Она щелкнула замком, открыла сумочку, и у нее перехватило дух. У шелковой подкладки лежала плотно скатанная бумажная трубочка и ключ. Гвен с усилием сглотнула. Они наверняка были здесь раньше, а не заметила она их, потому что Руби отвлекла. Так что ничего странного или необычного. Не зацикливайся, шагай дальше.

Гвен невесело улыбнулась. Тринадцать лет она сталкивалась с такой вот магической ерундой и не давала ей разгуляться. Главное – не потерять контроль. Бумажка вполне могла оказаться старой квитанцией. А серебристо-серый ключ закатился в уголок и остался незамеченным на фоне серого шелка.

Но и удержаться было невозможно. Гвен развернула трубочку, разгладила мягкую бумагу и ощутила во рту кисловатый привкус подступившей к горлу тошноты.

Для Гвен. Когда будешь готова, ищи и найдешь. Это твой дар.

– К черту, – сказала Гвен и пошла чистить зубы.

Гвен долго принимала ванну, потом съела хлеб, который Лили оставила с запеканкой, так что, собравшись выйти в город, она уже чувствовала себя почти человеком. Все, что от нее требуется, это не терять концентрации. И в следующий раз, ощутив симптомы, их нужно просто проигнорировать. Все просто. Пусть даже ей и достались в наследство какие-то семейные силы, это еще не значит, что она обязана их использовать. Много лет назад она сумела воспротивиться Глории и отказаться от дальнейшего обучения и развития этих своих дарований, а последние тринадцать лет полностью исключила магию из обыденной жизни. И возвращение на одну ночь в Пендлфорд ничего в этом отношении не изменит. Независимо от того, сколько тайных записочек оставила для нее бабушка Айрис.

Офис солиситора расположился во внушительном таунхаусе в георгианском стиле на главной улице городка. Впрочем, внушительными здесь были все здания, и это до некоторой степени ослабляло производимый эффект. У двери Гвен замялась, что было совершенно нелепо. С Лэнгами ее не связывало больше ничто, и с самим мистером Лэнгом-старшим она никогда прежде не встречалась. Так что беспокоиться было не о чем. Из приемной ее сразу же направили в кабинет мистера Лэнга.

– Он вас ждет, – сообщила секретарша, поджав розовые губки.

Гвен хотела объяснить, что парковка в этом, несомненно оригинальном и живописном, городе отдана во власть сатаны и причиной опоздания стала непредусмотренная двадцатиминутная пешая пробежка, но не произнесла и слова, поскольку увидела мистера Лэнга. Выглядел он так, словно дни его пребывания в этом мире уже сочтены и тратить их на выслушивание оправданий или возмущений по поводу парковочных зон он, вероятно, не желает.

– Мисс Харпер. Надеюсь, вы извините меня, если я не встану. – Мистер Лэнг взглянул на свою инвалидную коляску. – Садитесь, пожалуйста.

Гвен села и попыталась не таращиться на древность напротив.

Старику было по меньшей мере девяносто, но сохранился он очень неплохо – ногти выдавали недавний маникюр, глаза живо блестели, хотя, конечно, свое право на отставку этот человек заслужил. И что же это за фирма такая, если покинуть ее можно только в гробу?

Мистер Лэнг взял со стола лист кремовой бумаги и протянул его посетительнице.

– Это оригинал того документа, который мы послали вам. Завещание вашей двоюродной бабушки. Я так понимаю, вы в некотором замешательстве.

Гвен сложила руки на коленях и брать бумагу не стала.

– Не вполне так. Я бы не назвала это замешательством.

– Чем могу вам помочь? – Мистер Лэнг сложил пальцы домиком.

– Я хотела бы знать, возможно ли продать дом прямо сейчас.

– По условиям завещания, объект не может быть выставлен на рынок в течение шести месяцев. По истечении срока вы имеете право продать его так быстро, как пожелаете.

– Да. Я так и прочитала.

Мистер Лэнг ждал.

– Я думала… – Гвен сглотнула. – Есть ли способ обойти это условие?

– Не уверен, что понимаю.

– Могу ли я выставить его на аукцион или что-то в этом роде? – Гвен не хотела ставить себя в неудобное положение и объяснять, что деньги нужны ей прямо сейчас. И что она не может оставаться в доме, потому что Айрис, похоже, разговаривает с ней из могилы.

– Мисс Харпер дала очень четкие указания. Последние изменения она внесла за шесть недель до своей кончины и тогда же распорядилась послать завещание вам.

– Но как? Как она смогла это сделать?

Седые брови мистера Лэнга поползли вверх.

– Она была исключительно организованная женщина.

– Я имею в виду другое. Мы не контактировали. Как она узнала мой адрес?

– Мисс Харпер была вашей двоюродной бабушкой. Возможно, она общалась с кем-то из членов семьи?

Гвен покачала головой. Этот вариант был совершенно точно невозможен.

– Неужели нельзя каким-то образом отменить это условие? Незамедлительно? – Гвен поймала себя на том, что невольно повысила голос, и снова закрыла рот. Кричать на беззащитного старика недостойно. Он не виноват, что работает в этом бездушном, кожа да дуб, аду и напоминает персонажа из «Крестного отца».

Мистер Лэнг спокойно посмотрел на нее.

– Понимаю.

Гвен откинулась на спинку стула.

– С вашего позволения я приглашу своего внука.

– Извините? – Гвен подалась вперед.

– Документы готовил он, но… – Лэнг помолчал, – из-за большой загруженности, так сказать, передал эстафету мне.

– Ладно. Хорошо. – Сдвинувшись на краешек обитого кожей стула, Гвен ждала. Ее любимый минивэн был забит личными вещами и атрибутами бизнеса, и она с трудом устраивалась среди коробок. Оставаться в Эндхаузе она не хотела, но и ночевать в машине тоже. Гвен мысленно вернулась к сказанному стариком. Внук? Но ведь не может быть…

Дверь у нее за спиной открылась, и Гвен обернулась.

Мужчина в темно-сером костюме был старше и выше парня, которого она помнила. Лицо напряженное, и вот оно-то, как ни печально, в точности соответствовало последнему сохранившемуся в памяти образу. От неожиданности Гвен открыла рот, но тут же, поняв, что похожа, наверно, на деревенскую дурочку, закрыла его.

– Привет, Гвен.

– Кэм. – Слово прозвучало непривычно, незнакомо.

– Не вставай.

Гвен поняла, что застыла в каком-то промежуточном состоянии, привстав и словно приготовившись сорваться с места и бежать.

– Какая-то проблема? – Когда они виделись в последний раз, Кэмерону Лэнгу было двадцать три года, и тринадцать лет – срок немалый. Этим и объяснялось профессионально-бесстрастное выражение, с которым он смотрел на нее.

– Ты – адвокат, – тупо констатировала она.

– Похоже на то, – подтвердил Кэм.

– Мисс Харпер желает опротестовать завещание мисс Харпер, – подал голос мистер Лэнг-старший.

– Нет. Я не собираюсь его опротестовывать, – возразила Гвен, внезапно ощутив потребность предстать в образе женщины благоразумной и рассудительной. При этом она понимала, что слово «благоразумный» вряд ли первым придет на ум Кэму для ее характеристики. Гвен хотела показать, что изменилась и ее желания не диктуются необходимостью. По прошествии тринадцати лет никакого антагонизма быть не должно. Может быть, и никаких эмоций. – Меня всего лишь интересует, есть ли способ обратить дом в наличность. И сделать это быстро.

Хотя такое представлялось едва ли возможным, но лицо Кэма посуровело и напряглось еще сильнее.

– Позвольте. – Повторив все то, что уже говорил мистер Лэнг-старший, он собрал лежавшие на столе бумаги и вручил их Гвен. Взять их пришлось, чтобы они не сползли по коленям и не упали на пол, а взяв, она невольно посмотрела вниз. Внизу страницы стояла подпись Айрис. Почерк тот же, петляющий, что и на записке в сумочке. Никакой ошибки: Айрис действительно хотела, чтобы она взяла дом. Хотела, чтобы она задержалась в Пендлфорде, и ради этого даже внесла в документ пункт о невозможности продажи дома в ближайшие шесть месяцев. С одной стороны, такое внимание к себе приятно, пусть даже и внимание со стороны женщины, избегать которую ее учили, как чумы.