— Джим, — шёпотом позвала я — не следует пугать посетительниц — женщины сплетничают, наслаждаются кофе. — Джи-и-им!

— Керри? — встревожилась Аби. — Что стряслось?

— Всё в порядке, мне просто нужен Джим. И ведро.

У Джима моя просьба не вызвала ни паники, ни вопросов: надо, значит, надо, и мы отправились к морю — ловить медуз.

Зачерпнув воды с пирса, расположились на нагретых за день досках.

— Слушай, — взъерошил юнга огненно-рыжие кудри. — А они не заболели?

Зубастые медузы и впрямь вели себя странно. Не кидались, не грызли ведро. Плавали туда-сюда, сверкая крошечными глазками, только что не подмигивая… Словно… ждали чего-то.

Вздохнув, достала мешочек с зёрнами. Несколько поворотов любимой мельницы (той самой, из антикварной лавки, с тех пор с ней не расстаюсь — красивая, на стенках — изображения русалок и кораблей) — и я высыпаю горстку молотого кофе в ведро.

Медузы замерли и… Снова уставились на меня. Вот ведь… Прямо в душу смотрят!

— Да что вам надо? — возмущаюсь, и… принимаюсь варить кофе.

Способ проверенный и выручает всегда — не знаешь, что делать — разжигай магией кристаллы и ставь турку в песок — там видно будет…

— Керри! — шепчет Джим, склонившись над ведром. — Керри, они совсем странные. Они ждут! Честно, ждут.

В ответ на слова Джима раздается заливистый, звонкий смех русалки — морская дева выныривает из воды, подняв фонтан хрустальных брызг. Я едва успеваю подхватить турку.

— Что? — прищуривается морская дева, явно пребывая в отличном настроении.

Что ж, это, по крайней мере, радует. Я вот однозначно за позитив и мир во всём мире…

— Думаешь, они хотят… кофе? — спрашиваю у нашей гостьи, минуя приветствие.

— Думаю — да, — кивает красотка.

— А я их… не ошпарю? Он горячий, — я с опаской покосилась на шипящую пенку.

— Вот и проверим… Лей! — командует русалка.

Наливаю кофе в ведро тонкой струйкой, чтобы не навредить зубастикам, и стоит первой капле попасть в ведро, как…

— Чудо! — вопит Джим.

— Ха-ха-ха, — звенит над морем русалочий смех.

Склизкие шапочки растаяли, зубы исчезли, а на месте мерзяков появились… Морские коньки! Весёлые, разноцветные.

— Вернулись! — смеётся русалка. — А мне кофе нальёшь? — морская дева одной рукой гладит резвящихся в ведре коньков, а другой протягивает…

Что это? Изумруд?

— На дне моря много сокровищ, — пожимает красавица точёными плечами. — Бери — заслужила! Твоё волшебство вернуло друзей…

— Но…кто это?

— Радужные морские коньки — вечные спутники русалок. У них своя магия, но… Смертным об этом знать не обязательно. Хотя… Может быть когда-нибудь я тебе и расскажу. Что встала с открытым ртом? Угостишь, говорю?

— Рендольф?

К берегу подошли мой жених и банкир, который был странно печален — грусть в изумрудных, цвета подаренного русалкой камня глазах, поджатые губы…

Интересно, что стряслось? Я посмотрела на Грега, но тот уставился в ведро с радужными коньками:

— Что это? — хором спросили мужчины.

— Мерзяки, — пожала я плечами. — Ну, то есть… Они ими были, а потом я сварила кофе и… вот!

— Надо же… Обернулись. Превратились… Мерзяки! И где, о Сардалия, справедливость? — печально вздыхает банкир.

Я вопросительно смотрю на Первого капитана Вольных островов, но Грег лишь закатывает глаза.

Русалка смеётся — звонко, обидно.

Да что происходит, Кракен их всех возьми? Похоже, я одна тут ничегошеньки не понимаю? Хотя нет — Джим, кажется, тоже растерялся.

— Смешно, — мрачно говорит Рендольф, бросив на русалку гневный взгляд.

— Какой справедливости ты хочешь, повелитель неба? — спрашивает морская, кокетливо поигрывая золотым хвостом.

Она наклонила ведро — коньки ринулись на свободу и принялись кружить вокруг своей спасительницы.

Я так залюбовалась этим зрелищем, что на мгновение забыла обо всём.

— Не стоит глумиться над тем, кто это небо потерял, — выдохнул Рендольф и сел на песок, обхватив голову руками.

— Глупости! — русалка смеётся, играя с коньками, а банкир беспомощно сжимает кулаки.

Он явно хочет бросить морской в ответ что-то резкое и злое, но… сдерживается, поджав губы.

— Погодите, — Грег успокаивающе хлопает друга по плечу. — Это что же получается? Наши зубастые друзья — не чудовища вовсе?

— Как видишь, нет.

— Но почему?

— После того, как появился Кракен, потоки магии ослабли, — начала русалка, избегая, однако, обвинений в том, что чудовище призвали люди (ну, хоть что-то!) — Энергия таяла, будто кто-то невидимый пил волшебство. Как ведьмин кот молоко из блюдца! Ушла магия — ушли и те, кто питал этот мир энергией — мистические сущности: русалки, духи. Поддерживать мир и живущих в нём, не получая ничего взамен — верная смерть. Вот коньки и… трансформировались. Почему не ушли с нами — не знаю. Они нам не подчиняются. Они с нами дружат. То было их дело.

— И это… ещё сильнее изменило соотношение магии? — начал понимать Грег.

— Каждый выживал, как мог, — пожала плечами русалка. — Кто-то превратился в банкира, — улыбнулась морская, глядя на Рендольфа, — Кто-то — в мерзяков, грызущих пирсы.

«Интересно, на что это она упорно намекает?» — я посмотрела на Рендольфа. У рыжего почернели глаза — не то от гнева, не то от… тоски.

— Каждый грыз своё, — пробормотал он. — Что мог и как мог. Я искал артефакты, что помогут собрать магию. Но…

— Артефакты? Я была лучшего мнения об умственных способностях вашего… племени, повелитель неба! Не разочаровывай меня.

Рендольф зло рассмеялся в ответ, давая понять, что ему нет дела до того, разочарует он хвостатую прелестницу или нет.

Пусть он и злился, но наш с Грегом друг стал, наконец, самим собой! Саркастическим и зеленоглазым, а то я уж испугалась, честное слово…

— То есть ты хочешь сказать, что всё было зря? Поиск книг с заклинаниями, плата за добычу редчайших артефактов? По-твоему, надо было всего лишь дождаться, чтобы в мир Сардалии вернулась…магия? — спросил он у русалки.

— Волшебство, — кивнула русалка. — Мы — ты и я, не можем иначе!

— И если я захочу… обернуться?

— Попробуй!

«Да сколько можно говорить загадками!» — хотела закричать я этим двум. Хотя почему двум? Грег — тот явно понимал, в чём дело! А мне не говорил… Любопытство грызло изнутри, словно ещё вчера мерзяки — пирсы без чёрного песка!

«Не надо! — взглядом попросил меня Грег. — Не время!»

«Потом мне всё расскажешь! Всё-всё!» — посмотрела я на жениха, но пират лишь опустил ресницы.

Русалка, сверкнув золотом чешуи, исчезла в море, вместе с радугой своих маленьких, юрких друзей. Только чашечка осталась на пирсе, да сверкающий на солнце изумруд, о котором все забыли.

— Он прекрасен, — кивнул Рендольф на камень. — Разрешишь?

Кивнула.

Он осторожно коснулся камня, рукой. Глаза банкира вспыхнули — да так, что я зажмурилась.

Ну, всё! Если сейчас, сию же секунду мне не расскажут, что тут происходит, я…

— А что ты захочешь от меня за чашечку кофе? — проговорил Рендольф, не отводя взгляда от сокровища, подаренного русалкой.

— Прекрати, — отмахнулась. — Я сварю тебе его просто так. С пожеланием, чтобы ты нашёл то, что ищешь.

— Самого себя?

— И себя тоже. Не думала, что у тебя с этим проблемы.

Какой бы кофе сварить Рендольфу? Пусть я совершенно не понимаю, в чём дело, но… Ему плохо. А что, если…

Раф! Апельсиновый раф с воздушной пенкой и кружочками солнечного фрукта! Счастье, что в этом мире он есть.

— Джим! Мчи в таверну — мне нужны апельсины… И бокал захвати — высокий.

Джим бросился выполнять поручение, а я принялась варить эспрессо. Мужчины сидели молча, и правильно делали — не надо мне мешать! Мне ничего не объясняют? И я не буду! Вот сидите теперь и мучайтесь, зачем мне апельсины…

Юнга вернулся, и я тут же отправила его обратно — помогать Аби. Совесть тоже надо иметь — работа идёт, а мы тут… застряли.