Мне было плохо, как никогда: голова раскалывалась, то и дело накатывали приступы удушья, и комната плыла перед глазами. Выпил обезболивающего. Не помогло. В два часа ночи решил вызвать «Скорую». Проблема дотянуться до телефона! Бросил. Ладно. Хрен его знает, что это такое, а у них инфарктов полно. Выживу!

К утру мне стало легче.

Встал. Шатаясь, подошел к зеркалу. Вид изнуренный. Запавшие воспаленные глаза. Синие круги вокруг. Полуфабрикат для гроба, покойник без ретуши. И что-то новое в облике. Не могу понять что. Я и не я.

Позвонил на работу: «Меня не будет». И после обеда смог выползти на улицу.

Над Москвой разливался закат. Пылали облака. Я гулял сначала по Тверской, потом свернул на бульвары.

Голова работала совершенно отдельно от ног и в бешеном темпе. Я стал вспоминать свою жизнь во всех подробностях. С датами. Все, что когда-то учил в школе и институте. Шквал информации. Казалось забытой. Нет! Только полустертой и способной к восстановлению. Мозг, словно зеркало, с поверхности которого кто-то стирает многолетний слой пыли. А где-то на периферии сознания мысль о том, что я — скорее всего носитель неизвестного вируса, и болтаться в толпе крайне безответственно с моей стороны.

Я обалдел от удара и едва удержался на ногах. Какой-то мужик устремился к автобусной остановке, не замечая ничего на своем пути, и налетел на меня со всей дури. Это его не смутило. Не подумав извиниться, помчался дальше к закрывающему двери автобусу.

— Мать!

Что я так взбеленился?

Я смотрел на его спину, когда он карабкался на ступеньку. И вдруг совершенно четко увидел его сердце: бьющийся красный ком. Вот артерия. Я не знаток анатомии, но слишком ярких школьных воспоминаний вполне хватило. Я пережал ее. Точнее представил, что пережал. Руки моего оскорбителя разжались, и он упал навзничь рядом с отходящим автобусом.

Я схожу с ума!

Автобус проехал еще метров пять, но все же остановился. Вышел шофер. Высыпали несколько сердобольных женщин.

Пострадавший лежал на земле. Бледные полуоткрытые губы. Остановившиеся глаза смотрят в небо.

Если два события следуют одно за другим — это еще не значит, что между ними существует причинно-следственная связь.

Я успокаивал себя.

Женщины набросились на шофера. Непечатно.

— Да не рванул я вовсе! — оправдывался он. — Я вообще медленно ехал!

— Надо вызвать «Скорую», — сказал я и предоставил сотовый. Дождался, чтобы услышать «Поздно!» и «Скорее всего, сердечный приступ».

Домой не пошел. Не было сил. Скитался по бульварам.

Сороки прыгали возле ограды. Я посмотрел на одну внимательнее. И увидел сердце. У нее тоже была артерия. Пережал. Птичка повалилась набок, потом на спину кверху лапками. Проверка удалась. Но я знал, что отойду от этого места метров на десять и снова начну сомневаться.

Я либо сумасшедший, либо убийца.

К утру я обнаружил себя на Чистых Прудах. Несмотря на апрель, мне совершенно не было холодно. Ночью случилась еще пара приступов, но я перенес их легче. Правда, к прочим радостям добавилась рвота.

Вконец обессиленный я опустился на скамейку. В воде пруда отражалось светлеющее небо. Время от времени за спиной проезжал редкий автомобиль. Я полузакрыл глаза.

— Уже убили кого-нибудь?

Я чуть не подпрыгнул на месте.

Человек, который подсел ко мне был гладко выбрит и хорошо одет. Взгляд серых глаз холоден и внимателен.

Он слегка улыбнулся.

— Не беспокойтесь, я не из милиции. Да вы и сами прекрасно понимаете, что ничего невозможно доказать.

— Кто вы?

— Я проследил за вами от той самой злополучной остановки. Нам сообщают обо всех случаях смертей, которые кажутся сколько-нибудь странными.

— Кому вам?

— Последние несколько дней вы плохо себя чувствовали. Жар? Удушье? Головная боль? Так?

Я промолчал.

— Та-ак… — протянул он. — У меня есть средство от вашей болезни.

— Вы врач, иммунолог?

— Я врач, и не только. Я сам переболел тем же самым. И все мы.

— Это проходит?

— К счастью нет.

— К счастью?

— Успокойтесь. Симптомы проходят. И мозги становятся на место, — он усмехнулся. — На правильное место. А все прочее остается.

— Значит, вы можете убить меня прямо сейчас?

— Вас с трудом. Так же, как и вы меня. Хотя я, возможно, несколько искуснее. Но убийство не входит в мои намерения.

Он встал.

— Пойдемте. Если вам сейчас не помочь, это может очень плохо для вас кончиться.

У него оказался вполне приличный автомобиль. «Мерс», хотя и не самой последней модели. Я наслаждался мягкостью хода. Мы ехали куда-то за город, по Рязанскому шоссе. Он сам вел машину, а я изучал его руки, стараясь угадать истинную профессию. Узкие руки с длинными пальцами.

— Я врач, — повторил он. — Психиатр. Хотя последнее время даю консультации вполне здоровым людям. А вы, если не ошибаюсь, микробиолог?

— Вы и это знаете?

— Теперь знаю.

— Вы исключительно догадливы.

— Вы тоже скоро научитесь.

— Это, что, осложнение?

— Скорее упрощение… Кстати, мы не представились.

Он убрал с руля и протянул мне руку.

— Андрей.

И, не дождавшись ответа, добавил:

— Очень приятно, Олег.

Я не знал, насколько мне приятно. Я ехал хрен знает куда с хрен знает кем. Утешало одно: взять с меня нечего, тем более владельцу «Мерседеса». У нас в науке все равно ни фига не платят, будь ты хоть семи пядей во лбу.

Я три года проторчал в Германии, заработал себе на однушку в Марьине, но остаться у немцев не смог. Однако ностальгия. Не верил в нее никогда, а вот на тебе! Задрал немецкий.

— Это тоже пройдет, — сказал Андрей.

— Что?

— Ностальгия. Нам все равно, где жить. И сложности с языками.

— Андрей, вы, может быть, проясните ситуацию? Что со мной происходит?

— Нам это еще не совсем ясно. Мы исследуем процесс.

— А я в качестве подопытного кролика?

— В том числе. Мы все через это прошли. Но ничего ужасного: анализ крови, некоторые тесты. Это вас не обременит. И главное постоянный медицинский контроль и спокойная обстановка.

— Бесплатный санаторий?

— Не совсем бесплатный. Скорее за счет фирмы.

Мы съехали с шоссе и миновали небольшой сосновый бор. С обеих сторон потянулись капитальные заборы, над которыми возвышались двух-трехэтажные кирпичные дворцы на здоровенных участках с корабельными соснами. Мы притормозили у глухого забора высотой метра в три. Ворота плавно отъехали в сторону. Я взглянул на имение. Дворец был огромный и построенный явно не без участия архитектора. Санаторий обещал быть пятизвездочным.

К нам навстречу вышел еще один персонаж: аккуратный, хорошо одетый молодой человек. Взглянул на меня.

— Новенький?

— Тот, о ком я предупреждал, — пояснил Андрей.

— Евгений, — представился молодой человек. — Пойдемте.

— Как фирма называется? — полушутя спросил я.

— Рабочее название «Иные».

Мне предоставили комнату на втором этаже. Кровать, кресло, в котором можно утонуть, телевизор, компьютер.

— Модем есть?

— Пока, к сожалению, нет. Недели через две будет.

— Почему через две недели?

— Две недели — обычный переходный период. Иногда он проходит достаточно тяжело, и нам бы не хотелось неожиданностей.

— Переходный от чего к чему?

— К новой жизни.

— Мне надоели ваши недомолвки! Что со мной происходит, в конце концов?