– Не рви! – сорвавшимся дискантом пискнул пацан.

Не обращая внимания на крик оборванца, Глеб пригнул нижнюю ветку, и сорвал сочный плод. Тут же, ему в спину, что-то сильно ударило. Следом за этим, возникла боль в правой ноге.

Он обернулся и увидел такую картину. Белобрысый малец быстро сгибался. Поднимал с пыльной земли обломки известняка и швырял их, целясь в него. Большая часть мелкой щебёнки летела мимо изумлённого парня. К сожалению Глеба, два или три серых камешка нашли свою цель. Причём, удары оказались довольно чувствительными.

Архитектор быстро пригнулся. Сорвал с плеча спортивную сумку и закрыл ей лицо. Осторожно выглядывая из-за края «щита», он стал уворачиваться от летящих снарядов. Они продолжали свистеть вокруг головы.

Архитектор рассвирепел. Какой-то пацан заставил его, взрослого парня, прыгать по дороге, как испуганный заяц. Он размахнулся и со всей силы метнул в мерзкого шкодника добытое яблоко.

Увесистый плод был уже перезревшим и достаточно мягким. Каких-либо травм он не мог нанести, но если такой влепиться в тело, то будет весьма неприятно. Теперь уже пострелёнку пришлось ускользать от большого снаряда. Малолетний нахал перестал швыряться камнями и отскочил в левую сторону.

Подхватив с земли несколько крупных плодов, Глеб снова атаковал «Нахалёнка». Тот, словно козлик скакал с места на место, и попасть в него оказалось чрезвычайно непросто.

Зато пацану было некогда теперь нагибаться, поднимать с земли камни и бросать их в противника. Стоящие в сторонке, мальчишки наблюдали за небывалым сражением и надрывались от хохота.

Решив положить конец безобразию, Глеб плюнул на свою безопасность, и рванулся вперёд. «Нахалёнок» немедленно понял, что терпенье у парня закончилось. Он выронил приготовленную к бою щебёнку. Развернулся и со всех прытью рванул вдоль по улице.

Всего за пару секунд длинноногий, хорошо тренированный молодой человек догнал пацана. Схватил за ворот рубашки, остановил и замер с ним рядом. Пострел несколько раз дёрнулся в крепких руках архитектора. Потом вдруг присел и закрутился на пятках.

Ветхая ткань рубашонки затрещала по швам. Резко стиснула пальцы, и с каждым своим поворотом, стала сжимать их всё сильней и сильней. Боль в коже и мышцах очень быстро росла.

Стараясь остановить стремительное вращенье мальчишки, Глеб вытянул руку, и схватил пацана за длинные белобрысые лохмы. Тот пронзительно взвизгнул и замер на месте, как вкопанный.

Глеб держал его за вихры и ждал, что будет дальше? Пацан одышливо прошипел: – Волосы мои отпусти! – парень разжал сильные пальцы. «Нахалёнок» медленно завертелся в обратную сторону.

Через пять или шесть оборотов, давленье совершенно исчезло. Архитектор ослабил крепкую хватку. В ответ, он тотчас получил удар кулачком в область паха. От резкой боли он сильно согнулся и выпустил воротник ветхой рубашки. Сорванец немедленно вырвался. Прыгнул в сторону и стрелою помчался по улице.

– Уши все оборву! – грозно зарычал архитектор и, стоя на месте, громко затопал ногами. Услышав такую угрозу и, шум шагов за спиной, пацан сильно ускорился и свернул в ближайший проулок.

К этому времени, Глеб оправился от неприятных ощущений в паху. Выпрямился и, немного хромая на обе ноги, двинулся следом за негодным проказником. Дошёл до поворота. Глянул вперёд и с удивленьем увидел впереди «Нахалёнка».

Оказалось, что мальца перехватила стайка ребят. Так что, он далеко убежать не успел. К изумлению парня, это были не те шалопаи, которые подбили мальчишку на ссору из-за какого-то паршивого яблока. Те решили не ждать, когда поймают их «верного друга» и удрали в первые секунды погони.

Теперь пацана окружала совершенно другая компания. Подростки оказались чуть старше, и, было похоже на то, что они его очень не любят. Двое крепко держали мальчишку за руки, все остальные методично его избивали.

Несмотря на сильную злость, что Глеб испытал к «Нахалёнку», ему вдруг стало жалко заморыша. Всего, минуту назад, он хотел задушить его своими руками, а теперь, почему-то, помчался на помощь.

– Прекратить! – во всю глотку заорал архитектор и, тяжко хромая на обе ноги, побежал к хулиганам.

Они тотчас бросили бить «Нахалёнка». Брызнули в разные стороны и, спустя пару секунд, рядом никого не осталось. Сжавшись в плотный комочек, мальчишка лежал на дороге в пыли, и тихонечко плакал.

Архитектор осторожно поднял ребёнка на ноги. Слегка отряхнул ему штаны и рубашку и тихо сказал: – Пошли. Провожу тебя до дому, а то они могут вернуться и добавить ещё.

Пацан вновь попытался сбежать, но Глеб схватил его за предплечье и крепко сжал сильные пальцы.

– Где ты живёшь? – стальным голосом спросил он у мальчишки. Пострел тотчас смирился со злодейкой-судьбой. Шмыгнул сильно расквашенным носом и показал рукой в сторону ближайшей окраины.

Спустя пять минут они очутились на месте. Взглянув через ветхий забор, парень увидел домишко в два узких окна. Он был таким убогим и старым, что врос в землю почти до уровня пола. В отличие от соседних участков, палисад здесь напрочь отсутствовал.

Всё свободное место до самой дороги, оказалось плотно засажено кустами картошки. Пожелтевшая на солнце, ботва говорила о том, что наступила пора собирать урожай. Кое-где корнеплоды оказались все вырыты. Видно, хозяевам было некогда ждать, когда овощи наберут полный вес и их принялись есть ещё до конца созревания.

– Где я могу увидеть родителей? – строго спросил архитектор.

– Мать на огороде. – уныло буркнул пацан.

Они вместе шагнули в калитку, висевшую на одной ржавой петле. Прошли по небольшому, совершенно пустому двору и оказались за стареньким домом. Сада здесь, похоже, никогда не имелось. То ли никто его никогда не выращивал? То ли, срубили весь на дрова?

Всё пространство, огороженное древним штакетником, занимал большой огород, засаженный лишь овощами. В дальнем конце довольно ухоженной площади парень заметил силуэт худой женщины, согнувшейся до самой земли. Она голой ладонью выбирала из рыхлой земли крупные клубни картошки.

Парень держал «Нахалёнка» за левую руку и совершенно не знал, что ему делать теперь? То ли развернуться и двинуться прочь? То ли сдать шалопая с рук на руки маме и рассказать о его непонятном проступке?

Наконец, хозяйка с трудом распрямилась. Словно чувствуя взгляд архитектора, оглянулась назад и увидела нежданного гостя. Она вытерла пальцы о грязный передник, повязанный поверх старого платья. Откинула прядь волос с мокрого лба и медленно двинулась к парню. Подошла к Глебу вплотную. Помолчала, и устало сказала: – Здравствуйте, в чём он опять отличился?

Глеб подтолкнул пацана к хмурой маме, измученной непосильным трудом. Она привычно поправила сыну воротник у рубашки. Увидела, что он сильно порван и печально вздохнула.

Мальчишка тут же вывернулся из-под её грязных рук и, не говоря ей ни слова, удрал вглубь большого участка. Там быстро раздвинул старые рейки. Скользнул в щель между ними и мгновенно исчез в соседнем саду.

– Извините, пожалуйста. – пробормотала безмерно усталая женщина: – В дом вас пригласить не могу. Стыдно за беспорядок и грязь.

– Ничего, ничего. – смущённо сказал архитектор. Его накрыло чувство неловкости, возникшей перед такой молодой, но весьма измождённой крестьянкой. Оно оказалось таким пронзительно сильным, что парень был готов провалиться сквозь землю.

– «Судя по тёмной косе и по возрасту сына, ей всего двадцать пять, двадцать семь,» – вдруг подумалось Глебу: – «а выглядит настолько измученной, словно ей где-то за сорок…»

Женщина словно почувствовала странное состояние парня и торопливо, словно боясь, что её перебьют, начала говорить: – Вы уж извините его, если он что-то опять натворил. Некому его здесь воспитывать. Без отца мальчишка растёт.

Она испуганно взглянула на гостя и с горечью пояснила ему: – Был, конечно, отец, но потом, нас с сыном бросил и умчался к другой. Сейчас живёт с ней в Трёхреченске. Алиментов ни копейки не платит. Я сама-то детдомовская, родных у меня нет никого. Вот помочь нам и некому.