«Глядит апрель глазами синими…» Глядит апрель глазами синими, Как на проспектах сохнут лужи. Ну, а мои ботинки зимние Теперь так смотрят неуклюже. Идёт пора тепла зелёная. Вновь стали пробиваться почки, И речка, сбросив лёд, влюблённая, Бурлит струями днём и ночью. Уже виднеются подснежники В руках бывалых торгашей. Слова на ум приходят нежные О положении вещей. Как ситуация стремительно Влечёт в наш мир тепло и свет! И в сердце радость восхитительно Поёт такой весне в ответ! «Славная и милая девчонка…»
Славная и милая девчонка, Вроде бы такая, как и все. Русая, чуть вьющаяся чёлка И шальная шутка для бесед. Только иногда бывает странно, Когда встанешь тихо у окна, Смотришь: поднимают плиты краном… И не повернёшься долго к нам. Все смеются и болтают много… Ты же всё глядишь куда-то вдаль: Может, на какую-то дорогу? Может, на какую-то печаль? Но я понял, понял твою тайну: Ты не смотришь в заоко́нный рой — Ты в саму себя глядишь порой. Можно я с тобою рядом встану? «Лето тихо белыми горстями…» Лето тихо белыми горстями Раздувает тополиный пух. Вечер смуглый тень свою растянет, И в молчанье вязком тонет слух. Замирает мир. В тени сознания Шелохнётся что-то невпопад — Что-то неизвестное заранее Иль забытое так много лет назад. «Пора ночная – чудо что за час…» Пора ночная – чудо что за час! Она никак не отпускает нас, Бессонницы оковами губя Или мечтами обнимая про тебя Иль думами прошедшим суткам в тон. Когда же поутру и нас настигнет сон, То можно просто целый день проспать. И вовремя покинуть нас кровать Заставят лишь с будильником часы, А то, не дай бог, на работе жди грозы За опоздание, не ровен час. Но кто же ночью брезгует из нас Помудрствовать, Фаустом полетать Над звёздной готикой своей же крыши? То помечтать, то стих пролепетать, Всё поднимаясь к небу выше, выше, выше… Ты и обезьяна Я ухо словом не привык ласкать. В. Маяковский Ты милая, хорошая и нежная. И нет в тебе ни одного изъяна! Ну а мужик – ведь просто йети снежный Или бесхвостая такая обезьяна. Таков и я… Но я люблю и песней Я девичьи твои ласкаю ушки. Вот слуха нет и голоса, хоть тресни! А потому готов стрелять из пушки! «Ты помнишь, как в самом начале…» Ты помнишь, как в самом начале Мы были с тобой у меня? И вечер к оконцу причалил На склоне осеннего дня. И ты захотела остаться Со мной до конца наших дней. Мне было всего лишь семнадцать, А ты была даже юней. И хоть нас ждала бесконечность Разлук, расставаний, утрат, Но наша с тобою беспечность Беспечней была во сто крат. Со временем мы позабыли Тот вечер, что были вдвоём, И порознь с тобою поплыли В унылый судьбы водоём. Но где-нибудь там, за порогом Невиданных мощных плотин Я встречу тебя и немного Побуду один на один. «Я ненавижу, когда мы не вместе…» Я ненавижу, когда мы не вместе, Когда ты прячешься под капюшон, Но, подарив приятное известье, Я очень радуюсь, когда прощён. Бывает, что порой ты от обиды Не отвечаешь на мои звонки, И в телефоне томной панихидой По дню, минувшему впустую – лишь гудки. Но как же иногда бывает славно, Когда ты искоркой из-под ресницы Блеснёшь, обнимешь, скажешь: «Ты забавный!» Потом мне это часто ночью снится. Терплю смиренно, когда ты уходишь, Ведь можно и не мучиться, любя. Да и не по моей страдать породе — Вот только мир пустеет без тебя. «Годы пройдут, моя милая…» Годы пройдут, моя милая, И станет немного жаль Безумного и ревнивого. Теперь же какая печаль?! И было, и будет многое — О, сколько ещё дорог! Пройдёшь ты своими дорогами, А я – своими, даст бог. Но куда бы тебя ни позвало, Отбрось весь ненужный хлам. Пусть наша жизнь из вокзала Превратится в священный храм! Развод Мне закутала шарф заботливо, Посмотрела с нежным участием. «С Новым годом!» – шепнула отчётливо, А послышалось: «С новым счастьем…» Вам того же, моя прелестная! И напутствие это дельное: Хоть и ванная наша совместная, — К сожалению, жизнь раздельная. |
