- Больные бросались? - удивлённо уточняет Олег, и женщина энергично кивает.
- Я тоже оборонялась. Просто так не сидела. Швыряла гантели, банки, все, что можно выкинуть. Ненавижу мусорить, но тут ситуация была форс-мажор!
Таня прерывает рассказ, чтобы высморкаться, снова сотню раз извиняется, продолжает.
- К темноте их стало больше. Видимо, на шум подошли другие. В тот момент я решилась на отчаянный шаг. Поняла, что если не напугаю их - все, приехали...
Отыскала банку со спиртом, большую тряпку из наволочки.
Ладно!
В общем, наволочку я завязала на узел, подожгла и забросила на крышу ближайшей машины. Затем примерялась десять минут, боялась не попасть, но все-таки, добросила. Прямо до машины банкой спирта! Она разбилась, и в ту же секунду загорелось. Таким голубоватым пламенем... Больные разбежались, наблюдали, кто откуда. Но потом спирт просочился в салон и зажег обивку. Жар стоял такой, что я ушла в комнату. А потом, рвануло!
Ну, тут уже и вы приехали...
Спасибо вам, ребята, что приехали, - подытожила свой рассказ Таня и снова тихо расплакалась. Олег тянется к ее голове, чтобы утешить, но вовремя вспомнив, отдёргивает руку.
Женщина аккуратно тушит сигарету, заворачивает бычок в белую салфетку и спрашивает, где у нас мусорка.
Олег смеётся и говорит, что мы подружимся. Что человек, который в погибшем мире думает о чистоте - наш человек. Мы обнимаемся все втроём и договариваемся идти спать. Через пять минут день, который получился поистине бесконечным, заканчивается. Я погружаюсь в сон.
Открыв глаза, чувствую дивный аромат, идущий из кухни.
Кофе...
И... Как будто блины! Но это же невозможно...
Различаю тихую беседу вперемежку со смехом, и сон уходит. Мне хочется поскорее присоединиться к ним!
Таня на маленьком туристическом примусе жарит блинчик. Горка таких же румяных, ароматных кружков лежит рядом на красивой тарелочке. Белый чайник с цветами в руках у Олега. Он снимает крышку и машет рукой в мою сторону, шумно вдыхая носом.
- Ты чувствуешь? Чувствуешь запах? Кофе со сливками! Завтрак, как в прошлой жизни. Мы не ели блины без тебя! Ты не думай.
Они оба смеются в полный голос. Устали шептаться все утро. А Таня смотрит с торжеством в глазах и рассказывает, как они, проснувшись очень рано, съездили в продуктовый и нашли сухую смесь для блинчиков. Уверяет, что они с Олегом ответственные. Что написали записку, чтобы я не волновался.
- Вот она! - женщина достает смятую бумажку из кармана и протягивает мне.
Квартира, словно сухая земля под дождём, снова наполняется весёлым смехом.
Во время восхитительного завтрака Таня рассказывает, что месяц назад пыталась искать родственников в окраинном районе. Возвращалась уже затемно и увидела свет в окне многоэтажки. Остановилась, начала сигналить, но поднялся вой. Перепугалась, уехала и больше смелости на поиск не нашла.
- Ребята, мы обязательно должны проверить этот дом. Нельзя никуда переезжать, пока не проверим.
- Так давайте сегодня и сделаем? - я запихиваю в рот последний блин и смотрю на ребят. Они улыбаются и кивают. Судя по всему, нас снова ждут приключения.
Я сижу на заднем сидении и балуюсь с ружьем. Вынул патроны, смотрю на мир через пустое дуло. Словно капитан из подзорной трубы, изучаю окрестности. Олег - рулевой. Всегда внимательный, никогда не отвлекается. Таня, зачем-то пристегнувшись на переднем сидении, играет роль штурмана. Карту размыло морской водой, и теперь мы идём наугад, по памяти.
- Есть небольшая проблемка, - говорит женщина, - я точно не помню, какой дом. Но вы не переживайте! - торопится добавить она, - их там не больше трех... Может быть, четырёх. Одна из двух многоэтажек посередине!
Вот они, наши дома. Четыре вряд десятиэтажки. Отметаем крайние и, выйдя из машины, задираем головы, принимаемся изучать окна. Солнце уже высоко и серьезно мешает, бликуя в стеклах.
- Придется гудеть, - размышляю я. - Олег, ты, пожалуйста, погуди и смотри по сторонам за нас. Я так понял, что местные шума не любят.
Один длинный гудок.
Два коротких.
Несколько секунд тишины, и мелодия 'Московский Спартак'.
В окнах никакой реакции.
- Говоришь, месяц назад тут была?
- Да. Около того.
- За месяц многое могло случиться. Олег! Ну, хватит! Прекращай. Если в доме кто-то есть - значит уже услышали.
Продолжаем рассматривать дом, может, где-то соорудили знак.
Ничего.
- Кажется, нас все-таки услышали, - Олег, глядя в бинокль, жестом просит меня подойти. -Смотри... Там за машинами... Десять обжор!
Подстроив под себя окуляры, я всматриваюсь, куда велено, и мне становится жутко.
Группа больных, прячась за автомобилем, смотрит в нашу сторону. Я провожу биноклем по их лицам, и создается впечатление, что они смотрят прямо на меня.
Вижу возбуждение в мимике. Пока еще нерешительность.
Стоп.
Все больные одновременно поворачивают головы назад и прижимаются к земле.
