Вместо предисловия.

Начало этой истории теряется где-то далеко, в глубине моего сознания. Так бывает, когда все последующие события напрочь затмевают все предыдущие. Да, наверное, это и не так важно – с чего всё началось, важным стало то, что мы, наконец, «спалились». Мы – это я и моя сестра-двойняшка. Нам по пятнадцать: возраст, когда хочется попробовать на зуб целый мир, но зубы ещё молочные.

Меня зовут Дэн, попросту Денис, сестру – Вика. Наша мама – спец индустрии красоты, она не вылезает из салонов по одной простой причине – она ими владеет. Отец – тоже чем-то владеет, но об этом он мало рассказывает. Я думаю, что он щемится говорить о своём бизнесе, потому что этот бизнес либо не совсем законный, либо не совсем этичный.

Как бы то ни было, мы с сестрой не бедствуем, учимся в престижной школе, ходим в приличных шмотках и в свободное время залипаем в «Варике».

Походу родаков вполне устраивала наше вялотекущее взросление, пока мы с сестрой не стали заходить слишком далеко. Я не буду распространяться, о чём речь, к чему мне делать лишнюю рекламу этим клубам и всему, что с этим связано. Но однажды родители, сами вернувшись с аморальной вечеринки, застали нас в состоянии далеко неадекватном. Соусом к этому стало наличие в наших комнатах контрацептивов и энергетиков, а жирной вишенкой на торте – присутствие ещё пятерых друзей неидентифицируемого пола, разбросанных как носки по территории квартиры.

Утро выдалось мрачным. Во всех смыслах.

На душе было неуютно. Но мы с сестрой переглянулись и мысленно сошлись на том, что до убийства дело не дойдёт, а всё остальное для нас было индифферентно.

«Совет в Филях» проходил без нашего присутствия. Озвучка же приговора помпезно прошла в официальных тонах, с претензией на безаппеляционность.

– С началом лета вы оба едете в деревню! – сказал нам папан. Это звучало как приговор о ссылке в Сибирь.

– К вашему деду, – добавила маман.

Этим же днём были куплены билеты и демонстративно подложены нам на компьютерные столы.

Так, собственно, и началась эта долгая эпопея под кодовым названием «На деревню к дедушке!»

Деда мы видели всего пару раз, когда мы были в том лучезарном возрасте, в котором самым вкусным на свете считается манная каша. Потом дед, по причине возраста перестал к нам приезжать, а родаки навещали его без нас.

Самым страшным оказалось не то, что дед жил в деревне, в глуши и даже дальше, чем Сибирь, а то, что дата в обратных билетах приходилась на август.

Мы попали по-полной.

Деревня носила красивое русское название Боголюбово. Да и дед оказался ещё вполне ничего себе, мы сразу его вспомнили и поскольку у нас он, кроме щенячей радости, никаких ассоциаций не вызывал, полюбили его безусловно и навсегда.

Когда наши вещи в придачу с нами благополучно перекочевали в дом деда, и мы позволили себе немного расслабиться и осмотреться, нас ждал первый удар: в деревне не было интернета. От слова совсем.

Наши гаджеты лежали в сумке мёртвым бесполезным балластом и годились лишь на слабые ностальгические воспоминания в виде уже опостылевших закачанных игр.

ТВ, естественно, тоже было примитивно минимальным, и здесь мы с sister окончательно осознали, что погорячились насчёт мыслей об отсутствии высшей меры. Мера была – куда уж выше…

Нетерпеливо забегая вперёд, сразу скажу: мы выжили. Мы с сестрой дожили до прекрасной даты, обозначенной на обратном билете.

Но наша жизнь после этой даты уже никогда не станет прежней…

Вечер второй.

Почему сразу второй? Потому что первый день ушёл на банальную физиологическую и психологическую адаптацию, и не думаю, что его можно брать в расчёт.

Вечером второго дня, дед, от души напичкав нас деревенской едой, сел в глубокое кресло, важно выдержал мхатовскую паузу и сказал:

– Ну, что орёлики, поскольку книжки вы читать, я так понимаю, не любите, тырнета у меня, извиняйте, нету, а развлекаться вам чем-то надо – значится, буду я вам на ночь сказки рассказывать.

– Дееед, – закатила глаза Вика, – нам по пятнадцать лет! Какие сказки ваще?!

Я же мужественно прикрыл веки и только тяжело вздохнул.

– Да не пужайтеся вы так, – захихикал дед, – про Колобка и Репку я не буду рассказывать.

– И на том спасибо! – язвительно сказала Вика.

– Я, робятки, знаю много сказок поинтереснее, во как! Со смыслом, с толком, с намёком.

– Да всё равно, сказка – она и есть сказка, – заныла сестра.

Дед прищурился и сказал:

– А давайте на спор: если через месяц вы меня сами начнете просить, чтоб я вам рассказал новую сказку – то вы поможете мне в огороде.

– Мы тебе и без этого поможем, – проворчал я.

– Хорошо! – обрадовался дед, – одевай керзачи и пойдём картоху окучивать!

– Ладно, давай свои сказки, – покосившись на моё лицо, ответила Вика.

– Акеюшки! – неожиданно ответил дед.

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Иван-дурак. Жил не тужил, сам жизни радовался, да других радовал. Вставал на заре, свистел на горе и шёл в поле пашню пахать.

А по соседству с Иваном-дураком жил Федот. Сурьёзный, важный, лишнего слова не скажет, вечно у себя на уме. Подозрительный, недоверчивый и умныыыый, как паровоз.

– Здарова, Ивашка, драная рубашка!

– Здарова, Федотка, лужёная глотка!

– А куда ты идёшь-то, неужели пахать?!

– Иду с землицей пообщаться, Федотка, урожая у неё попросить хочу!

– У кого?! У землицы?! Ну, ты точно дурень!..

У Федота тоже пашня была, хорошая, большая. Но сам он её не пахал. Он что, дурак что ли? Федот заморских батраков нанял: за три пятака. Батраки пахали, а Федот прибыль подсчитывал:

– Вот я сегодня весь день на лавке провалялся за три пятака. За месяц – тридцать три пятака заработаю! Умныыыый, аж череп от мозгов по швам трещит!..

Сказка первая

О пороках

Солнце в зените стоит, жарко. Иван поработал и в тенёчек прилёг, квас попивает, да бублик жуёт. Работа никуда не денется, вот она – рядом дожидается.

Идёт мимо Лень-матушка.

– Здравствуй, Иванушка, рада-радёхонька тебя видеть! Хорошо, что лежишь, под лежачий камень вода не течёт – стало быть, сухим останешься!

– И тебе не хворать, Матушка! Иди своей дорогой, тебе меня всё равно не соблазнить!

– Что, прямо-таки ни капельки не хочется полениться? – не унимается Лень-матушка.

– Да лень мне лениться! – улыбается Иван, – Кто ленив сохой, тому весь год плохой.

– Вот, дурень! – ворчит Матушка-Лень, позевала и пошла к Федоту.

А у нашего Федота – нараспашку ворота, он таким гостям завсегда рад. Он же не дурак…

Иван на пашне квасок попивает, да жару пережидает.

Шествует мимо Утроба-ненасытная. Идёт, пыхтит, жир аж на солнце шкварками шкварчит.

– Здравствуй, сиротинушко ты моё голодное, – запричитала Утроба ненасытная, – ой, за версту чую – как у тебя с голодухи-то в животе урчит! Расстилай скатёрку – сейчас я тебя кормить буду!

И ну метать из баула своего окорока копчёные, да тушки запечёные, стерлядку в тесте, да чарку грамм на двести.

– Кушай, Ванечка, сила – она ж в еде, долго ли протянешь на хлебе и воде!

– Живот не мешок: про запас не поешь! – ухмыляется Иван. Дурак – что с него взять…