– А мне по барабану ваше согласие!

Остальные опешили:

– Но мы же союзники…

– А мне по барабану! Месть – не его дело. Вы что, забыли? Он лишен зависти и мести. Вот в чем состоит наш союз. Месть – это наша прерогатива.

– Но у нас соглашение…

– Да задолбала меня ваша музыка! Никакого консенсуса не будет!

И никто ничего не мог с ним поделать…

Когда мы расставались, старший из союзников пообещал следить за своим не в меру диким соратником, чтобы вовремя предотвратить глупости, на которые тот способен. Но вы же знаете, чего нынче стоят обещания союзников!

Теперь, когда я не испытываю к своей обидчице никаких чувств, чувство вины караулит меня, готовое наброситься при первом же удобном случае и крепко покусать. Господи, если бы только это могло ей помочь! Но… Увы! Дела союзников не в моей власти. Ураган собрать или, наоборот, тучи разогнать – это пожалуйста! Но бодаться с союзниками – извините…

Бедная девушка Настя, даже я не представляю, что с тобой может произойти…

А вдруг обойдется? Кто знает…

Не будем гадать! Лучше пожелаем ей удачи. Она ей пригодится. А если Настёна к тому же найдет камень «куриного бога» – естественный камушек с естественной дырочкой, – то шансы выйти из этой передряги с минимальными потерями у нее многократно возрастут.

Будь мужественной, Настасья! Ищи свой камень, девочка. И впредь будь внимательной в желаниях, чувствах, мыслях, словах и поступках. Спасибо тебе за то, что ты напомнила моему безжалостному сердцу про любовь – хотя бы и таким жестоким способом. Благодарю и желаю удачи!

Вот так я плакал еще вчера. А сегодня – сияю спокойствием как солнечный диск на безоблачном небе. И сердце бьется в такт с волной о морской песок. А память утекает в прошлое, которого не жаль.

Всё это просто сантименты…

Жизнь продолжается, господа присяжные заседатели.

Командовать парадом буду я!

(Одесса – Ильичевск – Старое Бугово, июль 2008 г.)

Мишка Вершинин окончательно «забил» на ВГИК и перестал ездить на вступительные экзамены. Несколько предыдущих лет он с легкостью одолевал предварительный конкурс, допускался до экзаменов, приезжал – и не набирал нужных баллов. С регулярной настойчивостью он пытался поступить на наше сценарное отделение сценарно-киноведческого факультета.

Последний раз он поступал в 1989-м году в мастерскую профессора Киры Парамоновой и кинодраматурга Исая Кузнецова, которую пять лет до этого успешно закончила Наталья Бородулина, моя тогдашняя супруга. Мишка снова схлопотал «трояк» по английскому или по истории (или по тому и другому разом) и не прошел по конкурсу. Как мы его только не уговаривали остаться, как не успокаивали, расстроенный Мишка собрал вещички – значит, не судьба! – и укатил к себе в Одессу, где работал на Одесской киностудии ассистентом кинооператора.

А зря!

Профессор Кира Парамонова хотела зачислить Мишку в свою мастерскую, не смотря ни на какие баллы. Она по-настоящему расстроилась, когда узнала, что ее «этот Пушкин», «этот умница», «ай да сукин сын!» – достаточно посмотреть на фотографию Мишки Вершинина: гримировать не надо, вылитый Александр Сергеевич! – мало того, что он провалил общеобразовательные, так он еще и сдался и трусливо сбежал. Оба они были «убиты»: Кира Парамонова в Москве – Мишкиной слабостью и предательством, Мишка Вершинин в Одессе – последним упущенным шансом…

Что-то в нем надломилось в тот раз, и он «забил» на ВГИК окончательно и бесповоротно: всё, хватит народ смешить! Так внушила Мишке его молоденькая, железная как кнопка, ревнивая жена Светка Юдина, вчерашняя школьница.

Лучше бы он на ней не женился! Но Миша не мог не жениться, – ведь она жила в соседнем подъезде и была дочкой замечательного человека – дяди Бори, прекрасного шахматиста, юмориста, выпивохи и офицера советской армии…

На другой год, в 1990-м, Мишка Вершинин прошел курс вождения, сдал на права и решил после окончания очередных съемок купить себе автомобиль. Тем летом он работал вторым оператором на фильме под названием «Выкидыш», зарабатывал приличные деньги по трудовому соглашению, к тому же ему маячила солидная премия после окончания фильма, – так что идея с автомобилем не была пустой фантазией, а имела крепкую финансовую подоплеку.

Оператор-постановщик этой картины Сергей Колбинев тоже выбирал себе авто для покупки и после некоторых колебаний остановился на вишневой «девятке». Тогда Мишка решил застолбить себе скромную «восьмерку». Но не сразу. Поначалу оба они хотели приобрести по невзрачной микролитражке «Ока-КамАЗ» – просто ездить на съемочную площадку, «что бы было на чем».

Я на этом «Выкидыше» работал ассистентом режиссера – коробки с отснятым материалом таскал на проявку в Киев и на печать в Одессу. Да еще за «свежей» кинопленкой ездил на фабрику «Свема» в город Шостку Сумской области – обменивал на камазовские колеса. И все на своем горбу!

Съемки проходили в Набережных Челнах, на Рижском взморье и в Карпатах.

На Рижском взморье меня развеселили нудисты. Мы должны были там снимать массовку – человек триста голых тел. Наш «Икарус» заглох на подъезде к их лежбищу – застрял в песках соснового бора, и эти папуасы помогали нам тащить наши пожитки и аппаратуру. Вечером у дружного костра их активисты разглагольствовали с нами о собственной свободе и нашей закрепощенности. А на другой день отказались выходить на съемку, мотивируя тем, что мы тоже должны раздеться. Вот тебе и «свобода»! Еле отбрехались. Но вернемся к автомобилям кинооператоров…

Режиссер-постановщик и автор сценария фильма «Выкидыш», недавний выпускник заочного отделения сценарного факультета ВГИКа Юрий Манусов был родом из Набережных Челнов, которые очень непродолжительное время назывались город Брежнев – в честь умершего в 1982-м году Генсека. Некоторые из молодых жителей, которые даже понятия не имели, кто такой был этот Леонид Ильич, не догадывались, что название их населенного пункта как-то связано с его фамилией, и были сильно расстроены, когда городу вернули прежнее название. Ударное слово «Брежнев» ни с чем иным, кроме слов «берег» и «безбрежность», у них не ассоциировалось. А тут – какая-то размазня: Набережные Челны! У нас в киногруппе появится парочка таких, но не сейчас, а на следующем фильме, зимой, про снежного человека.

Дело в том, что Манусов получил на свой «Выкидыш» пару лимонов американских баксов, которые щедро отвалил из заводских фондов директор автогиганта на Каме.

А получилось так:

На конкурсном показе в Набережных Челнах некие великобританские представители культуры высоко оценили манусовскую самодеятельную короткометражку и сравнили автора с английским кинорежиссером Питером Гринуэем. Присутствовавший при этом маэстро отечественной кинематографии намекнул оказавшемуся здесь же директору автогиганта, что, мол, неплохо бы поощрить начинающего товарища и поддержать – то есть, выделить средства на «полный метр». Директор, конечно, расщедрился и брякнул, что, мол, дам, сколько надо. А когда узнал, сколько надо, крякнул с досады, но на попятный не пошел и деньги выделил. Так появились два лимона (которых, если честно, хватило бы на скромный бразильский сериал). Под них была создана в Набережных Челнах целая киностудия, на которой, правда, кроме бухгалтерии ничего не было. Зато были деньги. Короче, на эти бабки будет снято аж три фильма, два из которых – уже после «Выкидыша» – снимет бывший директор манусовской картины по имени Сергей Пестрецов. У Манусова в фильме «Выкидыш» худо-бедно, искусство будет присутствовать. На мой взгляд – даже слишком. А вот о двух других фильмах – ничего хорошего сказать не могу. Но съемки были веселые. На втором фильме и появились эти два молоденьких крепыша нового поколения – патриоты города Брежнева и поклонники полного контакта в восточных единоборствах – готовые бойцы для местных бригад. На третьем фильме их число возросло еще больше, и меня уволили – чужой рот у своей кормушки: