И когда мой мозг приходит в себя, что-то врезается в мои лодыжки. Я так удивляюсь, что ноги вылетают из-под меня, и я падаю, размахивая руками, пока спина не обрушивается на пол, и воздух вылетает из легких. Бейсболка слетает с головы. Я не успеваю перевести дыхание или понять, что случилось, мои глаза расширяются от шока, когда Кэмерон оказывается на мне, оседлав мои бедра.

Она крепко сжимает мои запястья и поднимает рывком мои руки, ударяет их об пол над моей головой. Позиция заставляет ее тело склониться надо мной, и потрясающее декольте оказывается над моим ртом, и я не могу перестать смотреть туда. Искушение поднять голову и провести языком по центру такое сильное, что я тут же прикусываю язык до крови.

Кэмерон поворачивает голову, все еще крепко сжимая мои запястья, и я смотрю на ее профиль, пока она улыбается зрителям.

– А это мы называем «Сбивание с ног». Чуть более продвинутое движение, по сравнению с «Медвежьими объятиями», но тренировать это весело, – заявляет она.

Комната взрывается аплодисментами, и я вижу краем глаза, что Амелия и несколько работников окружают Стратфорда и начинают глубже обсуждать с ним самозащиту, и как хорошо это будет для лагеря.

Кэмерон медленно поворачивает голову и смотрит на меня, грудь вздымается несколько раз от потраченных усилий на то, чтобы опрокинуть меня.

Я хочу спросить ее, где она научилась так двигаться. Я – метр восемьдесят семь и вешу девяносто килограмм, и она сбила меня, словно я был не тяжелее перышка. Я должен злиться, но вместо этого думаю, что это самое сексуальное, что я видел в жизни.

Но больше всего я хочу высвободить руки, провести ладонями по ее бедрам, которые еще сидят на мне, сжать ее и притянуть плотнее к себе. Я хочу, чтобы она ощущала, каким горячим делает меня, и знала, что так было и будет только с ней.

Ее хватка на моих запястьях медленно ослабевает, и она скользит ладонями по моим рукам и груди, отталкиваясь, пока еще сидит на мне, заполняя мою голову новыми фантазиями, как она делает это обнаженной.

Впервые она не отводит нервно взгляд. Ее язык скользит по нижней губе, а потом зубы прикусывают розовую влажную нежность. В красивых зеленых глазах вызов, какого я еще не видел. И не представлял в диких мечтах, что увижу его, и от этого сердце в груди бьется быстрее.

Без слов она давит сильнее на мою грудь, перекидывает ногу через мою и быстро встает с пола.

– У меня еще работа. Увидимся за ужином, милый, – говорит она, громко, чтобы Стратфорд слышал, разворачивается и уходит.

Я смотрю ей вслед, наблюдая, как движется ее попка, а высокий хвост волос покачивается у ее плеч, пока что-то не загораживает мне обзор.

Я раздраженно поднимаю взгляд и вижу над собой Джейсона с протянутой рукой и изумленной улыбкой на лице. Я отбиваю раздраженно его ладонь, переворачиваюсь на живот и отталкиваюсь от пола, стряхиваю воображаемую грязь со штанов, чтобы отвлечься и не видеть самодовольное лицо брата.

– Ооо, могучий упал, – смеется Джейсон.

– Отвали, – бурчу я, толкая его плечо своим, проходя мимо и из комнаты, чтобы спрятаться где-то до ужина и привести мысли в порядок.

Вот вам и отсутствие намеков от Кэмерон. Если она хочет бросить вызов, а, судя по ее взгляду на меня, пока она облизывала губу и неспешно слезала с меня, так и есть, то она это получит.

«Игра началась».

Глава 25

Кэмерон

Амелия была права: Эверетт – лучшее отвлечение.

Стресс, с которым я жила месяцами, из-за возможного закрытия лагеря, не проявлялся несколько дней. Я уже не начинала вдруг рыдать, и спалось мне лучше, даже с Эвереттом, ночующим в моей гостиной. Острая боль потери Эйдена не будила меня посреди ночи. Я могла думать и сосредоточиться лишь на том, как понять моего лучшего друга.

После урока самозащиты, когда я восприняла слова Амелии всерьез и решила чуть увеличить жар, чтобы посмотреть, как отреагирует Эверетт,– он поступил не так, как я думала. Он не рассмеялся, не спросил, чем я занималась, не посмотрел как на сумасшедшую. Он поддался, и моя голова кружилась от возможностей и желания большего.

Два дня назад мы ездили на квадроциклах по туристической тропе, чтобы убедиться, свободен ли путь для кемперов. Я глупо забыла проверить полон ли бензобак, и мотор заглох на половине пути обратно к амбару, у конюшен, где мы хранили квадроциклы и машины для гольфа для быстрого передвижения по лагерю. Пришлось ехать на квадроцикле Эверетта. Усевшись на сиденье позади, я поставила ноги впритирку к ногам Эверетта, прижалась грудью к его спине и крепко обхватила руками за талию.  Я закрыла глаза и прильнула щекой к его спине, прижала ладони к мышцам груди, опасно низко на животе. Я ощущала, как его мышцы напряглись, когда ладонь, что была ниже, стала соскальзывать, и он быстро вдохнул.

Он отплатил мне, научив меня вчера водить грузовик с механической коробкой. Этот грузовик для экстренных случаев был у нас очень давно, но у меня все не доходили руки научиться им пользоваться.  Я сбилась со счета, сколько раз тормозила грузовик – не из-за того, что я не могла понять указания Эверетта, а из-за того, как близко он сидел ко мне на скамье и прижимал руку к моей спине. Я ощущала запах мыла от его кожи от недавнего душа, его дыхание задевало мою шею, пока он терпеливо рассказывал, что делать. Когда он положил свободную ладонь поверх моей на рычаг переключения передач, чтобы помочь, я затормозила. Когда он опустил ладонь на мою голую ногу и медленно подвинул ее до колена, говоря, как разогнать грузовик, я убрала ногу с педали, и машина встала.

Что-то в Эверетте изменилось. Его взгляды стали пристальнее, он удерживал мой взгляд, и я не выдерживаю и отворачиваюсь, потому что это и слишком и мало одновременно.

Я хочу спросить у него, что происходит, но не могу. Я хочу спросить, почему он смотрит на меня так, будто хочет и с трудом сдерживается, но не могу. Я боюсь озвучивать то, что происходит между нами. Я словно лечу к небу на пузырьке, наполненном желанием, и если заговорю, то кто-то лопнет его иголкой, и я рухну на землю.

Я не готова падать. Я не готова выяснять, почему Эверетт вдруг стал смотреть на меня так, словно не мог наглядеться, не мог перестать касаться и был в миге от того, чтобы притянуть меня к себе и дать почувствовать вкус его поцелуя.