Георг рассмеялся.

— А он догадлив!

Андрей вопросительно посмотрел на него.

— Помнишь, о чем мы говорили сегодня днем? Ты высказал предположение о том, что в лагерь Романа можно заслать диверсанта, который выключит силовую установку. Я давно уже сделал это. Но Эмиль, как видишь, вернулся ни с чем. А как твои спутники? — обратился он к Эмилю.

— Остались там. Ваби Вениамин их не накажет?

— Посмотрим. С Эмилем ушли двое дери Вениамина Ленского, — пояснил Георг для Андрея. — И это было несколько с нашей подачи. Если бы Эмиль пришел один — это могло бы вызвать подозрения. Да и этот лес — не для одиноких прогулок.

— Они еще говорили… — Эмиль замешкался. — Что, если мы хотим проникнуть в лагерь, мы должны убить своих господ, или люди Романа сами сделают это. Еще Роман сказал, что убить чужого ваби легче. Пусть каждый из нас убьет Иного, а они уж «позаботятся о наших господах».

— Так, — задумчиво проговорил Георг. — Похоже, нам предстоит веселая ночь. Может быть, провести им всем сканирование на сон грядущий?

— Ужесточение контроля может вызвать дополнительную волну эмиграции, — вздохнул Высший. — Как ты думаешь, Георг, что опаснее: наличие внутреннего врага или усиление внешнего?

— Я бы провел сканирование.

— Хорошо, убедил.

— Эмиль, — обратился Георг к юноше. — Передай всем моим дери, чтобы в восемь часов вечера пришли ко мне для разговора.

— Да, ваби.

— И тебе спасибо. Я очень доволен твоей работой. Можешь идти. Юноша вышел, и Андрей вопросительно посмотрел на товаби. Зачем все-таки его сюда пригласили?

— Нас прервали, — начал Высший. — Речь шла о том, что Роман толкает вас к гибели. Без послушания господину homo passionaris без особых последствий может обойтись несколько месяцев, homo naturalis — чуть больше года. Потом начинаются необратимые изменения.

— Какие?

— Есть две основных возможности. Первая. Все начинается с глубокой депрессии, переходящей в истерию или маниакально-депрессивный психоз, на последний стадии возможна шизофрения. Потом — разрушение мозга и смерть. Вторая. Если низший в таком состоянии получает доступ к наркотикам — он быстро становится наркоманом. Смерть наступает примерно через такой же промежуток времени: два, три года. Так что я бы порекомендовал Роману подальше спрятать медикаменты от своих людей.

— И вы это сделали с нами?!

— Андрей, ты меня удивляешь. Можно подумать, что тебе в школе об этом не рассказывали.

— В школе говорили, что это проявление основного закона гармонии.

— Так оно и есть. Просто мы приложили некоторые усилия, чтобы заставить вас подчиняться этому закону.

— Меня бы больше интересовало, как ему не подчиняться, — угрюмо проговорил Андрей.

— Никак. Это свойство вашего организма. Без воды низший может прожить пять-десять дней, без господина — два-три года. Все. Давай закроем этот вопрос.

— Товаби, зачем вы мне об этом рассказали?

— Чтобы ты имел реальное представление о ситуации. Ты ведь не верил в закон гармонии, считал пропагандой, да?

— В какой-то степени.

— Теперь поверил?

Андрей некоторое время молчал. Он поверил. Товаби не стал бы рассказывать ничего, что могло бы вызвать ненависть дери, если бы это не было правдой.

— Да.

— Тогда мы можем продолжить разговор. Ты уже, наверное, понял, что, если план Романа удастся, и он уничтожит всех Иных, максимум через три года умрут все остальные и он в том числе. Я не хочу допустить гибели этих людей. В них слишком много вложено. Труд селекционеров, хирургов, психологов, преподавателей. Не говоря уже об Иных, каждый из которых так же ценен, как сто homo naturalis.

— Что вы от меня хотите?

— Я хочу передать тебе власть.

— Что???

— К сожалению, с легкой руки Романа, Иные здесь воспринимаются низшими как враги, и его план вполне может осуществиться. Только ты можешь защитить их. И это спасет всех вас.

— Как?

— Иные уйдут в тень. Ты будешь командовать лагерем. И тогда наш лагерь не будет восприниматься, как оплот власти Иных. Такая же республика, как у Романа. Даже лучше, потому что Иные будут слушаться тебя в обмен на защиту. Перевернутая система. Это привлечет к тебе людей.

— Иные будут слушаться меня?

— Я им прикажу.

— Товаби, это не обманет Романа. Все знают, что вы — мой господин.

— Мне осталось жить несколько дней… в лучшем случае.

— Товаби!

— Операция оказалась бесполезной, Андрей. У меня поражены внутренние органы. Скоро из меня начнут расти желтые цветы, как из мертвеца. Кстати, Георг, когда я умру, не забудьте уничтожить тело. Никаких дурацких похорон, поняли?

Георг спокойно кивнул.

— Самое смешное, что при действующей функции биологического контроля, с этой напастью можно было бы справиться за час, — господин усмехнулся. — Да и с вашим бунтом тоже. Ну, что, Андрей, ты согласен на мое предложение?

— Значит, у меня не будет господина?

— Нет, я не могу этого допустить. Обязательно будет. Я хочу передать тебя Георгу.

— Тогда это блеф. Вы предлагаете мне роль марионетки.

— Нет. Я предлагаю тебе реальную власть. Но Георг будет тебя контролировать, чтобы ты не слишком увлекался, и оберегать от чрезмерного упоения ею. К тому же я не хочу для лагеря безумного командующего. Но то, что ты станешь дери Георга, должно остаться между вами. И останется. Георг этого не покажет при посторонних. Я хочу, чтобы ты осуществил переход сейчас же. На колени перед Георгом!

— Нет!

— Что?

— Товаби, я должен подумать.

— Хорошо. Сутки на размышление.

Были уже сумерки, когда Андрей вышел из палатки товаби и медленно направился к себе. На ночь были выставлены дополнительные посты. Иные переселились в центр лагеря. У их палаток толпились небольшие группки homo naturalis. Ваби проводили сканирование «на сон грядущий».

У кромки леса мелькнула какая-то фигура. Андрея это заинтересовало. Он подошел ближе. Серая куртка homo naturalis. Еще один шпион? Андрей нырнул в лес, почти бесшумно проскользнул в зарослях и возник на дороге у беглеца. Тот остановился, как вкопанный.

— Олег? Ты куда?

Олег Алексеев смотрел на него с ненавистью. Куртка теперь была надета, а не накинута на плечо, но рукав ее висел.

— К Роману. Или ты расстреляешь меня так же, как Глеба и Женю?

— Почему? Зачем ты бежишь?

Олег только усмехнулся и попытался обойти вокруг Андрея. Но тот схватил его за рукав у локтя. Пустой рукав.

— Что с тобой?

— Мне ампутировали руку. Теперь понимаешь? Мой коэффициент ценности теперь точно ниже критического. Меня скоро все равно убьют.

— Кому тебя передали?

— Георгу. Правда, он не успел меня принять.

— Георг — очень хороший господин.

— Такой же, как и все. Они на мне исследуют течение болезни. Когда эксперимент будет закончен, останется только уничтожить экспериментальный материал.

— Я не дам тебя убить.

— Ты???

Олег нервно рассмеялся.

— Ты такой же раб, как и я!

Андрей чуть было не сказал, что Высший передал ему власть. Этого ни в коем случае нельзя было говорить! Все должно выглядеть… совсем по-другому.

Сервент отпустил его рукав, повернулся и зашагал к лагерю.

Ночью была перестрелка, в которой погибло несколько homo naturalis. Среди Иных жертв не было. Андрей не спал и принял участие в заварушке. Чертовски неприятно стрелять во тьму, сознавая, что ты представляешь собой прекрасную мишень. В лагере всегда заведомо светлее, чем в лесу, даже без искусственного освещения.

Товаби лежал все в той же палатке и тяжело дышал. Он умирал. С прошлого разговора прошло меньше суток. Здесь же были Себастьян и Георг.

— Ну? — спросил Высший.

— Я согласен принять власть, товаби, но у меня есть несколько условий.

— Валяй!

— Я хочу, чтобы никто в моем лагере не был убит Иными или по их приказу без моего согласия.

— Хорошо. Только побольше прислушивайся к голосу разума.