Картина и по первым данным дикая дальше некуда — десятки кораблей рядами, соединённые стыковочными переходами. Конструктор. Улей. Но на пиратов, что ни говори, похоже. Корабли внешнего ряда допускают пристыковывание кораблей гостей — конечно же, по паролям, хотя здесь-то их можно б было и не спрашивать, мало говорить, что чужие здесь не летают, наверняка по этому астероидному рою датчиков раскидано до чёрта… Однако или все они уничтожены, или, что с учётом всех последних событий тоже уже не удивит, внутри все уничтожены. Шеномай послал сигнал запроса стыковки просто чтоб посмотреть, каким будет ответ систем — и у крайнего в ряду корабля активировались стыковочные системы.
— Не, ну видал, видал? Только тук-тук — сразу открывают.
— Скажу банально, зато правду — не к добру это.
— Да уж это ещё посмотрим, если планировали ловушку — то сами себя перепланировали, через оцепление на орбите не прорваться ни оттуда, ни отсюда, попытаться взять в заложники один наш корабль — стратегия туповатая, да и так уж прямо дадимся мы в заложники-то.
Часть силовиков разлетелись на истребителях по тёмному нутру гигантской расселины, готовые, если надо, даже таранить системы защиты — но системы молчали. Может, полицейских рейдов здесь и вправе были не ожидать, но и недругов среди своих у всякого пиратского туза хватает, судя по застрявшим кое-где между скалистыми зубьями этой чудовищной разинутой пасти обломкам — случалось тут всякое.
— Если б я был пиратом — ждал бы я незваных гостей прямо за шлюзовыми воротами, или позволил им продвинуться дальше? Ай, если б я был пиратом — был бы я мёртвым пиратом, нет у меня деловой жилки, говорила мама…
За шлюзовыми воротами, однако, не было никого — ни живого, ни мёртвого. Вниз — к грузовым отсекам, вверх — к жилым и рабочим, силовики разбегались по коридорам быстро, деловито, благо, большинство дверей были раскрыты.
— Здесь чисто… У вас что, Ранкай?
— Пусто… Может, в центре окопались? У них там, по слухам, столько всякого, по разным местам наворованного, что могут сто лет оборону держать.
— Если кто-нибудь умный не вырубит воздухогенераторы, ага. Хотя, все не вырубишь, там этих панелей как у дурака фантиков, где набрали-то столько. И плана их коммуникаций нам опять же никто не давал, и тут даже винить их не в чем, кто такое наизусть-то помнит.
— Рубку надо искать, ясно же. И может даже, рубку какого-нибудь в самом центре, так сказать, в сердце. У меня вот тут как раз, кажись, переход на слой, так сказать, повыше… До чего ж хитро придумано-то, выглядит как пьяный бред, но хитро, хитро…
— Ребята, не будьте наивными, вы опоздали.
— Так, Алварес, не каркай раньше времени, а? …Хотя может, ты и прав. У меня тут труп. Труп-труп, свёрнута шея, башка назад смотрит. О, ещё два, бошки разбитые. Может, и не наш случай, просто разборка, тут вроде кровища-то есть…
Ударная группа транталлилов, устав смотреть, как Г’Тор возится с кодовым замком, дала знак отойти и выстрелами вынесла дверь вместе с солидным куском стены. Г’Тор в который раз уважительно присвистнул — корабль, похоже, был когда-то иольский, а иолу особо любили делать обшивку такой, чтоб о встрече с астероидами, видимо, вообще не переживать, но транталлилские пушки мало что не могут пробить.
— Ого, у них тут коридоров… Так, вы туда, мы туда.
С первым встреченным трупом — смерть то ли от пробоя скафандра, то ли от повреждения баллонов с воздухом, гиповолемии нет — ну так сколько у тракаллан той крови, Дайенн ещё верила, что Вадим ошибается. Со вторым — рослым буллоксианином, обнаружившимся за дверью, которую она открыла, точнее, на двери, приколотым несколькими ножами — уже меньше. Обозрев комнату, усеянную трупами, со следами ножевых ранений, удушения и даже термических повреждений, но все как один обескровленными, она уже не сомневалась.
— Дайенн, Алварес, Г’Тор, сюда! Мы в главной зале, командный центр у них тут, что ли… был… В общем, берите пеленг.
— Алварес, доложите обстановку, — раздался, сквозь помехи в наушниках, голос оставшегося в корабле на орбите Альтаки.
— Сопротивления не встретили, — нервно усмехнулся Вадим, — продвигаемся вглубь базы.
— Что значит…
— Потом, господин Альтака, ради бога. Да, Шеномай?
— У меня тут куча трупов и погром на складе. Ну, та же петрушка в целом, что и на Лумати… Живых никого. Интересно, здесь-то у них рабов должно было быть вообще до чёрта, сколько шаек сюда эвакуировалось… А который склад открываем — и ничего.
Командный центр, изначально огромная, по-центавриански помпезная рубка, можно было с тем же успехом назвать тронной залой. Причём, наверное, ещё в те времена, когда этот корабль ещё служил своим создателям. Вряд ли всю эту отделку золотом и каменьями драгоценными делали сами пираты, скорее — не стали отменять то, что пришлось по вкусу. Нуфак, как имеющий мало равных себе король преступного мира, жить считал нужным с размахом. Посреди залы стоял огромный, длиной метра в четыре и шириной около двух каменный стол — Дайенн даже обернулась на двери с недоумением, как он сюда попал, не строилась же рубка вокруг него. Не, как будто проходит… Так что возможно, это именно Нуфаков дизайн. С места не сдвинутый, но почти разбитый длинной трещиной надвое, и заваленный вперемешку трупами и обломками дополнявшего его прежде ну да, действительно, пожалуй, трона — в обломках ещё угадывались черты сидячего места, достойного Нуфаковой задницы. Целой мебели в помещении, в общем-то, не осталось. Пол был усыпан бисером разбитых стёкол мониторов, перекатывались ртутные шарики из взорванных термометров. И трупы, трупы.
— Ещё тёплый… Мы опоздали всего на несколько часов.
Вадим не слушал. Он смотрел не на картины чудовищного разгрома вокруг, и даже не на потолок, где в темноте просматривались очертания пяти тел. Он смотрел на знак под кровавой надписью, никого уже здесь не удивившей — где в круге красовалась буква М.
— Шеф, смотрите, чего нашли! — в комнату вошёл Керуби, крепко, но бережно держа в руках нечто маленькое, тощее, с длинными белоснежными волосами, — живой свидетель, а! А похоже, и кусатель! Не, меня не кусал, зубы-то бережёт…
Притихшее, мелко дрожащее существо так же аккуратно спустили на пол. Вадим подошёл к нему.
— Ты Лоран Зирхен, верно? — спросил он, включив связь на внешнюю.
Мальчик кивнул, не поднимая головы. Его взгляд был устремлён в пол, что-то розовое капало с лица вниз, на остывший бисер разбитого стекла.
— Ты видел всё, что здесь произошло, Лоран? Видел и… участвовал?
Как он дал себя поймать, бормотал сзади кто-то из силовиков. С такой-то фигурой можно втянуться в любую щель, да что там, за шваброй спрятаться можно. Идеальная комплекция для вора, по вентиляции можно шастать без особого дискомфорта.
— Ты — Вадим? — голос был тихим и глухим, но по помещению разнёсся жутковатым эхом.
Вадим не удержался, чтоб не бросить взгляд в сторону Дайенн, эти двое суток безуспешно пытавшуюся найти всему происходящему какое-то иное объяснение.
— Да. Ты можешь не бояться, и рассказать нам всё, что видел. У нас твой отец, ты встретишься с ним в отделении.
Мальчик поднял узкое белое лицо, на котором двумя алыми цветами выделялись большие, полные страха и интереса глаза. Склонил набок голову, всматриваясь сквозь стекло скафандра в лицо полицейского.
— Красивый… Совсем не похож на него.
Дайенн подошла ближе, чувствуя себя уже привычно — как в дурном сне, но всё же сейчас она готова была держаться за этот сон, не позволять ему оборваться сию же минуту, как ни тошно. Потому что теперь, наконец, они получат ответы. Они заслужили эти ответы.
— На кого, Лоран?
Лоран. Лоран. Что-то не сходится, вяло трепыхалось на дне сознания, у сына Раймона чёрные волосы. Он… он седой?!
— Другого Вадима. И… да. Это я.
— Шеф, осмотр закончен, — пробасил по связи Нимозу, из тирришских ударников, — никого живого нету. Но тут ещё кое-что интересное по части живописи.
