— Но хоть… что делать, чтобы всё обернулось к лучшему? Я гордая, но умный совет переживу.
— Поступайте, как считаете нужным. Вашу свободу воли никто ограничивать не станет. По крайней мере я. Прошу об одном. Не позвольте Порфирию или Кондратию захватить власть. Вот это будет настоящая катастрофа. А они очень стараются.
— Что?
— Вы не знали, что они готовят ваше свержение? Тина, вы слишком сосредоточились на работе. Мой вам совет — почаще оглядывайтесь по сторонам. Если не остановите Порфирия, он вас убьёт.
От особенно проникновенного прикосновения Тину пронзила такая дрожь, что задеревенели ноги и она бы непременно упала, не будь заключена в надёжные объятия.
— Почему вы не хотите это предотвратить? С гарантиями? Вдруг я ошибусь? Уммм...
— У нас своё время, у вас — своё. Зачем нужны вы, если действовать будем мы?
И глубоко проникла в Тину пальцами.
Тина рывком развернулась, крепко обняла Елену Гутенберг и впилась ей в губы.
Та на секунду отстранилась. Меж ними сеялись капли и пар щекотал разгорячённые тела.
— Чего ты хочешь? — грудным голосом спросила Елена, — Отвечай!
— Я… хочу… мести.
— Как ты отомстишь?
— Я подниму революцию! Я вырву власть у магистров.
Больше Елена не отстранялась.
Тину переполняла жизнь. Переполняла так, что можно взорваться. Плевать кто — мужчина, женщина, конь или человекообразный робот, но Тине просто необходимо было сейчас, чтобы кто-нибудь сжал её до хруста, обездвижил, навалился, смял и проделал в ней брешь. Выпустил пар. Избавил от этого почти непереносимого ощущения полноты жизни.
«Это просто выгоревший адреналин!»
Ей нужно было, чтобы кто-нибудь стравил из неё это избыточное давление.
Спас от секс-кессонной68 болезни.
Вернул на землю.
Елена Гутенберг сгодится. Ооо, как она сгодится!
Госпожа полномочный представитель будущего улыбалась, пока Тина как вампир кусала её за шею в ответ на нестерпимую ласку. Тем временем Елена всё глубже проникала настырными грубыми руками туда, куда приличные дамы не лезут. Она улыбалась даже несмотря на то, что из располосованной Тиной спины струилась кровь, смешиваясь с потоками воды.
Должность
Воронежполис-2047, 2 июля
Госпожа полномочный представитель будущего. Ох, и непроста ты, сука. После того, как всё кончилось, Гутенберг снова перешла на вы, и последнюю реплику — осторожную, но почему-то зловещую — Тина запомнила накрепко:
— Сейчас я кое-что скажу. Это не совет. Не давление. Считайте, что просто где-то подслушали — случайно. Но если решитесь и выберете радикальный вариант, лучше бы вам успеть до выборов.
Одеваясь уже после ухода Елены, Тина вспомнила рядовое пленарное заседание. Почти ровно два года назад.
Зевающий магистрат обсуждал тогда очередное никому не интересное решение. Кажется, про премию для отличившихся полисчан — натуральными продуктами питания. Ну, то есть совсем натуральными. Не субстратом, которым питались рядовые граждане.
В этот прекрасный момент прямо в конференц-зале — без всяких спецэффектов, буднично и поэтому вдвойне жутко — появились трое. Два высоких мужчины в балахонах с колпаками и простоволосая рыжая женщина с рябой щекой. Впрочем, оспины изъязвили лица всей троицы.
Дроны охраны тут же сделали стойку на самозванцев. Но один из них поднял руку с каким-то пискнувшим устройством, и машины равнодушно покинули законодательный балкон.
Магистры вжали головы в плечи — наверное, подумали, что их пришли свергать, брать в заложники или ещё что-нибудь в этом духе. А вот Тина Романова расправила плечи и принялась с интересом изучать гостей.
Не струхнули, что интересно, и Порфирий с Кондратием, и микромагистр обороны Евгений Победоносцев.
Вот так и проверяются люди во власти.
Гости представились. Оказалось, они — представители Суда истории. И явились не только для того, чтобы засвидетельствовать почтение, но и предложить уважаемому магистрату учредить должность полномочного представителя будущего. Эдакого советника по делам ещё не свершившимся.
Потому что, поднял палец балахон с кустистыми чёрными бровями, приближается точка бифуркации. Очень важно преодолеть её с минимальными потерями. Именно для этого и нужен полномочный представитель. По сути лоцман — который знает, куда идти муниципальному кораблю, чтобы не сесть на мель и не столкнуться с рифом.
На новую должность Суд истории рекомендует вот этого прекрасного специалиста — Елену Гутенберг.
Та скромно поклонилась, одетая не в балахон — как компаньоны, а в сине-золотистую тунику и белые брюки. На шее висел круглый медальон, разделённый на четыре сектора, который символизировал смену времён года.
Как миссионеры перед индейцами вырядились, честное слово, подумала Тина и улыбнулась половиной рта.
Ехидный Порфирий тут же закивал головой, мол, да-да-да, очень впечатляющий фокус с внезапным появлением. Мы оценили, верно, коллеги?
Коллеги натужно заулыбались, не зная, как себя вести.
Вот только про будущее — это вы зря. Ломает весь сценический эффект, продолжил Порфирий. Я вот, например, одиннадцатая аватара Вишну, но я же не хвастаюсь.
Начитанная Тина ухмыльнулась — она прекрасно помнила, что у многорукого, согласно Ведам, всего десять земных воплощений.
Кустистый в балахоне поднял сухую длинную руку.
Он согласился, да, поверить в их слова сложно. Отдаёт сеансом чёрной магии с последующим разоблачением. Давайте так. Я запишу на листочке, что произойдёт — он посмотрел на часы — скажем, через четыре минуты, чтобы не тратить ваше время, уважаемые магистры. Опишу какое-нибудь событие, которое никак не объяснишь совпадением. А потом сверим, совпадёт ли предсказание с реальностью.
Чуть не уснувшие на бесполезном заседании-говорильне магистры подняли одобрительный гул — дескать, показывайте ваше шоу.
Гость с кустистыми бровями задрал голову в капюшоне, задумавшись, что-то начертал пером на старомодной бумаге и под снисходительный кивок Тины положил листок на трибуну. Отошёл, показал пустые ладони. Умница распорядитель протокола метнулся к трибуне, продемонстрировал залу листок с письменами и затем вернул его обратно.
Ретировался на свой откидной стульчик. Замер, готовый стенографировать.
Прошло три минуты, когда Тина нетерпеливо посмотрела на часы. В этот момент старенький микромагистр Ипполит Пескунов, архивариус полиса, сидевший на самой галёрке прямо под витражом, где неведомая птица терзала грызуна, схватился за поясницу:
— Ох, почки!
Потом — за правое подреберье:
— Нет, только не печень!
И, наконец, старик прижал костлявую руку уже к груди:
— Сердце!
Захрипел, посинел и свалился со стула.
Запричитал сиреной медицинский дрон — подлетел и вколол старику что-то термоядерное. Но всем было ясно — это всего лишь полумера. Поэтому через три минуты дверь в конференц-балкон открылась, и в помещение вбежали двое докторов с каталкой. Архивариуса распластали и покатили к выходу. Потом случилось нечто странное — видимо, заклинило переднее колесо, и каталка начала заваливаться набок — отчего бесчувственный Пескунов тряпичной куклой шмякнулся на пол. Пришлось грузить тело, чьи конечности так и норовили разметаться во все стороны, вторично.
После отбытия медиков в зале застыла гробовая тишина, и лишь спустя несколько секунд начало раздаваться клацанье закрывающихся челюстей.
— Давайте посмотрим, что у нас там, — подорвался к трибуне ехидный Порфирий. Магистр подхватил листок, извлёк очки из внутреннего кармана бессменного полосатого пиджака, нахлобучил на нос и принялся читать. Лицо у него при этом сделалось донельзя удивлённое:
«Он сыпал песок на талмуды давно
Теперь на галёрке и смотрит в окно.
Но печень и почки, и сердце болят
Он дважды упал и отправился в ад».
