Порой Марчину казалось, что Вундерваффе – это Джеки Рид, только постарше на несколько лет. И чуть менее добродушный. Вернее – полностью лишенный эмоций.

– Первое, выдвигаемся, – решительно скомандовал Макнамара. – Соколиный Глаз с Торном – вперед, Вежбовский и Шкаф – слева, я и Джеки – справа, Киса и СиДжей – в центре, держитесь около госпожи лейтенанта.

В нескольких метрах от него Санчес и Ниеми отдавали схожие распоряжения другим отделениям.

Поляк глянул туда, куда они собирались отправиться. Клубы тумана не только ограничивали видимость, но почти гипнотизировали легким волнением, а когда он прислушивался, ему казалось, что где-то там кто-то… шипит? Шепчет?

– Вежбовский, нам пора. – Шкаф, выше Марчина на добрый десяток сантиметров, похлопал его по плечу, указывая на как раз исчезающего в тумане Соколиного Глаза.

– Ясно. – Поляк быстро кивнул и двинулся за пулеметчиком.

28 марта 2211 ESD, 01:08

Марчин Вежбовский с недоверием взглянул на часы. Они шли едва час, но казалось, что все три. Что ж, в однообразном пейзаже болот Нью-Квебека чувство времени легко было потерять. Кроме грязи под ногами, вокруг он видел только светло-серые испарения. Лишь порой мелькала размытая туманом и CSS-ом фигура кого-то из коллег или ветка одного из гротескно деформированных местных растений.

И что-то было не в порядке с акустикой этого места. Марчину то и дело казалось, что совсем рядом он слышит шаги группы Санчеса и Ниеми, хоть и знал, что остальные отделения идут в добрых пятидесяти метрах сзади. Впрочем, в этих ощущениях он был не одинок: во время движения они несколько раз останавливались из-за ложных тревог, вызванных такого же рода обманами слуха.

К этому месту придется привыкать.

– Лейтенант. – В наушнике вдруг раздался голос Соколиного Глаза. Капрал, шедший в авангарде, даже по радио казался несколько обеспокоенным. – Мы видим цель, но есть небольшая проблема.

– Взвод, стой, – немедленно отреагировала Картрайт. Вежбовский присел в грязи, внимательно осматриваясь. В нескольких шагах от него Шкаф медленно перезарядил пулемет. – Альварес, рапорт. Персонал? Периметр?

– Периметр проблемой не будет, госпожа лейтенант, – говорил дальше Соколиный Глаз. – Вероятно, отключен, база освещена и открыта.

– Альварес, подтверди: периметр неактивен? Откуда знаешь?

– Кажется, американцы использовали это место как сборный пункт для беженцев. Рядом с бункером стоят палатки, всюду крутятся люди, гражданские. Несколько десятков человек.

Картрайт некоторое время молчала. Естественно, недолго. Джейн Картрайт никогда не позволяла себе долгие колебания в присутствии своих людей.

– Поняла, Альварес. Оставайся на позиции, второе и третье – присоединяйтесь ко мне. Макнамара, приготовь людей к входу на территорию, где присутствуют гражданские.

– Я еще не сражался на территории с гражданскими, – раздался в наушниках нервный шепот Джеки. – Это сильно отличается от битвы с регулярной армией?

– Когда начнется стрельба? – Стоящий рядом с Марчином Шкаф потер тыльной стороной ладони щеку. Его голос выражал только усталость. – На линии фронта? Вообще не отличается.

– Если мы хотим перехватить эти данные, то нам придется войти быстро, – говорила Лиза Ниеми. Командиры совещались при выключенных коммуникаторах, но всего в нескольких шагах от Вежбовского. – Если мы дадим им время, уничтожат диск, а потом – уже будет только вопрос удачи.

– Если мы атакуем, они будут обороняться, – покачал головой Макнамара. – Будут жертвы, невозможно, чтобы не было. Шкаф прав, даже если мне это не нравится.

– Я понимаю, что соображения рядового Варда небезосновательны. Но у нас есть задание.

– Сколько времени у них займет стереть систему? – Санчес пожал плечами. – Может, сумеем найти какой-то компромисс?

– Жанейро, – Картрайт включила коммуникатор, – сколько продлится уничтожение логов такого рода системы?

– Су… э-э… то есть сложно сказать, госпожа лейтенант. – СиДжей раздумывал минутку. – Если положить куда нужно гранаты, то у нас проблема, но если легально и без взрывов, то наверняка минута-две.

– Поняла, спасибо. – Лейтенант снова отключила микрофон. – Минута-две – это не так уж и мало времени.

– Можем попытаться минимизировать потери гражданских, но это война. – Ниеми развела руками. – Мы должны считаться с тем, что будут жертвы.

– Я бы предпочел не подходить к этому таким вот образом. – Макнамара потер загривок большой пятерней.

– Колин, никто не говорит, что это решение лучшее, – ответила сержант второго отделения. – Просто порой – приходится.

– Если войдем быстро, на рывок, то, может, обойдемся и без стрельбы, – обронил Санчес убежденно.

– Мы солдаты, их безопасность – и наша проблема тоже. – Огромный мужчина не сдавался.

– Хорошо, спасибо за ваше мнение. – Картрайт сняла шлем и некоторое время глядела на его внутреннюю сторону. – Возвращайтесь к своим, сейчас выходим.

Станция связи Дельта Два Ноль не выглядела представительно. Замаскированный бункер, увенчанный бронированной конструкцией антенны, был окружен небольшой колонией куполов палаток, жавшихся к его стенам. Американцы выставили наружу прожекторы и обогреватели, в нескольких местах стояли переносные сборники воды.

– Здесь колониальные силы Европейского Союза! У вас тридцать секунд, чтобы выйти без оружия перед зданием! – крикнул лежащий в грязи за освещенной зоной Макнамара. – Каждый выстрел, взрыв или любое действие такого рода будет расценено как акт агрессии! В таком случае мы атакуем и не сможем гарантировать жизнь гражданских на вашей базе! Двадцать секунд!

Жизнь лагеря замерла. Высокий полный мужчина в голубом рабочем комбинезоне замер за едой, с пластиковой ложкой, не донесенной ко рту. Женщина лет пятидесяти с решительными чертами лица быстрым движением задвинула за себя десятилетнего мальчика. Несколько человек отступили, словно бы эти несколько шагов что-то меняли.

Вежбовский сжал руки на автомате. Они только что потеряли весь эффект неожиданности, и если те класть хотели на гражданские жертвы, то вот-вот начнется неплохая заруба. Примерно в метре от него лежал Шкаф с пулеметом, опертым на рюкзак. Ствол оружия смотрел в сторону входа в бункер, прекрасно видного в свете ламп, расставленных для использования гражданских.

С другой стороны от Марчина был Джеки, который дышал быстро и неровно. Маскировочный платок сполз у него на шею, и Вежбовский видел, как рядовой раз за разом нервно облизывает губы.

– Спокойно, мы выходим! Не стреляйте! – услышали они крики изнутри приземистого здания.

А через миг оттуда вышла пятерка американцев.

Вел их совершенно лысый лейтенант лет сорока. На бледном лице, означенном сеткой мелких шрамов, были хорошо видны глаза – словно выбитые довольно грубым долотом. Он не носил ни шлема, ни тактических очков, ни брони. Единственным фрагментом его экипировки были наушники и ларингофон комплекта связи.

Остальные шли в нескольких шагах от командира.

– Первое, выдвигаемся. Жанейро, будь наготове.

Прикрываемое людьми Ниеми и Санчеса первое отделение осторожно вошло в круг света на американской базе. Вежбовский, идущий в строю справа, чувствовал на себе взгляд десятка пар глаз. Подсознательно он ожидал ловушки, того, что через миг янки потянутся к скрытому оружию или что даст очередь укрытый где-то стационарный пулемет. Остальные, кажется, чувствовали себя так же, потому что все внимательно осматривались и осторожно делали очередные шаги. Ствол автомата Торна был направлен точно в грудь американского офицера, который, однако, не обращал на это никакого внимания.

– Лейтенант Хэддок, Колониальный Корпус Соединенных Штатов. Командир D-2–0, – сказал тот чуть хриплым голосом.

– Лейтенант Картрайт, Европейские Колониальные Силы, Восьмая дивизия. – Картрайт сделала шаг вперед.