Как только они вошли в здание, директор сразу же встретил их в фойе.

– Добрый день, мистер Дорсон! – начал низкорослый мужичок в коричневом пиджаке, которому на вид было около пятидесяти. – Пройдемте в мой кабинет.

Они шли по просторному и светлому коридору. Здесь не было картин и даже многочисленных цветов, от чего все нутро данной школы казалось каким-то стерильным. «Как в больнице, – подумала Эмили, – только все равно поуютнее». Взгляд Эмили упал на юношу, который стремительно шел ей навстречу. Судя по форме, он являлся учеником этой школы, но в отличие от тех персонажей, которых она увидела на входе, он выглядел неуклюже: его пиджак был расстегнут, рубашка не заправлена, и верхние пуговицы ее тоже были на свободе. Как только он немного приблизился, Эмили смогла разглядеть, что у него были светлые волосы и серые глаза. «Какой красавчик», – подумала она и смахнула волосы назад. Он посмотрел на нее в ответ, за пару секунд просканировал ее лицо, а затем опустил взгляд ниже – ее сосок, съежившись от холода и став твердым, выпирал на ткани белоснежной блузки. Парень улыбнулся и сразу же посмотрел опять в глаза. Эмили ничуть не смутилась, даже наоборот. Когда он прошел мимо окончательно, она обернулась и застала его за тем же – он смотрел ей вслед.

Директор открыл дверь своего кабинета и предложил Гарри с его дочерью войти. Его обитель можно было бы назвать типичным логовом хозяина, потому что на полках теснились и пылились различные кубки, приобретенные на конкурсах, а на стене над ними висели многочисленные дипломы и почетные грамоты. На столе не было ничего лишнего, он светился пустотой. Эмили подумала, что этот мужчина перфекционист, потому что те вещи, которые все же присутствовали на его столе, лежали слишком ровно и слишком идеально.

– Итак, мы можем начать, – заговорил директор. – Меня зовут Кристофер Блум, я директор школы «Эперфилд». Как я понял из нашего разговора по телефону, у вас что-то срочное…

Блум предполагал, о чем пойдет речь. Гарри поинтересовался, какие документы необходимы для поступления.

Гарри начал без отлагательств и напрямую:

– Мистер Блум, думаю, вы знаете, что я человек деловой, обходные пути и завуалированность мне чужды, поэтому скажу прямо – я хочу, чтобы вы включили мою дочь – Эмили Дорсон – в список первокурсников по классу скрипки.

От столь резкого и слишком лаконичного выброса директор Блум слегка замешкался и даже впал в ступор. Он поднял глаза на Эмили, затем выдохнул и перевел взгляд на ее отца. Блум понимал, что отказывать такому человеку неудобно, но ему придется это сделать.

– Со всем уважением, мистер Дорсон, но боюсь, это невозможно. Списки уже утверждены и занесены в базу, и потом ваша дочь не проходила творческий отбор, даже дополнительные сеансы вы пропустили.

Гарри молча достал из борсетки толстый белый конверт, положил на стол, а затем пододвинул поближе к директору.

– Я уверен, что решение найдется, – улыбнулся Гарри.

Директор Блум несколько секунд неотрывно смотрел на конверт. Никогда в жизни он не получал взятку в таком размере, хотя точно не знал, сколько было денег внутри, но толстая форма конверта говорила за себя. Мужчина ни без труда смог оторвать прикованный взгляд от конверта и вновь посмотрел на Гарри, затем на Эмили, потом снова на Гарри.

– Все же я уверен в своей правоте и уже ничего нельзя сделать, – нехотя и чуть заикаясь, произнес он.

Гарри поставил борсетку на пол, выпрямил спину и, прислонившись локтем к поверхности стола, как можно ближе приблизился к физиономии директора школы.

– Все же я уверен, если вы заглянете в конверт – вы передумаете.

Гарри сказал это очень мягко, мелодично. Он хотел расположить к себе этого человека, а никак не отпугнуть. Но в его стальных глазах читалось принуждение.

Под натиском пристального взгляда бизнесмена мистер Блум подчинился его воле. Он приоткрыл верхушку конверта, который все еще лежал на своем месте, и у него чуть не остановилось сердце – там было слишком много денег. Больше, наверное, чем он получал за всю свою жизнь. Мужчина нервно сглотнул, на лбу его появилась испарина. Раньше ему предлагали взятки, но он никогда их не брал, потому что они были небольшими и не стоили того, чтобы ради них рисковать своей репутацией и репутацией школы в целом. Но рано или поздно в каждом человеке просыпается корысть и, если перед тобой лежит мешок денег, шанс, что ты пройдешь мимо него, ничтожно мал. Даже можно сказать, что никакого шанса нет.

Директор Блум накрыл ладонью толстый конверт и, скользя им по столу, притянул к себе. Гарри Дорсон победно улыбнулся, но даже и не планировал кидать язвительные колкости о продажности людей, ведь это могло спугнуть потенциальную жертву, а ему это было не нужно.

– Какие будут указания? – спросил Гарри.

– Мне… мне будут нужны… – заикаясь, начал Блум, – личное дело вашей дочери и ваше письменное согласие.

– Отлично. – сказал Гарри и достал из борсетки папку с документами. Позвонив с утра в «Эперфилд», он разузнал, что для поступления будет необходимо личное дело, в которое входили характеристика от директора образовательного заведения, несколько фотографий размера 3х4, заключение психолога, а также сведения о дисциплине и нарушениях. Один из подручных людей Гарри собрал все необходимое за час до того, как Эмили пришлось будить. – Где мне подписать?

Дрожащими руками директор Блум полез в компьютер. Найдя необходимый файл, он тут же его распечатал, а затем протянул отцу Эмили.

– Вот здесь напишите ваше имя, и ниже подпись.

Как только Гарри все сделал, он протянул заветный листок мужчине в коричневом пиджаке. Мистер Блум пробежался по документу глазами, вложил его в личное дело Эмили и убрал папку в сторону.

– Замечательно, – сказал директор, а затем обратился к Эмили: – Теперь пройдите в соседний кабинет и получите свою форму.

Эмили вышла из кабинета и постучалась в соседнюю дверь. «Да-да», – послышалось ей, и она дернула за ручку. За столом сидела приятная женщина, которой было около сорока лет, на ней была надета блузка в мелкий цветочек, заправленная в прямую темно-зеленую юбку, светлые волосы собраны в ровный пучок.

– Что вы хотели? – спросила женщина.

– Мне сказали, здесь можно получить форму.

Женщина без вопросов отвлеклась от бумаг, над которыми минуту назад корпела, и открыла высокий шкаф позади себя.

– Какой размер? – спросила она.

– Размер «S», – гордо и с улыбкой на лице произнесла Эмили.

Услышав ответ, женщина вытащила ровную стопочку с одеждой, которая в свою очередь была запакована в пластиковый прозрачный пакет, и отдала это Эмили. Она, кинув взгляд на полученный груз, разглядела в нем ту же цветовую гамму, что была и у формы тех девочек, которых она сегодня видела у школы. Эми скривилась.

– Спасибо, – сквозь зубы сказала она и удалилась, возвращаясь вновь в кабинет директора.

Гарри поглядел на дочь, когда та вернулась. Заметив пакет в ее руках, он понял, что дочь получила форму, и теперь с позволения директора они могли быть свободны. Гарри встал с места и протянул руку директору для рукопожатия.

– Что ж, спасибо вам, мистер Блум, думаю, нам пора. Времени мало, а дел, как говорится, очень много.

– Да, да, – сказал директор. – Рады, что вы теперь в наших рядах, мисс Дорсон. Надеюсь, вы останетесь довольны.

– Еще бы, – усмехнулась Эмили и смутила этим «неподкупного» мистера Блума.

Дорсоны покинули здание и сели в машину.

– На, – сказал Гарри и протянул своей дочери лист размера А4. – Твое расписание.

Эмили осторожно и любя взяла лист и принялась читать все, что там было написано. Она быстро прочитала содержимое, ее взгляд застыл на заголовке: «Класс скрипки». Эмили загадочно улыбнулась и в очередной раз отвернулась к окну.

Никто не знает, что вдруг с ней произошло.

Отчаявшаяся, разорванная кукла

О, настолько невинная и чувствительная,