Моей любимой и единственной Елизавете. Ты моё Солнце и без тебя не может существовать ни один из придуманых мною миров

Чистый горный ветер, огибая ветви одиноких деревьев скального можжевельника, обдавал легкой прохладой, дополняя и без того спокойную атмосферу Монастыря Гаэла.

– Юона, следи за дыханием. – проходя мимо своей послушницы, скомандовал Старейшина Вальн – настоятель Монастыря и нынешний верховный жрец. – Без правильной подготовки ты не сможешь поддержать баланс жизненной и магической силы в организме, а это…

– Да, да. Я помню: “Дисбаланс приводит к неминуемым последствиям, обратить которые в силах только истинный мастер или великий чародей, а именно – к абсолютной потере контроля над телом, выбросу энергии и мучительной смерти” – перебила Вальна девушка, уже наизусть заучившая нудные наставления жреца.

– В теории ты всё запомнила, это похвально. – сказал старик, отчего Юона едва заметно улыбнулась. – Но всё же не освобождает от практики. Продолжай следить за дыханием – договорив, Вальн обернулся на стоящего у входа в Обитель монаха, который зазывал жреца взмахами руки. – Хорошо. На сегодня занятия окончены. Юона, ты свободна до завтрашнего утра.

– Владыка, а как же вечерняя практика? – спросила девушка вдогонку стремительно уходящему настоятелю.

– Слишком много дел на сегодняшний день, поэтому можешь заняться своими насущными проблемами. Сделаем небольшой перерыв от практик.

Недоуменно пожав плечами и с недоверчивой ухмылкой глядя вслед заходящим в Обитель монахам, Юона направилась в сторону своего дома. Девушка знала куда настоятеля увели монахи, знала, чем будет занят верховный жрец, и именно это не давало ей покоя, заняв все мыли по дороге к дому. Юона, погрузившись в размышления, не оглядываясь, шла вдоль выстланных тёмным камнем горных тропинок, ведущих в роскошные цветочные сады, к каменным монументам, алтарям, к местному озеру и наконец к домам живущих на территории Монастыря эльфов. Для здешних горных эльфов подобные пейзажи были обыденностью, поэтому Юона даже не обращала внимания на всю прелесть родного ей поселения. Норгские монастыри никогда не отличались подобной роскошью, как и любая другая архитектура норгов не сравнится с эльфийской, да и создан Монастырь Гаэла не для тех целей, который преследуют дикари, возводя подобные сооружения. Даже не углубляясь в строение этого места, можно понять, что Монастырь – лишь название, а в сущности своей – это горный городок, возведенный подальше от норгских и гномьих глаз, чтобы те не тревожили местных обитателей; дома возведены на уровень ниже, чем Храмовые постройки – сам Алтарь Гаэла, дракона ветров, возведен на вершине, совсем близко к Обители, где монахи и жрецы ночуют и проводят свои обряды, там же, во дворе у главного сада, настоятель и некоторые монахи преподают свои предметы послушникам, чтобы научить молодое поколение грамоте, травничеству и магии.

Всюду благоухали цветники, и аромат вот-вот расцветшего рододендрона, прекраснейшего цветка горного розового дерева, разносимый ветром, попадал в каждый дом, окутывал каждую улочку своей нежной сладостью. Погруженная в собственные проблемы, Юона даже не заметила, как настигла своего дома.

В саду, подрезая свисающие аркой лозы и густые кустарники белых роз, работала Лета – мать Юоны и Зарри. Облаченная в легкое платье небесно-голубого оттенка, белые эльфийские босоножки и с тонкой синей лентой, заплетенной в волосах, Лета вобрала в себя полную составляющую образа истинной горной эльфийки. Женщина выглядела намного моложе своих ровесниц, чему удивлялись многие жители монастыря, и даже жрецы пытались выведать у неё секреты вечной молодости, которых сама Лета, к её великому сожалению, также не знала, хотя в подобных тайнах она и не нуждалась, ещё при беглом взгляде можно было понять, что вечная молодость была дарована эльфийке самой природой ещё при рождении – нежная, бледноватая кожа, как у ещё юной девы, была эластичной, без единого шрама или морщинки, густые тёмные волосы спускались к плечам пышными прядями, а в выразительных серых глазах мерцало пламя жизни.

Юона открыла ворота, ведущие во двор, и Лета, услышав старшую дочь, широко улыбаясь, встретила девушку объятиями. Поправив спадающую на лицо дочери челку, эльфийка заботливо завела девушку в дом, при этом не проронив ни слова.

– Устала? – лишь поставив перед Юоной на стол чашу сладкого, ароматного и тёплого травяного отвара, Лета задала обыденный вопрос.

– Нет, сегодня не было каких-то особо сложных упражнений. И в Обитель меня никто не впускал. – досадно ответила девушка, сделав глоток из чаши.

– Я уверена, что на то были свои причины. Ты же знаешь, что сегодня за день, может поэтому? – пытаясь поднять дочери настроение, продолжала эльфийка.

– Да, я так надеюсь. Ничего же не могло случится именно сегодня? Не в этот день… – делая по глотку отвара и замолкая перед каждой новой фразой на мгновение, Юона выглядела очень напряженной и взволнованной.

– Нет, я уверенна, что всё в порядке. Если бы что-то произошло в обители, нас бы известили одними из первых. И раз уж тебя освободили на сегодня, ты не могла бы побыть с Зарри? Она точно что-то задумала, и сомневаюсь, что справится без твоей помощи.

– Ну-уу – протянула Юона в надежде придумать оправдание для отказа. – Ладно, может там действительно что-то важное. Только умоюсь.

– Я так рада, что ты готова помочь сестре. Я пойду продолжу работать в саду, не то наши розы совсем зачахнут. Зарри наверное ждет тебя у озера, на камнях.

– Угу – утвердительно кивнула Юона вслед уходящей Лете.

Выйдя на задний двор, девушка подошла к роднику и, обдав лицо прохладной водой из горного ключа, подняла глаза к висящему на стене зеркалу. Пряди прямых и слегка намокших тёмно-русых волос склеивались между собой, налипая на подзагоревшую на солнце кожу. Уложив волосы за недлинные, по эльфийским меркам, ушки, Юона ещё раз провела влажной от родниковой воды рукой по светлому лицу, от чего на её розовеющих щечках остались капельки, похожие на утреннюю росу, отражающие лучики воссевшего над горными вершинами солнца. В ясных светловато-карих глазах, обрамлённых зеленоватой каёмочкой также отражался солнечный свет, блеск которого напоминал мелькающих на стеклышках солнечных зайчиков. Капельки воды, затекая во впадинки особо привлекательных, красноватых губ, придавали им объёма и увлажняли подсохшую кожу. Поправив легкую сине-зеленую тунику, покрывающую легкую и стройную фигуру девушки, Юона подвязала спадающие на лицо локоны лентой и, смахнув остатки воды мягким полотенцем, отошла от зеркала.

Ещё раз обняв Лету на прощание, девушка вышла из двора и медленно пошагала к озеру. Дойдя до окраины жилого района Юона остановилась и присмотрелась к стоящей справа небольшой компании послушников и стражей алтаря. Её внимание привлек полноватый и невысокий эльф с чёрными волосами – это был Кайт, хороший знакомый Юоны и ещё одного общего для них друга, который о чём-то шептался с другими стражниками из каземата. Уловить сути разговора девушка не могла – с такого расстояния слова еле-еле доносились до её ушей, но уже само присутствие стражников здесь, в то время, как они должны быть на посту в казематах под обителью, сильно взволновало девушку. Так и не подчерпнув ничего из разговоров эльфов, Юона спокойно пошла дальше, решив не встревать в дела служителей храма.

****

На невысоких скальных отложения, спустив ноги к лазурной озёрной воде, сидела юная эльфийка. Девушка задумчиво и печально наклонила голову так, что её длинные и светлые волосы, колыхающиеся от ветра, подобно зреющим побегам пшеницы, слегка касались поверхности холодного камня. Её взгляд был настолько печальным, что казалось, если взглянуть в её серые глаза хоть на мгновение, то можно почувствовать морозящий озноб, принесённый леденящим ветром, который исходил из образа эльфийки. Издалека она напоминала статую худенькой и изгибающейся, подобно осиновой ветви, героини древних эльфских легенд, которая в пустых ожиданиях, безнадежно опустила свои глаза к замерзающей воде озера. В руках девушка крепко сжимала резную шкатулку, расписанную яркими и причудливыми узорами и немного потрепавшуюся от старости. Поправляя свою зеленоватую тунику, эльфийка слегка поправила волосы, чтобы те не елозили по камням, и снова погрузилась в свои мысли, ещё сильнее прижав драгоценную шкатулку.