Я не хочу знать, делает ли он это из-за Стратфорда, потому что благотворительный ужин быстро приближается, и крайний срок для того, чтобы Стратфорд поверил, что мы – счастливая женатая пара, управляющая лагерем, почти настал. Не важно, что половина того, что Эверетт делает, сводя меня с ума, происходит, пока мы одни, и Стратфорд не видит. Может, он думает, что нужно поддерживать игру и наедине, чтобы вести себя правдоподобно, когда мы не одни. Я не хочу думать, что он может использовать меня для своего отвлечения. Чтобы забыть о том, что видел и делал заграницей, как было той ночью, когда он попросил лечь с ним на диване после его кошмара. Или чтобы забыть о том, что не был на похоронах Эйдена.

 «Может он просто флиртует и играет с моими эмоциями сам того не осознавая».

Печально, но я понимаю, если он и правда так делает. Я понимаю и даю ему продолжать, чтобы убрать его боль и вину, как бы это ни сказывалось на мне.

Я не готова лопать свой пузырек. Я не готова к боли от падения. Он счастливее, чем когда-либо. Улыбается проще, смеется сильнее, и его лицо не искажено морщинами тревоги, и он не пялится вдаль, затерявшись в воспоминаниях и боли. Он флиртует, дразнит и отвечает на мои игры без колебаний.

Я хочу этого от него. Я всегда хотела этого от него. Я хочу быть той, кто делает его счастливым, какой бы ни была цена, и теперь у меня получается, и я не спешу портить все, открывая рот и изливая свои сомнения.

– Если он снимет футболку и нырнет в воду, я буду биться с тобой за него, – шепчет Амелия, подходя ко мне на пристани и пялясь на маленький пляж, окружающий озеро.

Эверетт стоит на песке, скрестив руки перед собой, кивая на слова спасателя. Его плавки в стиле пляжных шорт подчеркивают его потрясающий зад, и футболка лагеря натянулась на мышцах его груди и спины, от чего мои ладони покалывают, вспоминая, как ощущалось, когда мои руки были вокруг его тела, а ладони прижимались к той груди.

Обычно мы не водим отдыхающих сюда, пока не начинается летний сезон, но раз в месяц мы открываем лагерь на день, чтобы дети, которые еще тут не были, могли все попробовать и посмотреть, понравится ли им у нас. Мы не предлагаем все занятия лагеря в день открытых дверей, но даем достаточно, чтобы они поняли, как проводят время в лагере «Райлан». Наверное, в этом месяце стоило перенести день открытых дверей, потому что до благотворительного ужина оставался всего день, но когда я поняла это, было уже поздно. Мне нужно подготовить миллион вещей для ужина, стараясь не паниковать, что не хватает времени, чтобы убедить Стратфорда дать нам денег, но вместо этого я стою на пристани и любуюсь Эвереттом, мысленно желая, чтобы он снял футболку, как и говорила Амелия.

Продвигая идею о повышении у детей уверенности в себе,  Эверетт подумал, что нам стоило попробовать обучать старших ребят основам выполнения искусственного дыхания и навыкам спасения на воде. Стратфорд сидит на стуле в паре футов от Эверетта, спасателя и двадцати детей, которые захотели посетить этот урок. Он держит зонт над головой и наблюдает за уроком. Я видела, как он дважды почти улыбнулся, так что это, видимо, была хорошая идея.

– Что мы вообще творим? – бормочу я, не в силах отвести взгляд от Эверетта, когда он отворачивается от группы и идет по песку к пристани, где мы стоим.

– Не знаю, как ты, но я мечтаю, чтобы он снял футболку, – говорил Амелия.

– Я не про тебя и меня. Я про меня и его. – Я киваю в сторону Эверетта.

– Наконец, ты ведешь себя так, как давно пора было. Не могу поверить, что все эти годы я думала, что вы с Эйденом созданы друг для друга. Один взгляд на вас с Эвереттом вместе показывает, как я ошибалась. Как никто этого не видит?

– Нехорошо хотеть своего лучшего друга. Это грязно и сложно, – заявляю я, хотя знаю, что это ложь.

Может, то, что у меня было с Эйденом, было удобнее и безопаснее, чем бьющее током желание, бегущее по венам все время, что я провожу с Эвереттом, но зато это не было сложным.

– Нет, так и должно быть. Как твой лучший друг, он знает тебя лучше всех. Он знает твои изъяны, но все еще хочет быть рядом. Он – тот, кто верит в тебя, поддерживает и всегда защищает. Не нужно долго притираться, потому что вы уже все знаете. Тебе просто нужно перестать бояться.

Амелия сжимает мою руку и уходит с пристани, салютуя Эверетту, когда проходит мимо. Мне приходится подавить смех, когда она поворачивается за ним и сжимает ладони, указывая на его зад, а потом обмахивается.

Эверетт видит, как я пытаюсь скрыть улыбку, и оглядывается.

– Что смешного?

Амелия быстро опускает руки и серьезно кивает ему, а потом разворачивается и уходит.

– Просто подруга ведет себя глупо. Готов? – спрашиваю я, глядя на его лицо, когда он поворачивается ко мне.

– Готов ли я спасти тонущую девицу и показать детям, как это делать? Конечно, – он улыбается мне.

Я упираю руки в бока и хмуро гляжу на него.

– Я никогда не была и не буду девицей в беде. Это ты будешь в воде, и я буду тебя спасать, – сообщаю я.

– РЕБЯТА, МЫ УЖЕ ГОТОВЫ!

Эверетт и я поворачиваемся, когда наш спасатель кричит с пляжа, махая рукой.

– Лучше поспеши в воду, чтобы я тебя спас. Скоро обед, и те подростки взбунтуют, если мы их не покормим, – говорит Эверетт, оглядываясь на меня с ухмылкой.

– Лучше это ты  поспеши в воду, чтобы я спасла тебя.

– Хватит уже упрямиться. – Он качает головой.

– Я не упрямая, это ты упрямый. Полезай в воду.

– У тебя пять секунд, или я тебя брошу, – угрожает он, шагая ко мне, начиная отсчет. – Пять, четыре…

– Ты не посмеешь! Ты не можешь бросить меня, когда я еще в одежде, – возражаю я.

– Три… под твоими шортами и майкой купальник. Жаль, я уже на три. Было бы мило посмотреть, как ты м-е-едленно снимаешь свои вещи.