До двери остаётся не так много, как она оборачивается на зов.

— Киоко, сзади! — крик Бьянки, кажется, оглушает её, но она всё равно разворачивается, застывая в ужасе. Прямо на неё несётся собака. Хаято в этот момент стоит совсем близко, но стреляет в совершенно другую сторону, Тсуна врукопашную расшвыривает животных в стороны, а Бьянки со страхом смотрит на неё, но у неё самой в распоряжение остаётся только недлинный клинок.

Она тяжело проглатывает слюну и поднимает руки вверх. Ладони почти не дрожат, вот только пистолет всё равно весит, кажется, тонну. Палец резко нажимает на спусковой крючок. Выстрел, сильная боль отдачи, из-за которой она отшатывается назад, не переставая удивлённо смотреть на упавшую наземь тварь.

— Моя ученица! — Бьянки весело хохочет и срывается с места, обменявшись кивком с Тсунаёши.

Тот в свою очередь раскрывает ладони и направляет на животных, наконец сбитых в одну кучу. Бьянки едва успевает притянуть к себе и Хаято, и Киоко, прежде чем раздаётся оглушающий взрыв. Все трое удивлённо оборачиваются и смотрят на выжженный след от пламени неба, начинающийся возле Тсуны и кончающийся где-то среди домов на противоположной стороне улицы.

— Тсуна! Неужели трудно контролировать свою силу?! — Бьянки тут же подходит к юноше, который завис на полосе, шириной где-то в два метра.

— Трудно, я своё пламя вообще не понимаю. Оно слишком мощное.

— Ты как? — Хаято присаживается возле Киоко, опустившейся на ступеньки, и переводящей взгляд с Тсуны на свои руки.

— Болят немного…

— Ты молодец, — Бьянки тут же оказывается рядом с девушкой, сгребая ту в объятья. — Ты хорошо справилась.

— Ага…

— Киоко! — дверь резко распахивается и к девушке подлетает Рёхей. — С тобой всё хорошо?! Ты не ранена?! Не ударилась, ничего не болит?!

Девушка заторможено мотает головой, чуть улыбаясь, и встаёт с помощью брата на ноги.

— У вас всё в порядке? — Такеши спрыгивает с крыши, убирая катану в ножны. — Извините, что не пришёл, с той стороны тоже появилась парочка собак.

— Да ладно, главное, что все целы и здоровы, — Тсуна чуть вздыхает и поднимает с земли, брошенный им пистолет. — А, да. Рёхей, Киоко тварь сама подстрелила.

Сасагава замирает на мгновение, а после с новым рвением начинает осматривать сестру. Все тихо смеются. Хаято отходит в сторону к своему небу.

— Что будешь с этим делать? — он кивает на ладони шатена.

— Не знаю. С ним тренироваться надо только на улице, не то я весь зал разнесу. Но тут будет слишком шумно. Внимание привлечёт не нужное. Есть идеи?

— Пока тренироваться в зале. И знаешь, мне твоё пламя кое-что напоминает… Надо будет у Миуры спросить.

— Когда вы уже будете втроём заниматься?

— А?! — Хаято шокировано смотрит на своё небо.

— Трио учёных. Так и будем вас называть, — шатен чуть улыбается и разворачивается, направляясь в дом. — Сейчас дежурят: Кен, Рёхей и Чикуса.

А Хаято так и стоит, смотря вслед своему небу. Учёные они, ага, как же. Хотя… Почему бы и нет?

***

Тренировочный зал встречает Хром лёгкой прохладой и светом люминесцентных ламп. Не то чтобы в остальном доме теплее, но тут явно температура на пару градусов ниже. Её немного оглушает звук выстрела, проходящий эхом по всему помещению, но не пугает. Нет, за последние несколько дней, они достаточно наслушались выстрелов, из-за частых нападений мутировавших собак, поэтому они не пугают. Страх вызывает вой тварей и дикие крики по ночам.

Она прикрывает дверь и присаживается возле стены, сжимая в руках трезубец, и смотрит на Кена с автоматом в руках. Докуро чуть наклоняет голову в бок и создаёт иллюзорные наушники, почти такие же, как у него, и от следующего выстрела вздрагивает чуть меньше, иллюзия немного, но спасает уши от оглушающих звуков. Юноша, похоже, её не замечает, ну и хорошо. Пальцы сжимаются на древке трезубца. Распущенные волосы прикрывают правый глаз, в котором странно пульсирует пламя тумана, создающее иллюзию органа. Она так и не рискнула посмотреть в зеркало на него. Боится.

Хром осматривает фигуру Кена, ощущая чистое пламя солнца, которое её спасло. Она не понимает, что с ней происходит. Её до чёртиков пугает эта странная пыль, появляющаяся из пламени тумана, причём только на улице. Не ясно, как она отличила грязное пламя от чистого, ведь после её слов, о том, что она сразу почувствовала разницу между двумя дождями, Хаято не моргая смотрел не неё несколько минут. Ей это вообще не нравится. Почему всё самое странное происходит с ней? Пламя, пыль, и эта странная тянущая боль в иллюзиях, про которую она так никому и не сказала.

Кен, выпустив целую очередь в мишень, устало выдыхает, опуская руки вниз, при этом стягивая с себя защитные наушники, и оборачивается к двери. Его, похоже, совсем не удивляет присутствие девушки в зале.

— Чего на холодном сидишь? — он медленно подходит к ней и садится рядом, разминая шею.

— Ты сам на холодное сел… — её голос звучит как всегда тихо, но из-за эха разносится по всему помещению.

— Устал, — Кен откидывает голову назад, прижимается затылком к стене и закрывает глаза. — Твоё пламя… С ним всё хорошо?

— Ты сам знаешь, — она шепчет тихо, подтягивая коленки ближе к себе. — Я совсем не знаю, откуда берётся пыль. Не представляю.

— Ты боишься.

— А?.. Нет, я не…

— Боишься. Это понятное дело. Ты всё-таки туман, и твоя задача обманывать реальность, а не создавать что-то новое.

— Но иллюзия искажает её, и этого тоже достаточно.

— Просто попробуй разобраться в своём пламени. Сколько бы мы все не молчали, но пламя меняется у всех нас. Даже моё. Поэтому самое действенное и правильное для всех будет — это разобраться с ним. Ты создаёшь пыль на улице, так попробуй разобраться там с ней. Ну что там делают иллюзионисты? Чувствуют, представляют, воображают…

— Кен… Я сильно слабая? — юноша ошарашенно поворачивает голову в её сторону. — Киоко-чан и Хару-чан и те тренируются и сильнее меня.

Он смотрит на неё недолго, после чего встаёт с холодного пола.

— У тебя есть иллюзии. Но физически ты очень слаба, — девушка прикусывает губу, собираясь опустить глаза в пол, но вместо этого удивлённо смотрит на протянутую к ней руку. — Но это недолго исправить. Просто забей на то, что часть тебя это иллюзия.

— Но… Я никогда ничего не держала в руках… Никакого оружия…

— А трезубец? Его недолго заменить на копье.

Хром удивлённо смотрит на него и видит в его словах смысл. Но трезубец — это всё что осталось у неё от Мукуро. Вот только его тут нет, зато есть Кен, который тоже спас её жизнь и предлагает ещё и измениться. Не слишком ли это большая жертва, ради того, что бы не чувствовать себя слабой? Или же слишком маленькая? Хром не знает. Но протягивает руку вперёд и встаёт с пола, несмело смотря на оружейный отсек. Пламя солнца невидимой волной проходит по их рукам, и ей так немного спокойней.

Потому что тут нет Мукуро, который ей не обещал слишком много. Здесь есть Кен, который просто помогает.

***

Гокудера думает, что ломать дом не зазорно. Ничего не случится, если он разнесёт одну стену и их кабинет, станет чуточку больше, ибо места катастрофически не хватает. Кто они там, по словам Тсуны — учёные? Всё-таки похоже на то. Книги, много книг лежат, где только можно и нельзя, в том числе и на полу; свободная стена завешана собственными расчётами, чужими чертежами и исследованиями; механические детали лежат на столах и полках. Вот уж точно лаборатория безумных гениев. А то, что они с ума скоро сойдут — Хаято не сомневается. Бумаги, найденные в зале, оказались новыми передовыми разработками техники в мире мафии, которые какой-то клан якудза, должен был продать самой Вонголе. И если бы там речь шла только об оружии. Нет, механические протезы рук, ног и других частей тела. Мафия жестока, и любой взрыв может ампутировать кого-либо, поэтому в этом замысле нет ничего странного. Но… Им чертовски везёт. Эти бумаги должны были отправиться в Италию буквально через три дня после падения метеорита. Хотя, им бы больше повезло, если бы те же Хибари и Хару были полностью здоровы. Но, похоже, судьба решила, что так им будет слишком жирно.