- Нехорошо так, Верочка. - Захмелевший Евгений Петрович укорял ее с печальной лаской. - Гюля подумает, будто ты...
Он не закончил фразы, все и так поняли, Гюльназ уставилась в пол. Вера Ивановна привлекла ее к себе.
- И пусть думает. Я и хочу, чтобы Витя понравился Гюлечке...
- Нет, Верочка, наш Витя - не такой парень. Он не станет отбивать чужую невесту.
- Да еще восточную девушку... - Герман Степанович многозначительно растянул слово "восточную". - Вите, наверное, известно, что восточные люди девушка или парень - дают слово только один раз. - И обернулся к Гюльназ: Кажется, у вас есть такая поговорка: "Умереть - да, свернуть - нет". Не так ли?
- Правильно, Герман Степанович, - еле слышно выговорила Гюльназ. - У нас еще и так говорят: "Красив тот, кого любит душа". - Сказала и смущенно посмотрела на Веру Ивановну, мол, пусть она при ней не очень расхваливает своего сына. Ведь для нее Искендер - самый красивый парень на свете. Но Вера Ивановна не собиралась сдаваться:
- Мой Виталий нравится не только тем, кто его любит!
- Получается, Вера Ивановна, что есть и такие, кто любит вашего сына...
- Не просто любят, дочка, а умирают по нему в нашей деревне. - Со стороны Веры Ивановны это был вызов. - Девушки в очереди стоят, дожидаются его. Осенью, как только у Вити закончится срок службы и он вернется домой, выстроятся на пороге в шеренгу - выбирай любую.
Вера Ивановна собралась было перевести дух, как ее перебил Евгений Петрович. Но Гюльназ его не слышала, теперь почему-то голосом Искендера говорила Вера Ивановна: "Не знаю, чего больше - звезд на небе или людей на земле. Знаю только, что в людском море я выбрал только тебя, Гюльназ. Глядя на это людское множество, я увидел только тебя, лишь тебя полюбил..."
Так он написал в первом письме, но уже давно эти слова сделались для нее живыми, стали ее задушевными друзьями. И сегодня они звучали призывом. Заставили вступить, кто знает, возможно, на самый недостойный путь в глазах отца, матери, брата Эльдара.
Вера Ивановна все еще продолжала говорить о своем сыне, Евгений Петрович держал в своих больших грубых руках длинные тонкие пальцы нового знакомого и, наверное, уговаривал его выпить еще стопку. Гюльназ, откинув голову на спинку сиденья, думала об Искендере. Вспоминала чеменлинскую "тюрьму" - небольшую комнатку, сквозь крышу которой виднелось звездное небо, вспоминала, как они расстались с Искендером, который уехал учиться в Ленинград, и она его забыла, а потом влюбилась в другого мальчишку - своего одноклассника. Время от времени Гюльназ поглядывала на Германа Степановича, ей казалось, что только он один догадывается о ее сложных чувствах, о которых она никогда и никому не рассказывала, но Евгений Петрович так заморочил ему голову своим разговором, что у Зубермана не было возможности даже взглянуть на Гюльназ. Поэтому девушка старалась заполнить тревогу этой ночи сладкими и горькими воспоминаниями.
2
Она не забыла, как однажды мать, глядя на молодежь, роившуюся словно пчелы у родника Бекбулаг, прошептала: "Ты смотри, будто цветник любви". После этого она часто называла Чеменли "цветником любви". А вскоре и Гюльназ убедилась, что это название и вправду очень подходит к Чеменли.
В окруженной с четырех сторон голыми скалами долине Агчай, на ее каменистой земле, летом - в жарких солнечных лучах, зимой - в ураганных объятьях, вырастали разнообразные цветы: любящие парни и любящие девушки. Они действительно походили на цветы в цветнике. Как цветы, они были красивы и бессловесны. Мама утверждала, что они переговаривались друг с другом на "цветочном языке", то есть без слов, глядя друг другу в глаза, и понимали все до тонкостей.
Как это все было верно! Впервые Гюльназ убедилась в справедливости этих слов в те дни, когда ее брат и Искендер были "заключены" в маленькую сельскую "тюрьму". Вместе с соседской девчонкой Шахназ они тайно ходили на свидание к Эльдару и Искендеру. Вот тогда она и решила, что Искендер разговаривает с ней на "цветочном языке", себя она представляла невестой отважного воина-спасителя. Ведь Эльдар и Искендер были в глазах девочки героями, собравшимися освобождать несчастную Испанию.
Но дело обернулось так, что Гюльназ не успела выучить "цветочный язык", отец выпустил пленников из "тюрьмы", и она не смогла вместе с Искендером бежать в Испанию. Потом Искендер уехал учиться в Ленинград и даже не написал ей. А Гюльназ поняла, что Искендер ее не любит, потому что она недостойна быть женой такого храброго парня, как он. К тому же Искендер был намного старше ее и умней. И конечно же найдет себе в Ленинграде девушку, которая будет красивее и умнее ее. А может, уже и нашел.
И Гюльназ постепенно забыла его, и ей казалось, что уже вовеки не найдется ей места в "цветнике любви" и она никогда и никого не сможет полюбить.
Но оказалось, что это вовсе не так. И ей нашлось место в "цветнике любви". Первое зернышко, попавшее в ее сердце, хоть и поздно, но должно было прорасти. Это она почувствовала сразу же после окончания занятий, накануне экзаменов.
В тот день сельский почтальон протянул ей письмо.
- Возьми, дочка, тебе письмо из Ленинграда.
... Из Ленинграда?.. Сердце ее заколотилось. Она молча взяла конверт. Прочитала обратный адрес. От Искендера. И совершенно растерялась. Забыв даже поблагодарить почтальона, она отошла в сторону. Дрожащими руками вскрыла конверт, пробежала глазами первые строчки.
"Не знаю, чего больше - звезд в небесном океане или людей на земле. Знаю только, что в людском море я выбрал тебя, Гюльназ, только тебя. Глядя на это людское море, я увидел только тебя, лишь тебя полюбил".
От этих слов, прочитанных торопливо, прямо посреди улицы, в ее груди запылал огонь. И тут она всем сердцем почувствовала, что это и есть любовь, по которой она так давно тосковала. Все, что было до этого дня, было сновидением. Оказывается, она пришла в этот мир только для того, чтобы любить. Теперь у нее будет одно-единственное дело - любить! До последнего часа ее единственной заботой, единственным желанием, единственным счастьем будет любовь Искендера. Ее жизнь, начатая колыбельной матери, завершится этой песней любви, которую она только что прочла в письме: "... Глядя на это людское море, я увидел только тебя, лишь тебя полюбил..."
Ей так хотелось дочитать письмо, но сделать это на улице было как-то неловко. И она поспешила домой.
Не показываясь матери на глаза, она поднялась в свою комнату, бесшумно улеглась на кровать и достала письмо.
"Гюльназ! Я вспоминаю первые мгновения, когда родилась моя любовь к тебе. Я вспоминаю "тюрьму" твоего отца Алмардана. Моя любовь возникла в тех пыльных, старых стенах, но в то время я этого не понимал. Но проходили месяцы, годы, моя любовь росла вместе со мной, училась говорить. Теперь я каждый день повторяю твое имя. Мне кажется, ты везде и всегда со мной. Я не одинок. В груди моей бьются два сердца, твое и мое. На жизнь я смотрю двумя парами глаз - твоими и своими. И мир в моем воображении раздвоился: один твой, другой - мой. А в сущности оба мира - одно целое".
Гюльназ, еще не дочитав письмо до конца, опьяненная, погрузилась в волшебный мир, именуемый счастьем. На щеках она ощутила горячее дыхание Искендера, почувствовала тепло его дрожащей руки, гладящей ее волосы. "Неужели я действительно красива?" Она обвела взглядом свои обнаженные плечи, под предлогом, что надо застегнуть пуговицу на воротничке, оглядела грудь. И будто впервые увидела себя.
"Гюльназ, ты прекрасна, как сама мать-природа, потому что ты - дочь Алмардана-киши, поклоняющегося ее бесчисленным красотам! У него научилась секрету быть красивой, быть совершенством. Вот почему ты достойна самой чистой на свете любви! Белые ночи Ленинграда, его безоблачные небеса вопрошают: смогу ли я подарить тебе такую любовь? Достоин ли я такого счастья? Я жду ответа, Гюльназ!"
Еще и еще раз перечитала она последние строки письма. Обняла подушку, уткнулась в нее лицом. Она слышала, как под тонкой шелковой кофточкой бьется ее сердце. Воздух наполнился странными звуками. Будто где-то из-за облаков Бабадага ударила молния, блеснули и погасли любовные арканы ангелов. Один из них, извиваясь, подобрался к ней, обвился вокруг шеи и проник прямо в сердце. "Что это такое, мама! Мамочка! - в волнении прошептала она. - Ты хоть знаешь, что твоя дочь влюбилась, мама! Я так ясно вижу его, того парня, который накинул мне на шею любовный аркан!"
