровать, даже не удосужившись разгрести набросанную одежду. – Ложись, пошепчемся.
– Слу-у-ушай, может, наскребем тебе на хостел?
– Не нуди, завтра меня тут не будет. Ну же, заваливайся, – она похлопала по одеялу. – Где Джек?
Он опустился рядом, скептически склонил голову.
– За кроватью. Слушай, на него она согласилась, но тебя я не спрячу!
Айя подползла к краю кровати, свесилась и вытащила широкую клетку.
– Иди к мамочке… Господи, ты за ним вообще убирал? Ты ж мой хороший…
Последняя фраза была адресована не Мише, а пушистому зверьку с длинным подвижным тельцем. Довольный свободой, он, подпрыгивая, принялся носиться по комнате.
– Выпускай хоть иногда!
– А я и выпускаю, но только ночью. Если твой хорек сожрет здесь провода или еще что, мне крышка, ясно? Будешь сама покупать…
– Не хорек, а хонорик! Да, Джеки? Моя радость, – она поймала животное и принялась играть с ним, в шутку нападая пальцами.
Какими бы ни были неприятности, Джек не давал ей скиснуть. И сегодня она нуждалась в мохнатом разбойнике особенно сильно. Тот мужик зверски напугал ее. Эти глаза… Айя повела плечом, стряхивая с лопаток мурашки. Украдкой взглянула на Мишу: рассказать? Или…
– Мне надо знать, где ты это взяла? – он сосредоточенно копался в пакете с едой.
– Вот ну ни разу не надо, – Айя нацепила ухмылку.
Нет, он не поймет. Никто не поймет. Она редко пускала кого-то за завесу яркой девчонки и псевдоцелительницы. Играть ради шутки, дурить народ было весело, но Айя не сомневалась: стоит ей показать кому-то истинное лицо, ее моментом запишут в чокнутые. С таким не свыкнешься… Всего ничего времени прошло с тех пор, как она перестала пугаться саму себя, но делиться? Ни за что. У нее и без того было слишком мало друзей, чтобы терять последних.
– Фто там фтряфлофь? – спросил Миша с набитым ртом.
– Ну… Дело такое. Приходил сегодня мутный мужик. Типа на прием, хотя ясно, что такие, как он, не лечатся.
– И?
– И все. Я не думаю, что он из тех, кто держит район… И вроде не мент, иначе бы сразу ксиву в лоб и руки за спину. Но явно что-то разнюхивал.
– Не мент, да? – Миша фыркнул. – Ты же в курсе, что Клавдию Ивановну тоже убили? Тоже по голове.
– Да ладно… – она замерла, так и не откусив свой сэндвич. – Кто?
– Не знаю. Все только и говорят, что про маньяка. Вот, наверное, и ищут… Или следаки, или журналисты.
Маньяк… А если это он и приходил к ней сегодня? Искал себе новую жертву… Но ведь в том видении был молодой парень, не Клавдия Ивановна… Мурашки с новым рвением вскарабкались по позвоночнику.
Она будто снова встретила взгляд того человека. Вспомнила, как над пламенем свечей, в мареве горячего воздуха, его зрачки будто приблизились, позволяя заглянуть внутрь. В такие минуты глаза людей казались Айе похожими на зеркала, которые бережно хранили отражения самых страшных, самых болезненных поступков. Она видела осколочные картинки… Видела жертв. Видела то, что видел когда-то убийца или насильник… И знала, что тот посетитель был одним из них.
