Еще одним фактором выступает способность мужественно терпеть неопределенность, двусмысленность результатов и неудачи первых попыток измениться; если коротко, просто терпение. Маловероятно, что человек в состоянии кризиса с первой же попытки обнаружит успешный способ справиться с проблемой. Нет, ему почти наверняка понадобится несколько попыток, придется проверить разные способы, чтобы оценить, помогают ли они преодолеть кризис и совместимы ли они с его личностью; только потом наконец появляется эффективное решение. Люди, которые не способны выносить неопределенность и мириться с неудачами, те, кто сдается при первых трудностях, как правило, не находят полезных новых способов преодоления проблем. Вот почему мягкий совет моего отца, данный на скамейке в Париже: «Почему бы не отдать еще полгода аспирантуре по физиологии?», стал для меня спасательным кругом. Отец показал мне, что важно терпеть; сам я этого не понимал.

Важным элементом в преодолении кризиса посредством выборочных изменений является гибкая личность, обладающая неоспоримым преимуществом перед жесткой, негибкой личностью. «Жесткость» в данном случае означает убежденность в наличии одного-единственного образа действий. Конечно, это препятствует поиску альтернативных путей и замены неудачных старых подходов на успешный новый подход. Жесткость (или ригидность) может быть следствием прошлого, результатом насилия, травмы или воспитания, которое не позволяло ребенку экспериментировать или нарушать принятые в семье нормы. Гибкость может порождаться свободой действий по собственному выбору с самого детства.

Для меня обучение гибкости началось сравнительно поздно, в ходе экспедиций, в которые я начал ездить в двадцать шесть лет, изучая птиц тропических лесов на острове Новая Гвинея. Тщательно составляемые планы почти никогда не исполняются так, как предусматривалось, и Новая Гвинея не была исключением. Самолеты, лодки и автомобили регулярно ломались, падали и тонули; местные жители и правительственные чиновники вели себя не так, как ожидалось, и никого не слушали; мосты и тропы оказывались непроходимыми; горы возникали не там, где показывали карты, и много чего еще было неправильно. Почти каждая экспедиция на Новую Гвинею начиналась с моего намерения сделать то-то и то-то; прилетев на остров, я понимал, что это невозможно, и проявлял гибкость, то есть импровизировал на месте. Когда у нас с Мари наконец появились дети, я понял, что опыт поездок на Новую Гвинею стал чрезвычайно полезной подготовкой к тому, как быть отцом: ведь дети настолько же непредсказуемы, никого не слушают и требуют от родителей максимальной гибкости.

Предпоследний фактор, также связанный с силой эго, можно определить как выявление базовых ценностей, то есть убеждений, которые человек считает основополагающими для своей личности; они лежат в основе морального кодекса и взглядов на жизнь – скажем, вера или верность семье. В кризис необходимо выяснить, где проводить черту при принятии выборочных изменений: какие базовые ценности человек отказывается изменить, поскольку они не подлежат пересмотру? В какой момент вы говорите себе: «Лучше умереть, чем согласиться вот на это»? Например, многие люди воспринимают семейные обязательства, религию и честность как данность, даже как святыню. Мы склонны восхищаться теми, кто отказывается предавать свой род, лгать, отрекаться от веры или красть ради преодоления кризиса.

Но кризисы могут привести к появлению «серых областей», в которых ценности, ранее мнившиеся неоспоримыми, вдруг оказываются предметом торга с собой. Возьмем очевидный пример: муж или жена, подающие на развод, тем самым решают нарушить семейные обязательства перед супругом. Моральной заповедью «Не укради» узники нацистских концлагерей бестрепетно жертвовали в годы Второй мировой войны: рационы питания были настолько скудными, что выжить, не крадя еду, не представлялось возможным. Многочисленные узники концентрационных лагерей также массово отказывались от своей веры, потому что зло, творившееся вокруг, не удавалось совместить с верой в благое божество. Великий итальянский писатель еврейского происхождения Примо Леви, переживший Освенцим, впоследствии говорил: «Опыт Освенцима для меня был таков, что он смел все наследие моего религиозного образования. Если есть Освенцим, значит, Бога попросту нет. И я не нашел решения этой дилеммы».

Таким образом, базовые ценности могут облегчить или затруднить преодоление кризиса. С одной стороны, они могут послужить человеку «фундаментом» силы и уверенности, на основании чего можно задуматься над изменением себя. С другой стороны, цепляться за базовые ценности, даже когда они явно не соответствуют изменившимся обстоятельствам, равносильно тому, чтобы отказаться от преодоления кризиса.

Последний фактор, который хотелось бы упомянуть, – это свобода выбора, проистекающая из освобождения от практических забот и обязанностей. Намного труднее экспериментировать с новыми решениями, если на твоих плечах лежит груз ответственности за других людей (например, за детей), или если приходится выполнять какую-то важную и сложную работу, или если ты часто подвергаешься физической опасности. Конечно, это не значит, что невозможно справиться с кризисом, когда на тебя давит такое бремя, но оно порождает дополнительные проблемы. В 1959 году мне повезло, что в разгар душевного смятения и попыток выяснить, хочу ли я по-прежнему заниматься наукой, не пришлось бороться с теми или иными практическими ограничениями. Я получал стипендию Национального научного фонда, которая покрывала расходы на обучение и проживание несколько лет; факультет физиологии Кембриджского университета не угрожал меня уволить и даже не требовал сдавать какие-либо экзамены; словом, никто не заставлял сдаваться – кроме меня самого.

Таковы факторы, которые поведали мне психотерапевты или о которых они писали; факторы, влияющие на результаты индивидуальных кризисов. Как можно использовать эти факторы, перечисленные в таблице 1.1, когда пытаешься осознать результаты общенациональных кризисов?

С одной стороны, конечно, ясно, что государства – не люди. Мы увидим, что общенациональные кризисы ставят множество вопросов – о лидерстве, о коллективных решениях, о национальных институциях и т. д., – которые не возникают в случае индивидуальных кризисов.

С другой стороны, разумеется, столь же очевидно, что индивидуальные механизмы выживания не существуют в отрыве от культуры народа и культуры национальных групп, в которых человек вырос и живет. Эта культура в широком понимании оказывает большое влияние на индивидуальное поведение, на цели, на восприятие реальности и на решение проблем. Следовательно, мы ожидаем обнаружить некоторое сходство между тем, как индивиды справляются с трудностями, и тем, как государства, то есть коллективы из множества людей, разрешают общенациональные проблемы. К числу таких отношений принадлежит (равно для индивидов и для стран) принятие ответственности за выполнение действий, вместо пассивной беспомощности, свойственной жертвам; осознание кризиса; стремление найти помощь и следовать образцам. Пускай эти простые правила элементарны, однако индивиды и государства, к сожалению, часто склонны игнорировать их или отрицать.

Чтобы установить контекст для способов, в которых поведение государств схоже с поведением людей или отличается от них в преодолении кризисов, проведем следующий мысленный эксперимент. Если сравнивать людей, выбранных наугад по всему миру, выяснится, что эти люди различаются между собой по множеству параметров, которые можно распределить по широким категориям: налицо индивидуальные, культурные, географические и генетические различия. Например, сравним верхнюю одежду во второй половине дня в январе у пяти мужчин – традиционный наряд инуитов, проживающих севернее Полярного круга, одежду двух обыкновенных американцев с улиц моего Лос-Анджелеса, костюм американского президента банка, сидящего в своем кабинете в Нью-Йорке, и традиционный наряд аборигена из тропических лесов Новой Гвинеи. По географическим причинам инуиты будут носить теплые парки, трое американцев наденут рубашки, но не парки, и у жителя Новой Гвинеи вообще не окажется верхней одежды. По культурным причинам президент банка, вероятно, повяжет галстук, но двое парней с улицы в Лос-Анджелесе наверняка будут без галстука. По индивидуальным причинам случайно выбранные на улицах Лос-Анджелеса мужчины наденут, возможно, рубашки разных цветов. Что касается цвета волос, а не верхней одежды, тут вступают в дело генетические факторы.