Очевидно, мои страхи возникали от желания понравиться публике, и само это желание мешало мне быть смешным. Но когда я был утомлен, то даже и не думал о том, чтобы нравиться или не нравиться публике.

Я продолжал поиски. Иногда мне казалось, что уже не я пытаюсь узнать, как не бояться публики и как быть смешным, а сами эти вопросы продолжают поиск независимо от меня.

Однажды, когда я еще учился на клоуна в Москве, мне нужно было выступать с моим другом Князем на стадионе в Подмосковье. Мы должны были показать клоунаду «Яблоко».

Во время обучения в студии клоунады я совершенно растерял чувство комического. Теории в наших клоунских классах было много, а практики – выступлений перед публикой – мало. До учебы в студии мы с Князем уже много раз выступали с этим номером, но, к сожалению, в последнее время – совершенно безуспешно.

Механически произнося текст, заштампованные оценки, мы в очередной раз проваливали наше выступление. В последнее время это происходило настолько часто и мучительно, что уже хотелось поменять профессию.

Страх очередного провала, неуверенность в себе отравляли мое существование. Чем ближе был день спектакля, тем хуже я спал по ночам. Особенно под утро, когда ты совершенно обезоружен, ум рисует чудовищные картины провала на сцене.

Вечером за день до выступления я возвращался из Усачевских бань в Москве. По дороге домой я зашел на Усачевский рынок и купил одно яблоко для нашего номера. Я решил в очередной раз немного порепетировать. Поднял яблоко на уровень глаз и вдруг услышал в своей голове отчетливый голос: «Посмотри на яблоко!»

Я взглянул на яблоко и увидел тысячи отдельных деталей, его ярко-красный уходящий в бордовый цвет на фоне серого, осеннего московского неба, сотни трещин, темных точек, червоточину, блики от городских фонарей. Я впервые увидел яблоко. Эти незначительные детали пробудили в моем сознании особые, неизъяснимые ощущения. Меня окутала нежность, доброта, легкая меланхолия, которые сочетались с осенней грустью.

Пожалуй, раньше я испытывал такое состояние лишь в своем детстве. Когда мне было лет восемь. На велосипеде я въехал в рой мошек, и мне это так понравилось, что я решил накормить собой каждую мошку. «Ешьте меня мухи, ешьте!» – кричал я им.

Описать это состояние достаточно трудно. Тебя наполняет беспричинная радость, благодарность, ты становишься совсем маленьким по сравнению с этим состоянием, которое, как океанская волна, накатывает и обволакивает тебя с головы до ног, при этом ты видишь, слышишь, сострадаешь…

Текст клоунады «Яблоко» подкрадывался ко мне, но произнести я его уже не мог, потому что это была бы фальшь.

Несмотря на то что на следующий день, мне нужно было выходить на сцену, благодаря состоянию, охватившему меня по дороге с Усачевских бань домой, мне стало по-настоящему хорошо и легко. Я уснул быстро и отлично выспался. Никаких ночных кошмаров не было, и все страхи куда-то разбежались.

На завтра, утром в день спектакля, я попытался еще раз отрепетировать этот номер. Я посмотрел на яблоко таким же взглядом, что и накануне вечером, – тот же эффект. Вчерашние ощущения разлились теплом по всему телу. Было совершенно непонятно: что еще нужно репетировать?

Вечером на шоу в этом волшебном состоянии я вышел на сцену. Я почти ничего не делал, только иногда смотрел на яблоко. Публика ухохатывалась. Успех был невероятный, хотя я не произнес ни слова. Князь, проговорил текст этой клоунады и за себя, и за меня.

Я был настолько счастлив, что сегодня помню почти каждое дерево за окном, которое мы проезжали по дороге в Москву, помню других артистов в том автобусе и чувство единения с каждым из них. Князь сказал мне: «Я не знаю, что произошло с тобой, почему ты ничего не говорил. Но это было очень смешно. Публика нас настолько полюбила, что нам предлагают с этим номером работать здесь каждую неделю по пятницам и субботам».

На занятии в студии клоунады на следующий день я показал небольшой этюд-наблюдение: человек читает газету, но на самом деле он прикрывается ею, чтобы невидимо съесть яблоко, которое он тоже не смог съесть, а только смотрел на него. Показывая этюд, я пребывал все в том же состоянии.

Мой учитель по клоунаде, о котором мы будем говорить во второй части книги, сразу заметил перемены во мне. Он сказал: «Запомни это! Это и есть твоя харизма – органика клоуна».

Вспомнив этот опыт, я понял, в каком направлении нужно искать. Нужно было создавать в себе специальное состояние, которое я позже назвал: НЕВИДИМЫЙ КЛОУН.

Концепцию Невидимого Клоуна я придумал после того, как прочел книгу Сюзан Заннос «Человеческие типы»[1], в которой с помощью обыкновенной колоды игральных карт рассказывается об устройстве человеческой психики. Как утверждает автор, традиция увязывать карты с психологией человека возникла довольно давно.

Я, к сожалению, не знаю, в какую эпоху и почему люди стали видеть в картах символы проявления психической природы человека. Но когда я начал наблюдать за собой и другими именно с этой точки зрения, то обнаружил, что имею дело с гениальным подходом. Он помог мне не только в клоунаде, в построении моих номеров и спектаклей, но и в простой жизни. Благодаря картам я стал лучше понимать, а также принимать себя и окружающих. Тем более что ничего подобного я не нашел в каких-либо других книгах по актерскому мастерству. Поэтому я предлагаю вам просто проверить эту теорию.

Для того чтобы пояснить, что значит «невидимый клоун», нам подойдет стандартная французская колода – 54 карты: 52 основных и две специальные карты, так называемые джокеры. Слова «джокер», «шут», «весельчак», «комик» или «клоун», по сути, означают одно и то же. Для меня клоун в самых высоких своих проявлениях и есть джокер.

На игральных картах джокер изображается целым, то есть целостным, тогда как у королей, дам и валетов нарисована только верхняя часть тела.

Джокер, в отличие от дам, королей и валетов, держит в руках все масти – а эти масти, согласно старинным представлениям, соответствуют четырем характеристикам человека. Крести относятся к инстинкту; пики – это движения; черви – эмоции; бубны – интеллект. Таким образом, джокер удерживает в руках свои эмоции, свой интеллект, свои движения и свои инстинкты.

Я назвал джокера Невидимым Клоуном, поскольку его возвышенные переживания не видны для глаз. Чего не скажешь о валетах, дамах и королях – проявления их характера мы можем видеть. Например, когда я со своей цирковой компашкой хожу в цирк как зритель, мы специально аплодируем артистам за маленькие трюки, которые обычный зритель даже не замечает. Но стоит нам захлопать, публика подхватывает. Активизируется карта валет.

Валеты – это солдаты: что им сказали, то они и делают, не думая. В девяностых годах в Москве во времена продуктового дефицита выстраивались огромные очереди за всем чем угодно. Мы для телепередачи с розыгрышами и скрытой камерой снимали несколько шуток. Нас было шесть клоунов, и одеты мы были в обычную одежду. Один из нас становился лицом к кирпичной стене. За ним пристраивался другой клоун, за вторым – третий и т. д., пока не образовывалась очередь из шести человек. Через пять минут за нами стояли уже 50 человек. И только минут через десять люди начинали спрашивать: за чем стоим?

Другой пример: мы брали выкройку для пошива обыкновенного платья и как карту Москвы показывали ее людям на улицах, спрашивая: как пройти на улицу Якиманка? И большинство, даже не задумываясь, нам показывало по выкройке маршрут к Якиманке. Именно так работает валет: не задумываясь, то есть без внимания.

В дамах внимания больше, но в них присутствуют экстремальные эмоции. Человеку что-то очень нравится, а через минуту он уже это ненавидит.

В «Алисе в Стране чудес» Льюис Кэрролл показывает образ Королевы, которая всем направо и налево приказывает отрубить головы, в то время как Король всех милует.