За ним, в холодном синем свете, остались стальные гробы гибернаторов.

Военно-морская база ЕС Нарвик

4 февраля 2211 ESD, 04:06

За иллюминатором как раз заходил в док «Королевский Дуб». Гигантский авианосец висел у главного стыковочного узла базы Нарвик, окруженный роем сияющих, словно светлячки, технических судов. Небольшие, на одного человека, кораблики крутились словно в кипятке, монтируя транспортные рукава, подключая внешние системы и обозначая границу сферы швартования буями.

Генерал Сульшер следил за их бесшумным танцем вот уже несколько минут. Брисбен стоял у стола командира и терпеливо ждал.

Наконец старший невысокий мужчина повернулся к нему. Пригладил седые волосы.

– Значит, «Калипсо», «Тень» и «Шторм». Три из пяти наших кораблей для работы за линиями врага.

– Так точно. Я отдаю отчет в том, что превысил свои полномочия. Но посчитал дело слишком важным.

– Из-за старых навигационных логов. – Шеф Командования Специальными Операциями не изменил тона.

– «Альта» встретилась с «Жаворонком», они совершили вместе два прыжка. Даже остаточные данные ее локализации лучше, чем их отсутствие, а если уж «Жаворонок» нашелся… – Брисбен пожал плечами. – Тонущий хватается и за соломинку. Это шанс, которого мы просто не можем упустить. Второго не будет.

Узкие губы генерала скривились в мрачной ухмылке. Старший мужчина задумчиво воткнул взгляд в стратегическую голограмму. Шестьдесят две звездные системы, контролируемые Европейским Союзом, могли показаться большим доминионом, но карта не говорила всего. За несколько месяцев со времени Дня война поглотила большую часть густонаселенных систем – так уж сложилось, что они обладали и самой развитой инфраструктурой, а потому представляли собой важные стратегические цели. Уцелевшее человечество стало быстро походить на группы бандитов, сражающихся на руинах цивилизации за остатки наследия. Часто под громким названием «контролируемой звездной системы» скрывались две горнодобывающие станции по сто пятьдесят человек в каждой и фрахтовое судно, которое появлялось там каждые полгода. Нынче отчаянно не хватало функционирующей промышленности, захваченной врагами, уничтоженной или потерянной, когда после утери навигационных данных к части колоний стало просто невозможно попасть.

Естественно, ситуация в Империи и в Соединенных Штатах была очень схожей, но китайцы обладали почти вдвое большей территорией, а американцы лишь слегка от них отставали. Математика решительно была врагом Союза.

Несколько минут оба офицера молчали. Наконец Сульшер запустил личный экран и в тысячный раз взглянул на высветившийся там рапорт.

– Собственно, несмотря ни на что… Вам повезло. Кажется, мы все получили.

– Я бы не радовался наперед. На сигнал вызова разрушенный корабль ответил на широкой волне. Невозможно, чтобы американцы не перехватили сигнал. «Шторм» заглушил передачу местного гарнизона, но это вопрос дней, пока они сориентируются, что что-то не в порядке…

Сульшер чуть сгорбился, уставившись куда-то невидящим взглядом. Молчал. Принимал решение. Брисбен терпеливо ждал. Командир, хоть и выглядел непрезентабельно, был один из самых умных людей, какими располагал офицерский состав Европейского Союза. В голове старшего мужчины сталкивались концепции, анализировались графики усилий и выгод, взвешивались кратко- и долгосрочные последствия принятых решений.

Наконец генерал снова выпрямился.

– Значит, придется туда ударить. Мы получим немного времени и сможем использовать для поиска большие силы. Вы получите Вторую Роту Разведки, она как раз под рукой. Посмотрю, сколько сил удастся направить туда как можно быстрее.

– Американцы ответят.

– Да.

– Придется считаться с потерями.

– Да.

– И мы сможем себе это позволить?

Генерал Сульшер некоторое время всматривался в рапорт на экране.

– Сможем, – ответил наконец.

Десантный паром DS-09 Clansman номер 64–11

27 марта 2211 ESD, 23:08

«Клэнсмен» рухнул к поверхности Нью-Квебека, разгоняя густеющую атмосферу бронированным корпусом. Пристегнутый к креслу Марчин Вежбовский нервно облизал губы. Он наслушался столько рассказов о крутых парнях, которые засыпают во время боевого сброса, что, собственно, ожидал, что раньше или позже сам сделается одним из них. Но либо он еще не стал настоящим ветераном, либо же все эти истории были одной большой ложью.

Болезненно осознавая все угрозы, поджидавшие пикирующее десантное судно на территории врага, он не мог удержать воображение от наполнявших его голову картинок противовоздушных зарядов, поврежденных термических щитов и катастроф, вызванных аварией одной из тысяч мелких деталей, которые пошли в серийное производство, поскольку оказались достаточно дешевы. Он не мог заснуть – не мог даже расслабиться. Просто боялся до усрачки.

Некоторым утешением был тот факт, что не дремал никто. Ни лейтенант Картрайт, сосредоточенная на обмене сообщениями с пилотом, ни огромный сержант Макнамара, едва помещающийся в своем кресле, ни опирающийся на тяжелый пулемет Шкаф, который по привычке осматривал по очереди каждый предмет экипировки. СиДжей жевал кончик погасшей сигареты и одновременно что-то тихо говорил Джеки. Парень внимал рассказу связиста с широко раскрытыми глазами. Пару секунд Вежбовскому даже было интересно, что говорит коллега, но из-за шума моторов «клэнсмена» ничего не было слышно. Впрочем, наверняка это обычная для СиДжея болтовня.

Миниатюрная Киса, со светлой челкой, которая, как обычно, выбивалась у нее из-под шлема, барабанила ногтями по аптечке на ее коленях. Сейчас она даже больше обычного напоминала ему Барбару. Марчин печально улыбнулся, вспомнив младшую сестру.

Сосредоточенный взгляд, который на нем остановился, он скорее почувствовал, чем увидел. Вжавшийся в угол, завернутый в CSS-плащ Торн, который до этого наблюдал из-под полуприкрытых век за Соколиным Глазом, манипулирующим захватами, теперь изучающе смотрел на Марчина. Вежбовский выдержал пару ударов сердца и отвел взгляд. Не мог разгадать Торна, который казался не столько частью отряда, сколько временным его союзником. Марчину всегда казалось, что почти тридцатилетний рядовой смотрит на взвод так, как волк мог бы смотреть на стадо овец.

Но даже он не пытался дремать.

Вежбовский потянулся к карману на груди тактического жилета, достал колоду карт и быстро их перетасовал. Синие рубашки затанцевали у него в руках. Заученные, почти автоматические движения некоторым образом его успокаивали. Он любил с ними играть, шутил, что карты приносят ему счастье. Впрочем, будь это так, он бы здесь не оказался. Марчин снял карты, коснулся рубашки верхней. Будет валет пик. Перевернул. Ну да, ухмыльнулся криво. Если ты таким-то образом пытаешься понять, что тебе принесет судьба, может, лучше не помнить расклада карт и то, как ты их тасовал.

Он почувствовал легкое сотрясение корпуса машины и слабое, едва ощутимое изменение ритма работы двигателей. Пошли ловушки. Они входили в зону угрозы противовоздушного огня. Он быстро сбил колоду снова и открыл верхнюю карту. Семерка треф. Счастливое гадание. Только бы настоящее.

Десяток-полтора минут полета прошли во взводе Вежбовского без разговоров, в старательно скрываемом напряжении. Наконец паром снова тряхнуло, и – насколько Марчин мог верить внутреннему уху – он выровнял полет. Должно быть, они приближались к базе Джуно, где стояли основные силы Сорокового полка, которые вот уже тридцать шесть часов вели бой за планету с американским гарнизоном. Неравный бой, нужно добавить, – более пяти тысяч солдат сил вторжения Союза имели более чем двадцатикратное численное преимущество. Вежбовский, однако, не мог избавиться от иррационального чувства, что несколькими сотнями метров ниже американский стрелок глядит на корпус «клэнсмена» сквозь прицел РЗК. Что на маленьком экране машина уже обведена красным прямоугольником сигнализатора прицеливания. Что солдат вот-вот нажмет на спуск и смертоносный снаряд полетит прямо в десантное судно. Вежбовский встряхнулся. Не любил сбросов. Хорошо, что сегодня им не атаковать.