Вот и сейчас, направляясь в столовую на обед, Аслан снова мельком взглянул в окно. К сожалению, в комнате никого не оказалось: девушек забрали помогать накрывать столы для трапезы гостей султана, прибывших с договором о ненападении и свободной торговле из далекой Нормандии. Понурив голову, юноша прошел дальше, погрузившись в свои мысли.
День пролетел стремительнее, чем казалось на первый взгляд. На закате мальчиков и девочек поскорее отпустили в свои покои, — в гареме намечалось пышное празднество, и наставники должны были на нем присутствовать. Аслан, отправив весточку, остался ждать, сидя в тени аллеи кипарисов и наблюдая, как закатное солнце медленно уползает от него. Он очень много думал в последнее время, что сделал не так, где оступился и как исправить ситуацию. Что будет дальше с ним и Лале, да и будет ли что-то? Она не приходила к нему уже неделю, не присылала записочек, бывших некогда частыми… вот старые лежат грузом мертвых листков на дне кармана, храня в себе обрывки фраз на арабском, а пляшущие иероглифы на них рассказывают о том, когда влюбленные вновь обретут друг друга и растворятся в жарких объятиях, позабыв о проблемах, что принес им завершившийся день. Он смотрел на горизонт, далеко-далеко, сквозь пространство и время, вспоминая свое прошлое.
Аслан не знал, откуда он прибыл сюда и кем были его родители. Единственное, что он помнил, — как мать поцеловала сына в рыжую макушку, сажая на телегу с остальными плачущими детьми, также отнятыми у других матерей по приказу Повелителя. Ее кроткий взгляд, полный горя и неразделенной тоски провожал мальчика, пока фигура матери не скрылась вдали за кронами деревьев. Юноша закрыл лицо руками, не сдержав порыв воспоминаний, прогоняя нелегкие мысли и настраивая себя на хороший лад. Невдалеке слышались громкие голоса, музыка лютен и цимбал, доносящиеся из покоев Султана и общего зала. Разгоряченные тела восточных красавиц изгибались в манящем танце, зачаровывая пришедших, затуманивая разум, расслабляя. Вдруг рядом с тропинкой послышались чьи-то шаги. Молодой воин обернулся и вскочил на ноги. Перед ним стояла она — та, кого он с таким упоением и жаждой ждал. Девушка подошла ближе и замерла в шаге от него. Аслан распахнул свои руки, пряча ее маленькую светло-русую голову на своей груди, укрывая в объятьях от всего бушующего вокруг мира. Та приняла его порыв, но не слишком охотно, что мимолетом передалось и юноше:
— Что с тобой, любимая? Я так долго ждал нашей встречи! Как ты?
— Все хорошо, мой лев. Я, как и раньше, весела и здорова, все хорошо…
— Но почему ты ничего не писала мне? Я волновался, что с тобой что-то случилось.
— Эм… нет, все в порядке, Аслан. Не беспокойся обо мне, все правда хорошо.
Пройдя к небольшому озерцу, они присели на берегу: Аслан заботливо постелил на землю заранее припасенную холщовую ткань, чтобы девушке не было холодно сидеть, и с улыбкой отстегнул свой плащ, заботливо накинув ей на плечи со словами «Не простудись, солнце мое, или Шахи-хатун мне голову оторвет!». Девушка, кротко улыбнувшись в ответ, укуталась в него — от воды и вправду веяло прохладой.
— Аслан… — начала было она после долгого молчания.
— Да?
— Ты… ты сам-то как? — передумав, спросила девушка.
— Я… да вроде тоже ничего… вот, тренируюсь, делаю успехи…
— Молодец… — протянула Лале, не зная, как продолжить разговор.
Паузы тянулись одна за другой. Рыжеволосый юноша чувствовал, как девушку они тревожат, но при этом она не спешит с ними распрощаться — наоборот, Лале позволяет тишине строить невидимый барьер между ними. Подвинувшись к девушке ближе, Аслан приобнял ее за талию, губами приник к девичьему виску, вдыхая аромат волос. Лале дернулась, переборов порыв отстраниться от него, а через мгновение встала, отряхнувшись. Молодой человек, все еще ничего не понимая, с изумлением смотрел на нее, не произнося ни слова. Девушка замерла, в глазах ее вспыхнул огонек страха.
— Лале, скажи, что случилось тогда, в саду между вами? Я же имею право знать, — не выдержав, с напором высказал Аслан, пытаясь удержать девушку, но та поспешно выдернула рукав из его хватки и убежала по той же тропинке, что они пришли сюда, в дом, оставляя юношу одного в пышном благоухании магнолий.
Утром Лале-хатун, проснувшись ни свет ни заря, наспех умылась и, одевшись, побежала на тренировочную площадку. Влад обычно тренировался на рассвете, пока все мирно спали, укутавшись одеялом с головой. Немного дрожа от утреннего холода, девушка подошла к деревянному заборчику. Черноволосый юноша, заметив ее, вложил меч в ножны и поспешил к ней. Выйдя из-за заграждения, поприветствовал маленькую госпожу, приобняв ее. Отпустил он ее не сразу, а лишь когда услышал ее тонкий, немного сиплый голос:
— Влад, я бы с радостью… но я не могу. Я люблю тебя… как брата, но если я убегу с тобой, то с кем останется Аслан? Давай сбежим втроем?
— Да, нужно найти Аслана и поговорить. Он такой нервный последнее время… я никак не мог с ним поговорить. Как подхожу — разворачивается на пятках и — как в воду канул, нигде не найти. А прихожу в казарму — спит, как убитый, хоть тресни.
— Пойдем, отыщем его, пока все спят, и уговорим помочь. Он же на конюшне закреплен, сможет отвязать лошадей… и тогда мы сядем на них, поскачем во весь опор, и…
— И будем спасены… мы будем свободны, Лале! Все трое будем свободны! — крикнул последнюю фразу Влад, приподняв девушку за талию над землей, кружа ее.
— Ну-ну, тише, озорник, а то Али-бея разбудишь. Опусти меня и бежим! — попросила Лале, и только ее ноги вновь коснулись песка ипподрома, как девушка помчалась, схватив руку валахийца, в сторону конюшни.
Во дворец в Эдирне пришел день, но поиски Аслана не увенчались для двух «пленников» успехом. На конюшне рыжеволосого мальчишки не оказалось, в школе — тоже. На задания его не отправляли. Влад предложил им разделиться:
— Я пойду посмотрю еще раз в саду, а ты забеги в гарем. Вдруг там кто-нибудь его видел, мало ли что…
— Хорошо. Встретимся в заброшенном домике, — бросила Лале, заходя в покои наложниц султана с тяжелым сердцем. Никого, кроме Зары, в огромной богато украшенной зале не оказалось. Женщина быстрыми шажками подошла к девушке, в почтении склонив голову, протягивая что-то, шепча:
— Лале-хатун, вам послание.
— От кого?
— От Аслана, Лале-хатун, — произнесла Зара, отдавая крохотную ажурную коробочку с привязанной к ней небольшой свернутой запиской и ретируясь. Лале осталась одна. Присев с краю на разбросанные на полу подушки, она развязала неподдающуюся веревочку на свитке и раскрыла его, принялась читать письмо.
Дорогая Лале-хатун,
Вчера я хотел сказать вам, что господин Мехмед предложил возглавить ряды султанских наемников и поплыть за пределы Османской Империи и покорять чужие земли. Я долго думал, но теперь решил принять его предложение. Не переживайте, я видел все, что нужно, не требуется больше скрываться от меня, я все прекрасно понял. Можете больше не лгать мне, ведь для вас я был просто другом, временным развлечением, веселой игрой. Поначалу я злился в душе, но потом простил и заставил себя отпустить. Мне больно от одного осознания, что моя любовь — тяжкое бремя для вас, что мешает жить, дышать полной грудью. Не хочу доставлять неудобство своим пребыванием при дворе султана Мурада, поэтому покидаю вас и моего названного брата. Будьте счастливы с Владом! Надеюсь, мы больше никогда с вами не свидимся, или же я сгину на поле боя прежде, чем состоится эта встреча.
Ваш Аслан
Грудь девушки сотрясалась, дыхание было прерывистым, а к горлу подошел ком, который она силой пыталась протолкнуть. Глаза метались от строчки к строчке, не понимая слов. Мозг отказывался принимать смысл написанного в письме. Тонкие дрожащие пальчики девушки подняли с пола коробочку. Открыв ее, девушка ахнула — на дне шкатулки лежал ее локон, что она подарила Аслану в ту ночь под омелой, заботливо обернутый в лиловый шелковый платочек.
— Он сохранил его… а сейчас… вернул мне… — Лале в растерянности сидела на полу гарема, а горячие слезы неконтролируемо капали из глаз, обжигая щеки и подбородок, срываясь и падая вниз, просачиваясь сквозь тонкую ткань платья. Она не могла сказать ни единого слова, эмоции от стихийно случившегося взяли верх над растерянной девушкой. Через мгновение двери в покои распахнулись, и внутрь вбежал Влад с Зарой. Остановившись на пороге, женщина преградила ему путь, не разрешая пройти дальше, но юноша грубо оттолкнул ее, устремившись к хрупкой фигурке девушки, закрывшей лицо полупрозрачным покрывалом.
